Влас Дорошевич. Судьба фельетониста - Семен Букчин

Это впечатления, относящиеся к периоду после первой революции. Сам же облик газеты начал меняться раньше, когда стали внедряться те важнейшие профессиональные принципы ее организации как «информационного предприятия», которые Дорошевич спустя много лет сформулировал в очерке о «Русском слове»:

«Газета должна сообщать факты и давать обсуждение фактов.

Но на первом плане стоят:

— Факты.<…>

Факты — это корреспонденции, телеграммы, репортаж.

То, что на газетном языке называется:

— Информация.

Обсуждение фактов — это дело фельетона и статей.

Информация, фельетоны, статьи.

Вот та тройка, на которой едет „Русское слово“.<…>

„Русское слово“ поставило себе первой задачей:

— Быть самой осведомленной из русских газет»[951].

Сегодня разделение газетной полосы на факты и комментарии — вещь, принятая во всем мире. Дорошевич первым в российской прессе взялся последовательно проводить эту линию в «Русском слове». Газета должна была стать всероссийской, для чего следовало в первую очередь наладить широкое поступление информации из провинции. Нужно было дать почувствовать читателю, что газета «доходит до него», до его непосредственных нужд и интересов, отражает события, происходящие там, где он живет. «Покрывайте и покрывайте провинцию сетью корреспондентов, чтобы больше, больше, больше было городов, — наставляет он Туркина. — 1903-й год есть год похода на провинцию <…> Корреспонденты это наши казаки, наша легкая кавалерия, они пусть захватывают места. Мы — пехота. Они захватили, мы — займем. Придем и укрепимся».

«Мы» — это публицисты, комментаторы, фельетонисты, те, кто должны «учить», «направлять», т. е. воспитывать читателя. Как это осуществлять наилучшим образом? «Король фельетонистов», пожалуй, впервые столь развернуто формулирует свое понимание газетных жанров:

«Обсуждение событий делается в фельетонах и статьях.

Одно и то же можно высказать, одни и те же мысли можно провести и в виде фельетона, и в виде так называемой передовой статьи.

Тут разница только в форме.

Передовая статья — это то, что в старинных учебниках словесности называлось:

— Форма рассуждения.

Фельетон мыслит образами.

Фельетон проще, понятнее, всем доступнее, занимательнее и легче усваивается.

Фельетон вовсе не должен отличаться острословием. Если оно есть, если есть для него повод — хорошо. Острое слово иногда не вредит.

Но Избави Боже от непременного острословия. <…>

Непременное условие фельетона:

— Остроумие мысли.

Самой мысли, а не слова.

Очень ловкая, яркая, выпуклая ее постановка.

Одна и та же мысль, повторяем, может быть высказана в любой форме.

В форме фельетона или в форме передовой статьи.

Но в фельетоне она прочтется гораздо большим числом читателей.

Произведет больше впечатления.

И легче будет усвоена.

Это заставляет редакцию „Русского слова“ отдавать большое место общественному и политическому фельетону.

Русская публика находится еще на первых ступенях гражданственности.

Обыватель только еще превращается в гражданина.

У него надо еще развить вкус к общественным делам и вопросам.

Приучить его ими заниматься.<…>

Вот почему „Русское слово“ отводит такое большое место в деле воспитания читателя и гражданина общественному и политическому фельетону.

И часто, вместо сухой передовой статьи, те же мысли и те же взгляды предпочитает проводить в фельетоне.

Предоставляя деловые статьи специалистам, когда надо высказаться по какому-нибудь специальному вопросу»[952].

Значение печатного слова в деле трансформации российского общества растет, и он не уставал напоминать об этом:

«Над переходом русского человека из „обывателя“ в гражданина работали очень много, — и ваш слуга всю свою жизнь в том числе.

Задача журналистов — в легкой, доступной, понятной, даже по возможности увлекательной форме говорить о государственных и общественных делах.

Прививать вкус к ним.

Интерес <…>

Русский человек слишком засиделся в обывателях.

Когда все соседи уже выросли в граждан.

Ему приходится подносить государственные вопросы:

— В самом легко усвояемом виде.

Делать кашки, пудинги, компоты, соуса из государственных вопросов, — чтоб он от них не отворачивался.

В этом задача журналистики и, в частности, фельетона»[953].

Если в 1916 году Дорошевич считал, что «русская публика находится еще на первых ступенях гражданственности», то что говорить о начале столетия, когда к реформам в «Русском слове» только приступали. «Было большое искушение в 1902 году с новой редакцией, — признается он в том же, написанном к юбилею Сытина очерке, — начать совсем новую газету». Но «газета здравого смысла может верить только в эволюцию». А «здравый смысл не допускает чудесного — внезапных, неожиданных полных перемен. Он верит только в сравнительно медленный, но глубокий, органический прогресс. Так в области политической, экономической. Так и по отношению к самой газете». Именно поэтому, «в надежде на новых», но чтобы и не «распугать старых читателей» «Русское слово» «предпочло переводить их из класса в класс», таким образом «расширяя круг своих читателей и постепенно приучая их к газете нового типа».

В 1902 году «Русское слово» не могло обходиться без романа-фельетона, которого требовал читатель, и потому «в газете печатались бесхитростные, наивные исторические романы Д. С. Дмитриева». Но когда они зазвучали «диссонансом с остальным текстом газеты», их заменили историческим романом кн. Волконского, присяжного романиста «Нивы», что было уже «рангом повыше». А затем «роман князя Волконского был заменен уже настоящим, в полном смысле слова, литературным произведением — романом А. Н. Будищева». Далее «появился роман корифея русской беллетристики — маститого П. Д. Боборыкина». А затем читатель «подрос» настолько, что перестал требовать от своей газеты непременно романа-фельетона. «Так, работая над собой, сама переходя из класса в класс, газета повышала уровень своего читателя, повышала его требования к газете»[954]. Если в 1904–1905 годах среди авторов газеты еще преобладают такие популярно-бытовые и криминальные прозаики как Боборыкин, Будищев, Клавдия Лукашевич, Николай Брешко-Брешковский, то с 1906 года их место постепенно занимают публицисты, эссеисты, аналитики — С. Н. Булгаков, Д. С. Мережковский, Н. А. Рубакин, М. М. Ковалевский, И. Х. Озеров. Из старых беллетристов удержался только Вас. И. Немирович-Данченко. В рекламном объявлении на 1907 год газета особо выделяет предстоящую публикацию «политических памфлетов В. М. Дорошевича, ряда сатирических очерков по поводу текущих событий политической жизни»[955].