Династии Сперанских, Филатовых, Живаго, Овчинниковых и ХХ век. Записки счастливого человека - Алексей Адрианович Овчинников

Еще будучи школьником старших классов, Адриан увлекся спортом, и прежде всего горными лыжами. В конце двадцатых годов в Москве оказались несколько австрийцев, приехавших на работу сюда по приглашению советского правительства. Они привезли с собой горные лыжи, окантованные металлом, и лихо катались на них с Воробьевых гор. Адриан, глядя на них, сам окантовал простые деревянные лыжи металлическими пластинками, закрепив их заклепками, и стал регулярно ходить на «Воробьевку». Я помню его рассказы о том, как много снега выпадало в те годы в Москве, и как он на лыжах ходил с Никитского бульвара до Лужников, где не было ничего, кроме огородов, и, перейдя по льду Москву-реку, поднимался на Воробьевы горы.

В те далекие годы экипировка и техника поворотов на лыжах сильно отличались от современной. Основным поворотом был «телемарк», для которого было нужно сильно выдвинуть вперед наружную к повороту ногу и присесть на внутреннюю. Этот поворот позволяли выполнить ременные крепления с поднимающейся пяткой. Несколько позже появился и был освоен Адрианом поворот «христиания», требующий более прочного крепления «кандахар», которое туго притягивало пятку пружинами. В начале 30-х годов Адриан стал заниматься в горнолыжной секции Центрального дома Красной армии (ЦДКА) и вскоре стал одним из сильнейших горнолыжников нашей страны. Он одним из первых получил звание мастера спорта по горным лыжам.

В книге воспоминаний многократного чемпиона страны и известного тренера Дмитрия Ефимовича Ростовцева «Зеркало скорости»[35] среди корифеев горнолыжного спорта много хороших слов посвящено и Адриану Овчинникову. На спуске отца всегда отличали склонность к риску и бесстрашие. Другой чемпион Советского Союза по горным лыжам того времени, Владимир Преображенский, который был еще мальчишкой, когда мой отец встретил его на подмосковной Шуколовке, и который всегда считал отца своим первым тренером, вспоминал: «Когда многих на вершине имеретинских склонов или Кохты (гора в Бакуриани) в тренировке страх прижимал к земле и они спускались, круто поворачивая вправо-влево, сбавляя скорость, Овчинников наперекор всему толкался энергично палками и мчался по искрящемуся снегу с вершины напрямую вниз, пересекая те следы как по линейке. Его швыряло и кидало. Фонтаны снега били в грудь. Казалось, сейчас не устоит, закувыркается по склону, но он не падал, мелькал внизу между стволами елей и серебристых чинар!»

В 1934 году отец, с детства имевший большие способности к рисованию, поощряемые и развиваемые его матерью-художницей, поступил в Московский архитектурный институт. Там он продолжал заниматься в горнолыжной секции, которую тренировал Вадим Гиппенрейтер, чемпион страны по слалому, ставший впоследствии известнейшим фотохудожником. Кроме горных лыж, Адриан, будучи очень сильным и атлетически развитым человеком, занимался беговыми лыжами, прыжками с трамплина и двоеборьем, легкой атлетикой и плаваньем, велосипедом и теннисом, неоднократно выступая за Архитектурный институт на студенческих спартакиадах. Он был чемпионом института по семи видам спорта.

Способности к рисованию и упорные занятия позволили ему весной 1940 года с отличием окончить Архитектурный институт, однако поработать по специальности ему практически не удалось: началась Великая Отечественная война. Еще в институте отец записался в парашютную секцию Осоавиахима и сделал первые прыжки с самолета, получив значок спортсмена-парашютиста. Однако в последнюю предвоенную весну во время лыжных соревнований в Кировске он сломал ногу и поэтому при мобилизации летом 1941 года попал не в десантные войска, куда направляли всех парашютистов, а получил назначение в авиационное подразделение в подмосковном поселке Кубинка. Там и сейчас находится аэродром, с которого взлетают известные на весь мир группы высшего пилотажа «Русские витязи» и «Стрижи». В Кубинке молодому архитектору, «военинженеру» Овчинникову сначала было поручено строительство армейского Дома культуры, а в 1942 году его перевели в полк Дальней бомбардировочной авиации, базировавшийся в Ярославле. Там он был назначен начальником маскировочной службы полка и получил звание лейтенанта. В Ярославле отец прослужил до весны 1944 года, когда заболел туберкулезом легких и был комиссован из армии.

Этому событию предшествовала командировка на Кавказ в поселок Бакуриани, где в третью военную зиму было решено провести первое после длительного перерыва первенство страны по горным лыжам. Для этого с разных фронтов на Кавказ были временно отозваны многие ведущие спортсмены-горнолыжники[36]. Этим соревнованиям придавали большое значение, так как они вселяли уверенность в близкую победу над врагом. Я приведу выдержку из газеты Закавказского фронта «Боец РККА»[37]: «На высоте 2500 метров над уровнем моря на склонах горы Кохта в снежную метель 2 февраля было разыграно первенство страны по скоростному спуску на лыжах. Борьба происходила на трассе протяженностью полтора километра, где старт находился на высоте, превышающей точку финиша более чем на 250 метров по отвесу. На таких уклонах опытные лыжники развивают скорость 70–80 километров в час, то есть спускаются на лыжах со скоростью курьерского поезда. Кто окажется лучшим скоростником, кто сумеет удержать скорость движения и на поворотах, кто изберет лучшую посадку в движении, кто подобрал лучшую мазь, дающую отличное скольжение, тот и победит.

В первой попытке лучшее время показывает младший лейтенант Ялокас (Ленинградский фронт) – 1 минута 23,7 секунды. На втором месте – лейтенант Овчинников (ЦДКА) – 1 минута 24,8 секунды…

Вторая попытка. Взмах флажка – и пулей несется вниз лейтенант Овчинников. Можно с уверенностью сказать, что даже самый опытный снайпер не сможет поразить такую мишень…» Однако на этом спуске Адриана подвела смазка лыж, и он занял на соревнованиях только третье место, уступив Дмитрию Ростовцеву и Ростиславу Белякову, но опередив многих известных лыжников. Однако в Бакуриани он простудился, начал кашлять, повысилась температура.

После соревнований, совершенно больной, он заехал в Москву, где уже жили, вернувшись из эвакуации, Сперанские. Чтобы быть более объективным, приведу выдержки из дневника моего деда Георгия Несторовича Сперанского, относящиеся к этому времени: «В нашей семье крупным и неприятным событием за это время надо считать открытие туберкулезного процесса у Адриана. Он большого роста, сильный молодой человек 28 лет, мастер спорта, и притом хорошего спорта – лыжник, специалист по т. н. слалому и скоростному спуску, один из первых по Союзу. Ездил в Бакуриани на состязания, там плохо питался. По возвращении оттуда он уже кашлял… По приезде Адриана в Москву, когда кашель у него усилился, он померил температуру, оказалось 38 °С. Его посмотрела одна врачиха, сказала, что бронхит, посмотрела другая, сказала – плеврит. Я приехал с дачи, послушал его, и мне не понравилось состояние его левого легкого. Я потащил его на рентген к себе в клинику, сделал анализ мокроты. На рентгене оказалась каверна под левой