Земля мечты. Последний сребреник - Джеймс Блэйлок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И ложка свиная шла бы к дьяволу. Она ему ни чуточки не нужна. Ни малейшего желания владеть ею у него не было. Он был почти готов отдать ее Пенниману, чтобы раз и навсегда покончить с этим. Вот только Пенниман был грязный сукин сын, и Эндрю и десяти центов ему бы не дал, если только к монетке не приварен гвоздь, забитый в пол. Он улыбнулся против воли. Ну, хорошо, они с Пиккеттом заглянут в Отдел дератизации поговорить с Шато, который, конечно, ничего не знает про эликсир, а эликсир этот, возможно, не что иное, как масло из тресковой печени. Тогда они спешно повезут эликсир домой. Если поторопятся, то к одиннадцати будут на месте. Эндрю сочинит правдивую историю об их возвращении, расскажет что-нибудь про только-только начавшийся хороший клев. И это будет не ложью, а уж скорее актом самосохранения. К тому же в последний раз. Пару дней он будет занят по горло кафе и поварскими колпаками – Роза в своей бесконечной мудрости согласилась их изготовить. Она давала ему шанс проявить себя на свой эксцентричный манер. Он знал это. С ее стороны это было проявлением доверия. И он не мог ее подвести.
Он ударил ладонью по рулевому колесу. Он почти что опозорил себя этим утром. Ради чего? Нет, он пока перевернет эту страницу, он будет хорошим парнем, достойным ее…
– Давай быстрее, – сказал Пиккетт.
– Что?
– Я сказал прибавь скорость немного. Тут ограничение скорости в сорок пять миль в час. Как ты можешь ехать на двадцати?
– Да, извини. – Он и в самом деле ехал на скорости в двадцать миль и понемногу прижимался к обочине справа. Он сжал зубы и прибавил скорость, сделал поворот, дождавшись разрешающего цвета светофора, и изменил направление движения, а утро неожиданно помрачнело.
Собрался туман, и солнце то набирало яркость, то тускнело с каждым порывом ветра, то уносившим туман, то сгущавшим его. Темные нефтяные вышки стояли враждебные и одинокие в тумане, и насекомоподобные оголовники нефтяных качалок то поднимались, то падали, как металлические кузнечики, разбросанные без всякой системы здесь и там на двух сотнях акров пустоши. В застойный воздух салона «метрополитан» проник запах нефти, хотя окна и были подняты. Нефтяные поля опустели, там не было видно ни людей, ни строений, если не считать пары убогих сараев вдали в полумраке. Эндрю, несмотря на решимость поспешить, сбросил скорость. Кипучая энергия, обуявшая его во время погони, полностью лишила его сил.
– Вон там! Смотри! – вскрикнул вдруг Пиккетт. – Тормози!
Эндрю механически крутанул баранку и съехал с дороги на землю нефтяного поля. Машина, ехавшая следом, пронеслась мимо с недовольным гудком.
– Вон туда – за тот сарай, – приказал Пиккетт, опуская окно и высовывая наружу голову.
Эндрю сбросил скорость и остановился, заглушил мотор, прислушался к туманистой тишине и поскрипыванию качалок.
– И что?
– Там, на севере. В той стороне, – сказал Пиккетт. – Разве это не его машина? Да точно его.
Эндрю прищурился. На лобовом стекле появился налет тумана. Пиккетт был прав. Из-за горки деревянных паллет выглядывала задняя часть машины дядюшки Артура.
– Ты его видишь?
– Нет, – сказал Пиккетт. – Да. Вон он – у забора, у олеандровых кустов. У него что-то на уме. Идем.
Прежде чем Эндрю успел возразить, Пиккетт выскочил из машины и, пригибаясь, побежал к нефтяной качалке вдалеке. Дядюшка Артур стоял в сотне ярдов от них и что-то делал с черепахами. Эндрю увидел деревянную коробку на земле в десяти футах от того места, где стоял, согнувшись, старик. Эндрю вытащил ключ из замка зажигания и побежал следом за Пиккеттом, чувствуя себя полным идиотом. Их поймают и арестуют за нарушение права собственности. А когда полиция осмотрит его машину, в них двоих мигом признают то хулиганье, что терроризировало «Праздный мир».
Он встал, пригнувшись, за Пиккеттом, который устроился между ржавым сеточным ограждением и всяким скважинным оборудованием, которое отчасти скрывало его.
– При нем все черепахи, – сказал он. – А что по другую сторону сетки?
– Военно-морская оружейная база, – ответил Эндрю.
– А что он там делает, черт его забери? Давай подойдем поближе. Мы тут не можем долго торчать.
С этими словами Пиккетт поспешил к горке паллет, а Эндрю снова двинулся следом, оглянувшись через плечо на машину. Никого рядом по-прежнему не было. Машины неслись по хайвею, их очертания едва улавливались за туманом. Нужно было заехать чуть дальше в поля, чтобы машину не было видно с дороги. А так она может их выдать. А может, им и повезет. Может быть, проезжающая мимо полиция решит, что это машина рабочих-нефтяников.
Они, не производя ни звука, обошли горку паллет, слыша, как дядюшка Артур что-то мурлычет или напевает себе под нос. А может быть, он разговаривал с черепахами. Дядюшка наклонился и поднял одну из них, потом присел на корточки среди олеандров и исчез из виду. Из кустов доносилось какое-то шуршание, потом он поднялся и протянул руку к коробке, где оставалась еще одна черепаха. Он, казалось, освобождает их, отпускает в кустах, а, может быть, подсовывает под сетку. Это было очевидно: он направлял свой черепаховый взвод в поля оружейной базы. Теперь оставалась последняя.
В этой черепахе чувствовалось что-то необычное, на ней, казалось, был довольно вульгарный ремень.
– Какого черта?.. – пробормотал Эндрю. А потом он вдруг неожиданно увидел, что оно такое – да, это и в самом деле был ремень из навахского серебра в форме крупных, соединенных между собой цветков тыквы. Дядюшка Артур вернулся в олеандровый кустарник.
– Это охота за сокровищами, – прошептал Эндрю в ухо Пиккетту. Тот повернулся и посмотрел на него со значением. Эндрю приложил палец к губам и, показав головой в сторону машины, двинулся на цыпочках вдоль горки паллет. Но они опоздали. Дядюшка Артур избавился от последней черепахи и теперь, не догадываясь об их присутствии, направлялся к своей машине. Если они побегут к своей, он наверняка их увидит. Пиккетт, явно понявший это, присел на корточки и дернул Эндрю за полу пиджака. Они оба стали двигаться вдоль горки паллет по часовой стрелке, чтобы не попасться на глаза старику. Потом до них донесся
