Конец мегафауны: Увлекательная жизнь и загадочная гибель мамонтов, саблезубых тигров и гигантских ленивцев - Росс Макфи

Мартина (1928–2010) – молодого палеонтолога из Аризонского университета. К концу 1950-х гг., уже глубоко увлекшись миром плейстоцена, он понял, что этот метод позволяет однозначно показать, действительно ли предполагаемые причины вымирания предшествовали их возможным последствиям и насколько близкими были эти события. Что касается вымираний последних 50 000 лет, то теперь можно было проверить, как соотносятся во времени исчезновения видов в разных частях света. И конечно, с помощью радиоуглеродного метода можно было датировать недавние события, связанные с расселением человечества. Пришло время предложить новое объяснение причины вымираний, единое повсюду на Земле и хорошо проверяемое.

РИС. 6.1. ОХОТА НА МАМОНТА, как представлял ее Чарльз Фредерик Холдер, куратор Американского музея естественной истории в 1880-е гг. Задолго до появления гипотезы, объясняющей вымирание видов их чрезмерным истреблением, Холдер провидчески писал, что «единственная сила, которая могла вызвать уничтожение [мамонтов], это ‹…› человек. Нет сомнения, что первые американцы преследовали этих массивных животных и охотились на них то в одном месте, то в другом, пока те окончательно не исчезли»{63}. И хотя детали этой сцены не слишком реалистичны, она показывает очевидный факт, что охота на хоботных может быть опасной для охотников. Некорректное изображение мамонтов в виде гигантских африканских слонов с загнутыми вверх бивнями было обычным на рисунках того времени (сравните с изображением на илл. 7.1).

6

Мир смерти пола мартина: истребление по нарастающей

Мартин ищет разгадку

Хотя к началу XX в. все чаще возникали подозрения в причастности людей к вымираниям четвертичного периода, никто не мог точно установить, что же тогда произошло. Альфред Ромер мог только догадываться, что некоторые виды существовали «не позднее пары десятков тысяч лет назад», но при этом «какие-то виды могли продолжать существовать и несколько тысяч лет назад или даже позднее»{64}. Такая неопределенность временной шкалы, не позволяющая точно сказать, когда произошло то или иное событие, не давала возможность установить причину вымирания мегафауны, а также то, была ли эта причина единственной. Важная роль Пола Мартина состояла в том, что, поняв преимущества радиоуглеродного метода, он наконец навел некоторый порядок в определении времени вымираний{65}. Он впервые показал, что, по-видимому, существует удивительно тесная временная связь между появлением человека в Северной Америке и вымиранием местных животных. Тщательно изучая литературу, Мартин обнаружил, что те немногие радиоуглеродные данные, которые были известны для других мест, подтверждают или по крайней мере не противоречат гипотезе, что после появления где-либо человека там исчезают животные. На этом основании он утверждал, что тесная корреляция между приходом человека и исчезновением видов – общемировое повторяющееся явление. Этот процесс, по-видимому, занимает от нескольких десятилетий до нескольких столетий на островах и примерно тысячелетие на континентах. Похоже, что даже такие широко распространенные виды мегафауны, как гигантские ленивцы и мамонты, исчезали быстро, вымирая за короткий период, где бы они ни жили. Ученый задался вопросом, могут ли даже самые сильные изменения климата вызвать столь быстрые потери.

Мартин мог говорить лишь о корреляции, но необходимо было выявить причинно-следственные связи. Если люди действительно сыграли решающую роль в этих вымираниях, то следует определить возможные механизмы уничтожения видов. Например, некоторые авторы предполагали, что первые мигрировавшие на Мадагаскар люди вызвали катастрофические изменения среды обитания в результате массовых пожаров, приведших к гибели многие лесные виды{66}. Однако нет свидетельств подобных природных бедствий в высоких широтах ни в Северной Америке, ни в Евразии, хотя и там были многочисленные потери. Одного лишь присутствия на месте недостаточно, древние люди должны были делать что-то с помощью своих технологий, а также в силу своих поведенческих особенностей, что в конечном итоге приводило бы к массовым вымираниям. Мартин считал, что у человечества был лишь один род деятельности, отвечающий этим требованиям, – хищничество, или охота (промысел), как мы предпочитаем это называть, когда речь заходит о нас самих (рис. 6.1).

ОСТРОВ ВРАНГЕЛЯ – ПОСЛЕДНЕЕ ПРИСТАНИЩЕ ШЕРСТИСТОГО МАМОНТА

Остров Врангеля – весьма изолированное место. 10 000 лет назад он был частью материковой Сибири, мысом, выступающим в Северный Ледовитый океан на краю обнажившегося континентального шельфа. Когда уровень моря снова начал подниматься, он стал островом. Для одной небольшой популяции мамонтов это оказалось счастливым поворотом судьбы, который спас их от того, что происходило на материке, и им удалось сохраниться на острове до 1700 г. до н. э.

Когда специалист по радиоуглеродному датированию Сергей Вартанян со своими коллегами в конце 1980-х гг. начал работать на этом острове, о местных мамонтах он знал только то, что их кости и бивни буквально усеивали тундру. В итоге ученые смогли собрать и определить возраст огромного числа образцов, что имело удивительные последствия для изучения вымирания. Сначала результаты радиоуглеродного анализа показались невероятными – эти образцы были на тысячи лет моложе, чем любые другие ближайшие к ним по возрасту{67}. Это противоречило устоявшимся представлениям, что в Евразии мамонты исчезли до начала голоцена. Полученные Вартаняном данные рассказывали другую историю – о неожиданном выживании плейстоценовой фауны на краю Земли. Вскоре такие же результаты датировки ископаемых остатков на острове Врангеля с помощью радиоуглеродного метода получили и другие ученые, это исключало возможность того, что первоначальные результаты Вартаняна были случайностью или результатом загрязнения.

Образец бивня мамонта, взятый на острове Врангеля для радиоуглеродного анализа.

ИЛЛ. 6.1. МИРАЦИНОНИКС ГОНИТСЯ ЗА ВИЛОРОГОЙ АНТИЛОПОЙ. Пума (Puma concolor) и ягуар (Panthera onca) – единственные крупные кошки, сохранившиеся в Северной Америке до наших дней. Однако в конце плейстоцена тут было еще несколько других видов, в том числе похожий на гепарда мирациноникс (Miracinonyx trumani). Предположительно, его вес достигал 70–95 кг. Изначально его описали как гепарда, однако позже исследования древних образцов ДНК показали, что он ближе к пумам. Ареал этой кошки простирался от Пенсильвании и Флориды на востоке до Большого Каньона на западе. Пумы и ягуары охотятся из засады, и, скорее всего, так же вел себя и мирациноникс. Судя по фрагментам скелетов, у него были длинные ноги и широкие ноздри, приспособленные для интенсивного вдоха и выдоха. Эти черты характерны для быстро бегающих хищников. На иллюстрации мирациноникс преследует быстроногую вилорогую антилопу (Tetrameryx) – ныне также вымерший вид.

Большую часть времени существования нашего вида наши предки жили за счет охоты и собирательства, то есть получая еду и другие необходимые им вещи непосредственно из природы и не занимаясь постоянно земледелием и скотоводством. Таким образом, согласно Мартину, если доисторический человек и стал причиной вымираний сотен видов в недавнее время, в этом должна быть в той или иной форме замешана охота. Но может ли обычная охота, которая характерна для современных обществ охотников-собирателей, привести к такому результату? Нет никаких этнографических данных, что люди, ведущие сейчас подобный образ жизни, стали причиной вымирания какого-либо вида. Наиболее вероятная социальная единица древних доисторических людей, родовая община, была слишком мала и плохо организована, чтобы служить механизмом для масштабного истребления[5] (глава 9). Кроме того, по данным этнографов, большинство охотников-собирателей обычно употребляют пищу, за которой не надо бегать, такую как плоды деревьев, клубни и ягоды травянистых растений, моллюски, иногда насекомые, и лишь изредка активно охотятся на птиц и млекопитающих, как правило мелких. Мартин попытался решить возникшую проблему, рассматривая охоту людей в уникальных обстоятельствах, возникающих при самом первом их появлении на новой территории.

В охоте – древнейшей на Земле интерактивной игре – игроки, охотник и добыча, связаны типичными для млекопитающих отношениями «хищник – жертва», основанными на инстинктах, а также на поведении, приобретенном в результате научения. В каком-то смысле эти отношения столь же глубоки, как любовная связь. Рысь не просто узнает в зайце-беляке свою излюбленную добычу, она хорошо знает, какие маневры и уловки предпримет заяц, чтобы уйти от погони и избежать поимки. Точно так же лев знает повадки зебры, волк – северного оленя, сова – мышей и так далее (см. илл. 6.1). Однако это редко приводит (если вообще приводит) к невосполнимым потерям жертв из-за чрезмерного истребления их хищниками. И это вполне логично. Когда