Вихрь Бездны (СИ) - Ольга Ружникова

прошлой ночи. С Элгэ хватит вынужденной бессонницы. И заявившихся вместе с ней воспоминаний!

Когда герцогиня Илладэн (не собирается она считать себя Мальзери!) выяснит, в чём дело, — станет легче справиться с любой бедой. А даже если и нет — всё равно врага нужно знать в лицо! А то и по имени. Чтобы выбрать подходящее оружие. Раз уж Элгэ дурная карта легла угодить в семейство Мальзери!

Все расселись, а лопать никому не предложено. Чего ждем?

Или? Догадка шевельнулась прежде, чем волна неподконтрольной паники захлестнула сердце. Эти Мальзери Элгэ в истеричку превратят!

Октавиан возник на пороге Залы неслышной тенью. Или солнечным лучом в королевстве унылой тьмы!

— Вы опоздали! — кисло процедил свекор.

— Прошу прощения, отец, — юноша покорно склонил светловолосую голову. И лишь в черных глазах Элгэ успела поймать озорную ухмылку.

— Займите свое место. Творец Милосердный и Всепрощающий, благослови эту трапезу… Приступим.

Илладийка украдкой стрельнула глазами в сторону Юстиниана. Тот и не подумал обмолвиться о приезде брата. Ну и пусть!

К счастью, она сегодня — безупречно красива. Скрытое восхищение, на миг промелькнувшее в глазах Октавиана, сказало Элгэ всё.

В Вальданэ она была уверена в своей власти над мужчинами. Может, неплохо действует и здесь? Если, конечно, рядом — не грязная, похотливая скотина, вроде Гуго Амерзэна. И не бесчувственные ледяные глыбы в лице графа Адора или подлой змеи — Валериана Мальзери. И не влюбленные в других дам кавалеры — как ее собственный супруг.

Октавиан — здесь, и вряд ли он приехал без новостей. Сегодня Элгэ узнает о брате всё!

2

Завтрак прошел, как всегда — под гробовое молчание всех присутствующих. Вкус изысканных блюд не ощущался вовсе. Окажись у Элгэ в тарелке бумага и опилки — прожевала бы, не заметив.

Илладийке удалось ни разу не взглянуть в сторону Октавиана. В течение всей бесконечной трапезы! Удалось даже подавить разочарование и не дрогнуть в лице — когда младший из Мальзери встал из-за стола раньше всех. И, извинившись перед отцом, покинул Залу.

К себе в комнату Элгэ направилась не сразу. Сначала сходила в библиотеку за книгой, вернулась оттуда другим путем и прогулялась ровненько до оружейной — в соседнем крыле. Две служанки (тощая и не очень), один хмурый лакей и навязавшиеся кузина Мэйбелл и ее сестричка (старая дева, но в рюшечках) не спускали с хозяйской невестки горящих рвением глаз.

Илладийка про себя от души посмеялась. Прятать шпагу под бархатным платьем стоит лишь в самом крайнем случае. А кинжал у пленницы уже есть…

К моменту возвращения в общество настенных бойцов ситуация более-менее прояснилась. Не хватает пары штрихов… ну да и без них, возможно, обойдемся!

Она битых два часа шаталась по особняку. Не особенно приглушая голос, обсуждала с перезрелой приживалкой устаревшие даже по северным меркам платья и лютенскую моду. А любезная баронесса Эмилия Тауэнд (пятая дочь весьма родовитого и столь же нищего барона, ныне — сирота) с видом светской кокетки вовсю просвещала южную дикарку. Тоже не шепотом. А милейшая Мэйбелл пусть покривит тощие губы в ниточку. Раз мода и тряпки — «ниже ее принципов».

Раз.

Вчера вечером за ужином Октавиана не было. Сегодня за завтраком он объявился. Когда прибыл? Ночью? Элгэ поежилась — холод уже ушедшей лютенской зимы мигом забрался под легкое бархатное платье. И от души прогулялся по открытой спине…

Минувшей ночью произошло что угодно, но не радостная встреча вернувшегося из гостей сына.

Тогда — утром? Но Элгэ после такого прислушивалась особенно чутко. Ни стука копыт, ни лошадиного ржания. Даже собаки не лаяли. Никто сегодня не въезжал в ворота особняка. Не черным же ходом… От кого скрываться-то?

Два.

Девушка налила полный бокал белого илладийского, подмигнула воителям на фреске и с вазочкой фруктов уселась в кресло. Напротив невольных свидетелей пьянки. Вынужденных волею художника (не самого плохого, кстати!) вечно драться друг с другом. Вдруг бы они вместо этого тоже выпить предпочли?

Ваше здоровье, господа! Вам промочить горло не суждено и через века.

Итак, какова вероятность, что рыцарь предал даму?

И не стыдно так думать? Не стыдно.

Мала эта вероятность — даже исходя из доводов рассудка. Решил бы перейти на сторону отца — не подал бы кузине знак за завтраком. Хотел втереться в доверие? Тогда разумнее искать встречи, а не сидеть, запершись в комнате — мимо которой Элгэ проходила с кузиной Эмилией не раз и даже не два. Громко обсуждая мужиков и тряпки… галантных кавалеров и столичную моду.

Запершись в комнате…

Три.

Кстати, камердинера возле двери не наблюдалось. И «случайно стоящих» слуг — тоже. Элгэ сей факт, еще возвращаясь из библиотеки, отметила. Но это еще не значит, что слуг и камердинера нет внутри.

Нет, на заговор против лично некой илладийки ситуация не тянет. Дядя, он же свекор, — все-таки мидантиец или как? А раз заговора нет — какой смысл Октавиану идти черным ходом?

Потому что никак иначе он в особняк войти не мог. Разве что через крышу.

Четыре.

Что дело — дрянь, уже понятно. Осталось лишь определить, дрянь каких масштабов…

3

Последние ярко-багряные лучи заходящего солнца скользят по лагерю банджарон, по пестрому разноцветью палаток. Выхватывают центр табора… два полукруга воинственно орущих мужчин и женщин. И двоих дураков, собравшихся драться.

Чем этот день отличается от предыдущих, Анри так и не понял. У банджарон — свои верования. Но еще немного — и Тенмар по примеру товарищей решил бы, что баро просто столь изящным способом уклоняется от поединка. Даром не нужного ни одному из противников.

Дескать, драться будем, конечно. Всенепременно. Когда? Когда время придет. Может, лет через сорок. Ничего, нам спешить некуда.

А оказалось — есть куда.

Ну, зачем здесь мужчины — понятно. Глядишь, чего нового увидят и запомнят. Пригодится как-нибудь — в собственных драках. А вот для чего на мужской бой явилась целая армия банджаронских… дам? Выразить одобрение баро и презрение не оценившей его внимания полукровке? Или просто полюбоваться на двух полуголых мужиков? Благо — есть официальный повод. Мужья будут не в обиде…

Еще вслух засмейся, Тенмар!

Баро — ненамного старше Анри, крепок, силен, поджар. Справиться-то с ним можно, но вот с идеей «не лишить табор вождя» как бы не пришлось расстаться.

Дамское полукольцо расступилось, пропуская Эсту. И вновь сомкнулось за ее спиной. Если умрет Анри — значит, отступница виновна и должна покинуть табор. А в случае смерти баро ее просто изгонят. Что уже произошло, и далеко