Тирания Я: конец общего мира - Эрик Саден

вещах, способности легко коммуницировать, очерчивать границы собственной независимости, жизни в новой эпохе мобильности и личной инициативы. Словно экономическая логика, действовавшая с момента неолиберального поворота, не только незаметно проникла в умы, но и сумела предложить соответствующие средства, чтобы упрочить миф о личности, сделавшей самое себя и безразличной к любым общим перспективам. И очень многих – на пороге третьего тысячелетия и мощных фейерверков, которые вскоре озарят наступление нового мира, – опьянит обладание устройствами, якобы прибавляющими возможностей, чтобы действовать, и в то же время несущими столь приятное чувство, будто ты всегда в центре.

Глава II

Сетевая лихорадка. «Я» в центре

[В 2000 году родился новый мир?]

1. Внезапное чувство самодостаточности

[Двойной апперкот: Интернет + мобильный телефон]

Понадобится больше двадцати лет, чтобы мы осознали ключевое явление, которое тогда только начало проявляться и набирать силу. Мы его не замечали. Вероятно, из-за неожиданной новизны того, что происходило с нами индивидуально и коллективно, сперва мы думали, как извлечь пользу из техники нового типа, зачастую применявшейся в игровых целях. Вскоре мы заинтересовались связанными с ней изменениями, но не теми, которые, заметим, касались нас в первую очередь. Быть может, слишком они расходились с веяниями времени, чтобы мы обратили на них внимание. В начале последней трети девяностых, где-то к 1997–1998 годам, почти одновременно в обиход вошли два инструмента, с которыми связан принципиально новый образ действий: интернет и мобильный телефон. То, что они вместе принесли, нас воодушевило. Однако, оглянувшись назад, заметим, что мы рассматривали их появление как два совершенно независимых друг от друга события. Даже анализировали и обсуждали их по отдельности. Мы проживали двойной исторический разрыв, будучи не в состоянии оценить глубину их взаимодействия. Разумеется, было еще слишком рано озираться, пытаясь рассмотреть общую картину. Увидеть факторы такой важности в нужной перспективе позволяет лишь время. Интерес представлял кумулятивный – или демультипликативный – эффект обеих технологий, учитывая, что вместе они скрыто меняли что-то и внутри нас. И вот теперь стало ясно: их уникальное сочетание в первую очередь заставило пользователей поверить, что отныне они владеют атрибутами, которые расширят их самостоятельность и упрочат суверенитет, а утвердившись с годами, это двойное влияние положило начало возникновению новой ментальности индивида.

При подключении к сети обладателям компьютеров мгновенно открывались залежи документов, тогда еще преимущественно текстовых, но также графических и звуковых: пользуясь расхожей, хотя не самой подходящей метафорой, можно сказать, что живопись перестала служить «окном в мир» – в бесконечные дали нас поманили экраны. К тому же поисковые системы были наделены даром всегда открывать правильные двери по нашим запросам: достаточно набрать на клавиатуре хоть одно слово, связанное с тем, что нас интересует или требует ответа, чтобы увидеть мириады ссылок, ведущих в пещеры Али-Бабы, где есть все, что мы ищем, и в куда большем количестве, чем могли ожидать. Казалось, что впредь для нашего любопытства не будет преград. Письменные сообщения улетали и прилетали, невзирая на физические расстояния; стоило это совсем недорого, так что резко расширился круг наших собеседников по всему миру – связь с ними сделалась простой и почти мгновенной.

Мы научились в один клик заказывать билеты на поезд или в театр и покупать все больше всевозможных товаров; перемещаться приходилось меньше, желания тотчас исполнялись, а нужные вещи оказывались у нас легко и быстро. Над этим трудилась экономическая система, впервые развернувшая большие маневры, чтобы неуклонно облегчать наше существование. И это было только начало большого стратегического поворота. Наступала эра персональных рекомендаций: мы с изумлением обнаружили, что интернет-серфинг, достаточно эффективно и вполне регулярно приспосабливаясь к нашим привычкам, нацелен на исполнение личных запросов. Ощутив первые признаки какого-нибудь недуга, мы стали обращаться к новым специализированным сайтам, выявляющим симптомы и предлагающим средства – особенно на форумах для обмена опытом: казалось, мы становимся более сведущими и свободными от целого ряда императивов, теряющих обязательность. Каждый на практике осознавал, что набирается опыта, и двигался дальше в условиях все более гибкой реальности. Чем же мы заслужили столь предупредительное внимание со стороны этого нового бизнеса?

Еще одно творение рук человеческих было менее загадочным, но все же напоминало дар свыше. Известно оно было довольно давно, и давно нашло себе место и в домах, и в профессиональных и городских пространствах. Из этого аппарата, который использовался уже столетие и изменил облик мира, больше не торчал провод, и теперь он помещался в карман: это позволяло отправиться куда угодно и оставаться на связи с близкими или продолжать деловое общение, радуясь пьянящему привкусу свободы. Телефон – предмет, который прежде мы делили с другими, – стал персональным. Он идеально отвечает нашему стремлению к независимости, даже если ее цена – это стоимость приобретаемого устройства и абонентская плата оператору. Гаджет берет на себя роль близкого существа, мы любим прикасаться к нему, обожаем показывать, кладем на стол, сидя с друзьями или на деловых встречах, и мним, будто факт обладания им придает нам особый вес (особенно если речь идет о популярной марке, – как когда-то о Nokia, – или сейчас о какой-нибудь особой продвинутой модели). Вскоре появится возможность обмениваться короткими текстовыми сообщениями – эсэмэсками. На очереди неизвестные ранее форматы общения, одни – более утилитарные, другие, им в противоположность, – более интимные. С одной стороны, мы подхватываем их, чтобы сделать беседу неформальной. С другой, из-за ограниченного на том этапе количества знаков, увлекаемся языковой игрой – пользуемся кодами, которые придумываем на ходу, или упражняемся в новом эпистолярно-сентиментальном жанре с его квазимгновенностью и бесконечно повторяющимися излияниями чувств.

Устройство внушает такое чувство свободы от каких бы то ни было рамок, что вскоре появятся формы поведения, не принятые в публичном пространстве. До сих пор звонок обычно был делом частным. По телефону разговаривали в собственной гостиной, в кабинете или в будке, защищенной от посторонних ушей. Но постепенно все меняется: независимо от наличия наушников, – придающих своему обладателю сходство со звездами музыкальных комедий, – люди в гуще себе подобных громко обращаются к кому-то невидимому, по-своему проявляя безразличие, а то и презрение к элементарным правилам сдержанности и уважению чужого спокойствия. Как будто основы приличия и деликатности, которые отчасти должны определять границы общественной жизни, внезапно начали размываться. Вечером, вернувшись домой, мы садимся за компьютер и в который раз становимся избранными свидетелями того, о чем говорит мир, или подолгу изучаем товары и услуги, непосредственно для нас предназначенные. И определенно день за днем продолжаем убеждаться, что у бытия появилось увлекательное