Конец мегафауны: Увлекательная жизнь и загадочная гибель мамонтов, саблезубых тигров и гигантских ленивцев - Росс Макфи

долгое время не предпринималось никаких попыток детально разобраться в роли людей в этом процессе. Отчасти эта задержка была связана с религиозными воззрениями, согласно которым человек и давно вымершая мегафауна не могли существовать одновременно (рис. 5.5). Однако отношение к этой проблеме начало меняться, когда появились доказательства связи ископаемых человеческих остатков и вымерших животных.

По иронии судьбы главный градуалист Лайель первым привел убедительные доводы в пользу причастности человека в вымирании видов во время ледникового периода. Хотя раньше он сомневался в одновременном существовании древних людей и мегафауны, к 1860-м гг. появились бесспорные доказательства их пересечений во времени. В своей работе «Геологические доказательства древности человека» (Geological Evidences for the Antiquity of Man) он признал это, написав:

Мы можем предположить, что постепенное вымирание или истребление большого количества диких зверей, которые встречаются в постплиоценовых (то есть плейстоценовых) отложениях, но отсутствуют в современной фауне, было длительным, поскольку мы знаем, как трудна задача истребления вредного четвероногого животного, например волка, в наше время, даже с помощью огнестрельного оружия. ‹…› Однако следует признать, что растущая мощь человечества, возможно, способствовала уничтожению многих видов постплиоценовой эпохи{56}.

И все же Лайель приводил доводы не только в пользу истребления животных человеком. С его точки зрения, люди были сопутствующим фактором, но не единственной причиной вымирания мегафауны. Он говорит, что это не было быстрым процессом, и продолжает:

По всей вероятности, причины более общие и значительные, чем деятельность человека, – изменение климата, смещение ареалов многих видов животных, позвоночных и беспозвоночных, а также растений, географические изменения высоты, глубины и протяженности участков суши и моря, все вместе или по отдельности – привели в течение продолжительного ряда лет к уничтожению не только многих крупных млекопитающих [но также и других видов]{57}.

Собрав в своих рассуждениях все возможные причины вымирания мегафауны, Лайель, должно быть, счел вопрос о том, что именно вызвало гибель того или иного вида, либо выходящим за пределы человеческого понимания, либо не имеющим однозначного ответа.

РИС. 5.5. В АРКТИКЕ ЖИЛИ И СЛОНЫ, И ЛЕНИВЦЫ. Первые должным образом описанные ископаемые остатки мегафауны в арктической части Северной Америки были собраны британской экспедицией, ненадолго высадившейся в районе залива Эшольца на западном побережье Аляски в 1826 г. Эти кости были доставлены для идентификации Уильяму Баклэнду, известному своим описанием пещерных гиен. Он правильно распознал кости и зубы всех обычных видов: мамонта, бизона, овцебыка, лошади и северного оленя, однако один экземпляр его озадачил. Это было позвоночное животное – возможно, гигантский ленивец (Megalonyx jeffersonii), про которого сейчас известно, что в межледниковый период он обитал далеко на севере. Баклэнд решил, что вымершие млекопитающие, вероятно, погибли от внезапного сильного похолодания: «Напрасно утверждают, что они могли быть покорены и истреблены человеком, какие бы ни были сделаны выводы в отношении Европы, крайне маловероятно, что такое влияние он мог оказывать на обширных пустошах Северной Азии, и вовсе невозможно, чтобы он мог сделать это в бескрайних лесах Северной Америки»{58}. Изделие на иллюстрации – «совок из слоновой кости, сделанный эскимосами из ископаемого бивня». Он изготовлен недавно и был приобретен у торговцев.

Как это ни удивительно, но Дарвин не занял никакой твердой позиции по вопросу, была ли человеческая деятельность главной причиной вымирания или нет. Как отметил археолог из Вашингтонского университета Дональд Грейсон, Дарвину, конечно же, было известно, что Лайель объяснял вымирание мегафауны в Европе и Северной Америке ее истреблением людьми. Но на самом деле Дарвин не знал, почему произошли некоторые вымирания. Он писал: «Нам нечего изумляться факту вымирания; если и есть чему изумляться – это нашей самонадеянности, позволяющей нам воображать, что мы понимаем всю ту совокупность сложных условий, от которых зависит существование каждого вида»{59}.

Вклад Альфреда Уоллеса (1823–1913) в эволюционную биологию часто недооценивают, потому что он оставался в тени своего гораздо более известного современника Чарльза Дарвина. Уоллес был разносторонним человеком, и эти его стороны иногда противоречили друг другу. Он был блестящим наблюдателем, но также верил и в существование ангелов. Ближе к концу жизни он развивал идею, что эволюция на самом деле направлялась не естественным отбором, как он думал раньше, а теми самыми божественными посланниками. Тем не менее он брался за сложные вопросы и в том, что касается вымирания мегафауны, оказался значительно более проницательным, чем его современники.

Мы не можем не признавать, что для таких значительных перемен должна быть физическая причина; и это должна быть причина, способная проявиться одновременно на большой части земной поверхности. Такую причину можно найти в недавних крупных физических изменениях, известных как «ледниковая эпоха» ‹…› [которая] могла повлиять разными способами, изменив уровень океана, а также вызвав сильные локальные наводнения, которые в сочетании с резким похолоданием уничтожили животных{60}.

Может показаться, что эта цитата Уоллеса о причинах вымираний не слишком отличается от взглядов Кювье и Агассиса, но на самом деле он считал, что наступление «ледниковой эпохи» объясняет только некоторые вымирания. Он мог представить, что оледенение повлияло на животных высоких широт как Cеверного полушария, так и южной части Южной Америки, носящей следы плейстоценового оледенения, где к тому времени был обнаружен целый ряд вымерших видов мегафауны. Но он не мог понять, как оледенение в высоких широтах могло столь сильно повлиять на расположенные ближе к тропикам регионы планеты, такие как Австралия, где недавно вымерли виды, которые авторитетный анатом и палеонтолог Ричард Оуэн (1804–1892) описал как «не уступающие по весу видам с больших континентов». Оуэн начал задумываться о роли человека в этих вымираниях (см. илл. 4.10). Уоллес не знал ответа, но он задал правильный вопрос. Должно было произойти что-то еще.

В начале XX в. палеонтология четвертичного периода выросла в крупную научную дисциплину. Во всех палеонтологических исследованиях стали уделять внимание такому важному фактору, как время, хотя точно его определять еще не умели. Однако к началу 1930-х гг. появились первые догадки, позволяющие соотнести друг с другом временной период, присутствие людей и вымирание мегафауны. Известный палеонтолог из Гарвардского университета Альфред Ромер (1894–1973) писал:

Основная масса данных свидетельствует о том, что лишь незначительное количество вымираний случилось [в Америке] в плейстоценовую эпоху и огромное количество потерь, обеднивших фауну до нынешнего состояния, произошло за сравнительно короткий период, начавшийся, предположительно, не позже 20 000 лет назад или около того. ‹…› Маловероятно, что [Homo sapiens] сыграл непосредственно главную роль в истреблении этих животных, поскольку в таком случае нам необходимо найти гораздо больше доказательств его связи с вымершими группами, чем у нас есть сейчас. Однако мы можем (очень осторожно) предположить, что появление на определенной территории новой формы жизни такого рода могло, вероятно, нарушить хрупкое равновесие в животном мире, что опосредованно могло привести к значительным изменениям{61}.

Один из первых президентов Американского музея естественной истории и ведущий специалист по палеонтологии млекопитающих Генри Фэрфилд Осборн (1857–1935) заметил, что «в Евразии человечество „выросло“ вместе с плейстоценовой фауной этого региона, поэтому оно всегда в той или иной степени поддерживало экологическое равновесие с окружающими млекопитающим». В Северную Америку же, напротив, люди пришли поздно и были для нее чужаками:

Возможно появление именно этого разрушительного животного, поначалу даже не очень важного, вызвало вымирание столь многих крупных млекопитающих. ‹…› Нельзя сказать, что человек был непосредственно ответственен за истребление многочисленных огромных стад мамонтов, лошадей и верблюдов, скорее его появление могло нарушить экологическое равновесие, вызвать эпидемии или повлиять иными способами, которые за давностью лет совершенно неясны{62}.

Все могло бы оставаться таким неопределенным и туманным, как говорили Ромер и Осборн, если бы не изобретение в 1946 г. радиоуглеродного метода датировки, который все изменил. К 1960-м гг., благодаря значительному усовершенствованию приборов и увеличению диапазона измерений (теперь он охватывал примерно все 50 000 лет недавнего времени), радиоуглеродный метод стало возможным использовать для определения возраста любых органических остатков с точностью и достоверностью, которые были недостижимы любыми другими методами.

С появлением радиоуглеродного метода все изменилось и для Пола