Золотой человек - Филип Киндред Дик

Толби пожал плечами:

– Да обо всем помаленьку.

Снова рыгнув, он задумчиво почесал грудь сквозь прореху меж пары пуговиц. Людей, окруживших их столик со всех сторон, он заметил, хоть виду и не подавал. Сухонький старичок с бородкой, в роговых очках. За соседним столиком – здоровенный пузан в красной рубахе и полосатых синих штанах.

Юнцы. Фермеры. Негр в грязной белой рубашке и брюках, с книгой под мышкой. Блондинка с жестким, квадратным подбородком – на волосах сетка, алый маникюр, высокие каблуки, желтое платье в облипку. Рядом с ней, за тем же столиком, седоволосый коммерсант в кофейного цвета костюме. Рослый молодой парень, держащий за руку темноволосую девчонку – большеглазую, в мягкой белой блузке и юбке, сандалии-шлепанцы сброшены, задвинуты под стол, а смуглые босые ступни так и приплясывают, в глазах горят искорки любопытства.

– Прежде всего, – продолжал Толби, – нужно знать, как зародилась, с чего начиналась Лига. Знать, как мы в тот самый день положили конец всем на свете правительствам. Как свергли правительства и уничтожили государства. Спалили к дьяволу все правительственные здания со всеми архивами. Миллиарды микрофильмов, горы бумаг. Громадные костры, не угасающие неделями… Бесчисленные стаи крохотных белых тварей, валившие наружу, когда мы подрывали здания…

– И вы их всех прикончили? – кровожадно скривив губы, спросил пузан в красной рубахе.

– Зачем? Пусть разбегаются, какой от них вред? Вот они и разбежались, попрятались под камнями! – с хохотом отвечал Толби. – Забавные, жалкие, бегут кто куда… чисто тля! Ну а там мы вошли внутрь, собрали все документы, все оборудование для съемки и записи, и все – ей-богу, все без остатка – сожгли.

– И роботов? – выдохнул один из юнцов.

– Ага, и всех правительственных роботов разбили вдребезги. Их, правда, не так-то много и было. Роботов ведь использовали только на высших уровнях, когда кучу фактов требовалось свести вместе и все до одного учесть.

Казалось, глаза юнца вот-вот вылезут из орбит.

– И ты сам их видел? Видел, как роботов вдребезги разбивали?

Пенн добродушно расхохотался.

– Нет, речь не о нас лично, о Лиге. Это же когда было? Две сотни лет назад!

– Ну да, ага, – смутился юнец. – А про марши расскажешь?

Толби отодвинул в сторону опустевшую кружку.

– У меня пиво кончилось.

Кружку тут же наполнили снова, и Толби, одобрительно крякнув в знак благодарности, устало, с хрипотцой продолжил:

– Марши, значит… Да, это, говорят, было нечто! Люди по всему миру поднялись, бросили все дела и…

– Восстали, – подала голос блондинка с квадратной челюстью. – А началось это все с Восточной Германии.

– Ну да, а оттуда перекинулось в Польшу, – застенчиво подхватил негр. – Дед часто рассказывал, как все сидели у телевизоров и слушали новости. Сам он все это от своего деда слышал. За Польшей восстала Чехословакия, а там и Австрия, и Румыния, и Болгария. А после – Франция с Италией.

– Первыми были французы! – запальчиво выкрикнул сухонький старичок с бородкой и в роговых очках. – Французы прожили без правительства целый месяц, и тогда все поняли, что тоже прекрасно без правительства проживут!

– Но началось-то все именно с маршей, – поправила его темноволосая девушка. – И первыми начали рушить правительственные здания в Восточной Германии и Польше. Простые, неорганизованные рабочие, огромными толпами…

– Верно, а дольше всех продержались Россия с Америкой, – подытожил Толби. – К началу марша на Вашингтон нас набралось без малого двадцать миллионов. Как много нас было в те дни! Попробуй останови такую махину, когда наконец с места сдвинется.

– Да, но скольких тогда постреляли, – вздохнула блондинка с квадратной челюстью.

– Это уж точно, однако люди все шли да шли. Идут и орут солдатам: «Эй, Билл, не стреляй! Эй, Джек, это ж я, Джо! Не стреляйте, мы вам не враги! Чем кровь нашу лить, идемте с нами». И, вот ей-богу, солдаты со временем так и сделали. Совесть замучила. Не смогли стрелять в свой же народ. Побросали оружие и разошлись.

– А после вы отыскали хранилище, – вполголоса проговорила стройная темноволосая девушка.

– Ага, отыскали. Все шесть. Три – здесь, в Америке, одно – в Британии, еще два – в России. На поиски последнего – и чтобы убедиться: да, точно, последнее – угрохали десять лет.

– А потом? – спросил все тот же юнец, жутко, по-рачьи, выпучивший глаза.

– А потом разломали все эти штуковины до одной.

Огромный, широкоплечий Толби, крепко сжав в руке кружку с пивом, поднялся на ноги. Мясистые щеки его налились свекольным багрянцем.

– Все до одной. Все эти треклятые атомные бомбы, сколько их было на свете.

В кабаке воцарилась тревожная тишина.

– Ага, это точно, – пробормотал юнец. – С военными вы разобрались раз и навсегда.

– Раз и навсегда, – подхватил пузан в красной рубахе. – Под корень всех извели!

Толби многозначительно качнул айронитовым посохом.

– Может, под корень, а может, и нет. Может, кого-то и проглядели.

– Это как же? – удивился пузан.

Толби, сощурившись, смерил его жестким, пристальным взглядом.

– Ладно, ребята. Хватит уже дурака-то валять. Вы прекрасно понимаете, о чем речь. До нас дошли слухи, будто где-то в этих местах их прячется целая шайка.

Изумленное, недоверчивое молчание… и кабачок задрожал от гневного рева.

– Вранье! – заорал пузан в красной рубахе.

– Да ну?

Старичок в роговых очках, вскочив на ноги, воинственно задрал бородку.

– У нас никто с правительствами шашней не водит! Мы все – люди порядочные!

– Ты думай, что говоришь, – негромко сказал Толби один из юнцов. – А то напраслину на всех вокруг возводить… плохо кончиться может.

Толби, перехватив поудобнее айронитовый посох, устало поднялся на ноги. Пенн тоже отодвинул кресло и встал с ним рядом.

– Если кому-нибудь что-то известно, – сказал Толби, – лучше выкладывайте, да поживей.

– Никто из нас ничего такого не знает, – откликнулась блондинка с квадратной челюстью. – Ты с честными людьми говоришь.

– Уж это точно, – кивнув, поддержал ее негр. – У нас никто ни в чем таком не замешан.

– Вы ведь нам жизни спасли, – добавила темноволосая девушка. – Не покончи вы с государствами, война погубила бы всех. Зачем нам от вас что-то скрывать?

– Вот именно, – буркнул пузан в красной рубахе. – Если б не Лига, никто из нас на свет бы не родился. С чего нам, по-вашему, против Лиги идти?

– Ладно тебе, пап, – сказала Сильвия. – Идемте.

Поднявшись на ноги, она бросила Пенну его заплечный мешок.

Толби воинственно крякнул, но тоже поднял заплечный мешок и вскинул его на плечо. В кабачке воцарилась мертвая тишина. Все, замерев без движения, глядели, как троица путников собирает пожитки и идет к выходу.

Однако невысокая темноволосая девушка остановила их.

– До соседнего городка тридцать миль, – заметила она.

– А дорога уже сколько лет как перекрыта. Оползнями завалена, – добавил ее спутник.

– Знаете