Протяни мне руку - Юлия Ветрова

каким и должен говорить размякший убийца. – И я буду наслаждаться этим.

– Сначала Рива, теперь это, – произносит Терен, неторопливо выступая вперёд. – Ты никогда не научишься, не так ли?

Рейвен наносит ему удар ножом. В живот, точно в то же место, куда был нанесён удар Риве.

– Напротив, старый друг, – говорит он. – Я многому научился.

Терен кашляет кровью и брызги попадают Рейвену в лицо.

– Не очень элегантно, – хрипит он. – Ты становишься неряшливым.

Рейвен вытаскивает кинжал и отбрасывает тело Терена назад.

– Сделай мне одолжение, – говорит он. – Прекрати болтать.

Позади него порыв холодного ветра, и он поворачивает голову влево, чтобы увидеть двух застывших Скорпионов. Затем направо, чтобы увидеть Алию, посох в её левой руке, глаза, светящиеся магическим огнём.

Она кивает. Рейвен кивает в ответ.

Вотан бросается в атаку, а Рейвен заходит с фланга, и они быстро справляются с остальными убийцами.

– Убиты, – говорит Рейвен после, и когда все озадаченно смотрят на него, он уточняет: – Убитые убийцы. Забавно, не правда ли? Я только сейчас это осознал.

Алия разражается смехом, и согнувшись опирается на свой посох чтобы устоять на ногах.

– Ох, Рейв… – говорит она. – Я так скучала по тебе…

Впереди больше нет закатов и рассветов, тихих ночей в разных палатках, когда всё что он может делать – это думать о ней. Шумных и горячих – когда они делят одну палатку на двоих.

Больше нет места сомнениям, больше нет времени решать.

Армия Лжебога уже рядом, и Алия с обычным своим спокойствием сообщает, что они пойдут на передовой.

– В смысле – на смерть? – уточняет Моран.

– В смысле, мы поведём остальных за собой.

Но на самом деле все они знают, что Моран прав. Это будет битва, из которой не вернётся множество бойцов. И уж точно не вернутся те, кто шёл в первых рядах.

Они проводят этот вечер в общей комнате постоялого двора, с каким-то новым чувством вспоминая всё, что осталось позади. У Алии для каждого находится пара тёплых слов. Рейвен борется с желанием взять её за руки и увести наверх, чтобы до самого утра целовать, потому что прямо сейчас ему абсолютно всё равно, сложно это или легко. Если завтра они умрут – ему уже нечего больше терять.

Но он понимает. И остаётся сидеть, старательно оставаясь просто одним из тех, кому она сегодня вечером подарит своё тепло.

Только Моран, как всегда, сидит немного в тени и не разговаривает ни с кем.

Когда наступает утро, его разум абсолютно чист. И всё же Рейвен с удивлением понимает, что чувствует… Грусть.

Он думает о том, как лежал перед ней распростёртый по земле. Убивший ту, кого любил. Пришедший для того, чтобы умереть.

Что изменилось с тех пор? Он убил ещё много-много людей, среди которых был ещё один человек, которого он любил.

Он должен хотеть смерти, но… Рейвен думает только о том, что эти холодные ночи в горячей палатке не повторятся уже никогда.

Потом они выходят на улицу, и мир погружается в огонь и кровь. И кажется, что бой длится не несколько часов, кажется, он не закончится никогда.

Рейвен не верит своим глазам, когда Моран бросается вперёд, и острые щупальца его магии впиваются Дракону Бездны, Наречённому Лжебогу, в янтарные глаза.

– Вот и всё, – говорит Алия через несколько минут, когда затихают конвульсиях чёрного гигантского змея. – Кончилась. Война.

ГЛАВА 10

Мир, по которому пронеслась зараза сумрачной скверны, не мог быть прежним. Как бы ни хотелось того Инквизиции, или эрлам, или любым, кто был в силе в мире прежнем

Множество городов и посёлков оказалось разрушено. Армии, обеспечивавшие порядок на прежних землях пали. Человеческие войска, державшие под контролем племена лесных эльфов, тоже оказались опустошены и обезвожены. Транспортные пути, по которым вели торговлю от самых подземных королевств до племён оборотней, наводнили разбойники. Тут и там всё ещё сновали остатки сумеречного воинства.

Башня магии пала, и равновесию между магами и Инквизицией пришёл конец.

Алемар лежал в руинах. Не прошло и сотни лет с тех пор, как он отбил последние нашествие из Каледоса, и теперь снова стояла угроза войны. Король был мёртв, его ближайший военачальник объявлен предателем.

Орден Сумеречных Воинов также пребывал в руинах, и хотя теперь, когда угроза миновала, каледосские стражи объявили о желании поддержать своих братьев из Алемара, Аяна предчувствовала, что это сулит больше сложностей, чем преимуществ.

На какое-то время вся команда задержалась в городе. Из компании бродяг и изгоев они внезапно превратились в героев, но и это оказалось палкой о двух концах.

Моран, ведьмак, выросший посреди болот, никогда не имевший ничего общество с человеческим миром, узнал, что он остался единственным наследником почившего короля.

Сам Моран принял эту новость не просто стоически – его глаза светились уверенностью, которая немного пугала. И Рейвен подспудно ждал, что теперь, когда в руках ведьма окажутся все ресурсы королевства, он не преминёт сделать предложение Алие.

Это был бы красивый союз – молодой король и командор сумеречных стражей. Это означало бы, что за спиной у Морана стоят все войска Сумеречного Ордена, даже если на самом деле никаких подобных войск в Алемаре нет, и все договоры Сумеречных Воинов, даже если они заключались совсем для других целей, это означало бы, что именно Алемар выиграл войну и защитил мир от Сумеречных тварей, а не кучка странных людей, не имевших ни титулов, но званий.

Рейвен чувствовал, что Моран не упустит такой возможности – лично он никогда бы её не упустил. Тем более, что речь шла об Алие.

Но оставался миллион вопросов, которые заставляли ведьмака медлить. Были дворяне, которые жаждали отдать его в руки инквизиции вместе с его странной силой. Были Инквизиторы, которые поджидали половину их отряда под стенами города за всё, что они сделали по пути к победе. Были дикие эльфы, которые не стремились покидать город, зато были полны желания защитить своих обездоленных городских братьев.

Эльфы не ладили между собой. Вообще никакие эльфы не ладили между собой.

Хрустальные эльфы, жившие в тишине своих подземных дворцов, считали лесных эльфов дикарями. Лесные эльфы с презрением смотрели на городских за то, что те признали людей своими владыками. Городские эльфы ненавидели хрустальных за то, что те их бросили.

И хотя все три народа объединили силы в борьбе с общим врагом, теперь дело грозило либо разразиться войной – либо превратиться в опасный союз против людских владык.

Алию уже приглашали для