Золотой человек - Филип Киндред Дик

что, заночуйте у нас. Места в доме полно. Отдохнете, а завтра, с утра пораньше, со свежими силами дальше пойдете.

– Не хотелось бы навязываться, – пробормотала Сильвия.

Толби, переглянувшись с Пенном, перевел взгляд на девушку.

– Ну, если места вправду полно и мы никого не стесним…

Тут к ним подошел и пузан в красной рубахе.

– Послушайте, вот у меня десять желтых квитков есть. Хочу пожертвовать Лиге. Ферму год назад продал, а квитки мне теперь ни к чему: у брата, с его семейством живу. Держи, – сказал он, сунув Толби тощую стопку квитков.

Но тот отвел его руку в сторону.

– Оставь себе.

– Вон туда, – махнул рукой рослый молодой человек, как только всех их, спустившихся с проседающих под ногами ступеней, накрыло волной слепящего света, жары и пыли. – У нас машина рядом. Старенькая, бензиновая. Отец переделал под нефть.

– Зря ты от желтеньких отказался, – заметил Пенн, следом за Толби влезая в кабину древнего, облезлого автомобильчика.

Над головами, жужжа, кружили мухи. Под солнцем машина раскалилась как топка – не продохнуть. Сильвия тут же принялась обмахиваться сложенной вдвое газетой, темноволосая девушка расстегнула ворот блузки.

– Зачем нам деньги? – с добродушным смешком возразил Толби. – Я в жизни ни разу ни за что не платил, и ты тоже.

Автомобиль, зафырчав, неторопливо тронулся с места и выехал на дорогу. Мотор надсадно взревел, затрещал, машина набрала скорость и на удивление быстро покатила вперед.

– Ну вот, сам видел, – заговорила Сильвия, с трудом перекрывая рев двигателя. – Они все, что имеют, нам готовы отдать. Мы ведь им жизни спасли.

Взмахом руки указав на окрестные поля, фермеров, неуклюжие подводы, чахлые посевы, покосившиеся от старости домики, она раздраженно прихлопнула самую назойливую из мух.

– Если бы не Лига, здесь не осталось бы ни единой живой души. Они перед нами в долгу и чувствуют это.

Машина неслась по растрескавшейся, сплошь в ухабах, дороге. Темноволосая девушка повернулась к ним. Ее смуглые щеки и шея блестели от пота, полуприкрытые блузкой груди подрагивали в такт тряске.

– Я – Лора Дэвис. У нас с Питом свой дом за городом. Старый, с участком. Отец Пита на свадьбу подарил.

– Весь нижний этаж в вашем распоряжении, – добавил Пит.

– Электричества нет, зато очаг большой. Сами сложили. К ночи похолодает. Днем-то жара, а вот после заката холодно становится – жуть!

– Ничего, перетерпим. Не привыкать, – пробормотал Пенн.

От тряски его слегка замутило.

– А уж мы…

Лицо девушки озарилось странным внутренним светом. Сверкнув карими глазами, прикусив алую губку, она всем телом подалась вперед, к Пенну.

– А уж мы о вас позаботимся.

В тот же миг машина резко свернула с дороги.

Сильвия завизжала. Толби, бросившись на пол, сжался в комок, спрятал голову между коленями. Перед глазами Пенна сверкнула яркая зелень листвы, под ложечкой засосало, живот подвело… а спустя еще миг автомобиль с чудовищным грохотом, заглушившим все прочие звуки, рухнул на дно обрыва. Всплеск бесплотной титанической мощи, хлынувшей навстречу, подхватив Пенна, разнес его тело в клочья.

– Опустите меня, – распорядился Борс. – Прислоните вот здесь к перилам, подождите минуту, прежде чем внесете внутрь.

Бригада ремонтников послушно опустила его на бетон и пристегнула магнитные захваты к поручню. Вокруг, на широкой лестнице, царило необычайное оживление, люди толпами спешили и внутрь, и наружу. В массивном здании располагалась штаб-квартира Борса, его святая святых.

Вид, открывавшийся со ступеней, радовал глаз. Ненадолго останавливаться здесь и любоваться собственным миром Борсу нравилось с давних пор. Как не порадоваться, глядя на цивилизацию, заботливо сотворенную своими руками, по частям, по кусочкам, невзирая ни на какие препоны?

Да, мир его был невелик. Со всех сторон окруженный горами, он весь умещался в чаше долины среди темно-фиолетовых холмов. За холмами начинался другой мир, обычный. Иссушенные поля, обветшавшие, прозябающие в нищете городки. Пришедшие в упадок дороги. Развалины фермерских домиков в окружении рухнувших коровников и амбаров. Насквозь проржавевшие остовы тракторов и автомобилей. Припорошенные пылью люди в тряпье, в обносках, сшитых вручную, безучастно слоняющиеся вдоль пыльных улиц…

Что творится снаружи, Борс видел и прекрасно знал, каково там. Однако здесь, по эту сторону гор, обреченности на лицах, болезней, гибнущих посевов, примитивных плугов и древних инструментов не найти днем с огнем. Здесь, в долине среди холмов, Борс сконструировал точную, детальную копию общества, погибшего два столетия тому назад. Заново создал мир прежних времен. Мир государств. Мир, разрушенный Лигой Анархистов до основания.

В пяти его синаптических контурах хранились планы, знания, сведения – чертежи всего ныне несуществующего мира. Две сотни лет Борс тщательно воссоздавал этот мир, строил миниатюрное общество, сверкавшее, гудевшее со всех сторон. Шоссейные дороги, общественные здания, жилые дома, промышленность мертвого мира – все эти детали прошлого созданы им, его собственными металлическими руками и головой.

– Фаулер! – окликнул Борс старшего техника.

Тот подошел к нему. Устал он страшно: воспаленные глаза покраснели, опухли от недосыпа.

– Слушаю вас. Идем дальше?

Высоко над их головами с ревом промчался утренний патруль, вереница черных пятнышек на фоне безоблачного синего неба. Борс проводил их довольным взглядом.

– Каково зрелище, а?

– Да, минута в минуту, – согласился Фаулер, взглянув на циферблат наручных часов.

Справа от них вдоль шоссе среди зеленых полей змеилась колонна тяжелых танков. Дула орудий сверкали на солнце. За танками следовала колонна пеших солдат в бактерицидных масках.

– Я думаю, – проговорил Борс, – доверять Грину далее неразумно.

– Вот дьявол… почему?!

Борс беспокойно дрогнул, повел взглядом из стороны в сторону.

– Каждые десять дней меня деактивируют, чтобы ваша бригада проверила, какие компоненты нуждаются в ремонте. Целых двенадцать часов я абсолютно беспомощен. Все это время обо мне заботится, присматривает за мной Грин. До сих пор он справлялся неплохо, однако…

– Однако… что?

– Сдается мне, взвод солдат гораздо надежнее. Для одного человека, предоставленного самому себе… искушение слишком уж велико.

Фаулер сдвинул брови.

– Я лично так не считаю. Взять хоть меня самого. Я возглавляю профилактические работы. В любой момент могу замкнуть накоротко пару контактов. Подать напряжение на ваши синаптические контуры. Пережечь их.

Борс бешено зажужжал, но тут же утих.

– Действительно, такая возможность у тебя имеется, – поразмыслив, признал он. – Но что ты от этого выиграешь? Чего этим добьешься? Ты ведь прекрасно знаешь: кроме меня, порядок здесь не под силу поддерживать никому. Только я знаю, как не позволить организованному обществу скатиться к полному хаосу! Погибну я, и все это рухнет, а вам останется только пыль, развалины да сорняки. Под натиском внешнего мира вам без меня не выстоять!

– Это само собой. Тогда зачем же тревожиться по поводу Грина?

Мимо, рокоча двигателями, промчалась