Русский город Севастополь - Сергей Анатольевич Шаповалов

узкие, неправильные. Брустверы насыпаны, как попало. Посмотришь: там несколько туров косо стоят, в другом месте целая гора из бочек и мешков с землёй, где вообще просто бугор земли фашинами укрыта.

– Ох, ты ещё не видел, во что всё это превращается после обстрела.

– А мне даже дозволили орудие навести и выстрелить, – похвастался Юрий.

– Неужели?

– Да! Заряд надо было выверить для пятипудовой мортиры. Командир говорит: «А ну, братцы, пошлём ему гостинчик!» И мне показывает на пушку: «Ну, Бейский, ваш выход. Вон по той траншее, сто двадцать саженей». Матросы подскочили к пушке, зарядили. Я дал наводчику указания, и трубку зарядную подпалил.

– И как?

– Попал! Лейтенант в оптическую трубу глядел, говорит – точно в траншею. А потом по нам в ответ как начали палить! Троих тут же положило…

– Тебя хоть не задело?

– Ничуточки. – Вдруг тон его стал серьёзный. – Знаешь, Павел, я когда встретил тебя, не узнал. Ты стал совсем другим. Не могу объяснить…. Не то, чтобы повзрослел…. Нет. Совсем другим человеком выглядишь. Я никак не мог понять, отчего это. А сегодня, побывав на бастионах, осознал, как человеческая натура меняется в одночасье рядом со смертью.

– Вот и хорошо. Отдыхай. А мне пора на работы.

Павел вышел из квартиры, но вдруг вспомнил, что забыл трубку с табаком. Вернулся. Тихо приоткрыл дверь. Юрий сидел за столом, лицом к окну. Он ссутулился. Плечи его вздрагивали от бесшумных рыданий. Павел осторожно шагнул назад и так же тихо притворил дверь.

***

Павел пробирался в темноте к четвёртому бастиону, ориентируясь на огонёк свечи, горевшей перед образом. Не доходя до Язоновского редута, он увидел перед горжой новый блиндаж. Сапёры разобрали стены разрушенного домика, очистили подвал и теперь заканчивали накат из толстых брёвен. Сверху приготовились укладывать мешки с землёй. Блиндаж, явно, для какого-нибудь командира: дверь широкая, печная труба торчит. Даже небольшое окошко есть.

– Кого заселяете? – спросил он у унтер-офицера.

– Приказано для фельдшера построить, – ответил тот. – Нары соорудили, стол большой. Печь поставили. Бочку для воды принесли. Теперь свой перевязочный пункт будет.

– Наконец-то! – обрадовался Павел. – Сколько народу не довезли с бастиона до госпиталя!

– Ох, много, – согласился унтер-офицер. – Бывало, ранят кого. Вроде – рана пустяковая, а кровь так и хлещет. Потом спрашиваешь у носильщиков: мол, как он. Не донесли, говорят, не успели.

– Вы побольше мешков сверху кладите, – посоветовал Павел. – Бомбы и сюда залетают. Вон у того угла туры поставьте, чтобы осколками дверь не разбило.

Внизу, от Екатерининской улицы подъехал телега. Из телеги вылезли две сестры милосердия. Кликнули солдат, помочь им с корзинами и мешками. Павла обдало жаром от ужаса. Одна из сестёр – Ирина!

– Ирина Ивановна, вы зачем здесь? – бросился он к ней.

– Здравствуйте, Павел Аркадьевич? – Девушка показала солдатам, какие корзины брать прежде всего. – Я здесь за тем, зачем и вы.

Павел хотел возмутиться. Но в это время на бастионе одна за другой взорвалось три бомбы. Носилки! – закричали от батареи Костомарова.

– Раненых несите сюда! – распорядилась Ирина. Попросил вторую сестру: – Даша, зажги свечи и приготовь бинты.

– Но, Ирина Ивановна, здесь не место для женщин, – пытался втолковать ей Павел. – Нельзя вам находиться на линии. Вы видите, что происходит? Есть же полковые фельдшеры. Почему их не прислали?

– Не мешайте, Павел Аркадьевич, – строго попросила девушка.

Принесли матроса с раздробленной ногой. Он рычал, стонал от боли.

– Тихо! – упрашивал его товарищ. – Французы услышат, радоваться будут. Терпи!

Матроса положили перед входом в блиндаж. Сестры принялись осматривать рану. Павел вздохнул и пошёл на бастион.

Возле норы в блиндаж капитана Мельникова Павлу сделалось муторно на душе. Он считал себя преступником, не достойным звания офицера. Растратил казённые деньги. Придётся отвечать. Собрал волю в кулак и полез в нору.

В блиндаже тускло горела свеча. Вместо подсвечника – осколок английской пятипудовой бомбы. За столом собрались офицеры, человек пять. Пили вино и играли в карты.

– Кречен! – обрадованно воскликнул Мельников, поднялся из-за стола и своей переваливающейся медвежьей походкой подошёл к Павлу.

– Разрешите доложить! – начал Павел, чувствуя, как его начинает трясти.

– Да нечего докладывать, – остановил его Мельников. – Ну, Кречен, вы сослужили неоценимую услугу. Всех сапёров моих вернул. Я и на половину не надеялся.

– Вот, деньги…., – Павел достал из-за пазухи шинели пакет с ассигнациями. Лицо его вспыхнуло. Приготовился к самому худшему. Сейчас Мельников пересчитает…. Его обесчестят, а то и отдадут под суд.

– Да вы ещё и деньги раздобыли! – совсем развеселился Мельников. – Как вам это удалось? Вы – наш спаситель! Хоть солдатам будет что прикупить съестного, а то совсем от этих сухарей с водой отощали. Вам надо в интенданты идти, а не по минам, как червяку ползать.

Мельников не стал пересчитывать ассигнации. Спрятал конверт с деньгами у себя под матрацем и намеревался вновь сесть за стол. Как же так?

– Но там не всё, – произнёс Павел не своим голосом.

– Что, простите? – не понял Мельников. – Вы присаживайтесь к нам. Скоро самовар подоспеет.

– Я должен вам признаться. Я потратил некую сумму….

Мельников насторожился, нахмурился. В блиндаже повисла тишина. Офицеры осуждающе уставились на Павла.

– Сколько? – спорил обер-крот очень тихо.

– Пятьдесят пять рублей.

– Тфу, ты! – сплюнул Мельников, и все рассмеялись. – Я-то думал…. Растратил… Вы так сказали, будто тысячу израсходовали…

– Но, все равно, растратил, – негодовал Павел.

– Ну не в карты же проиграли?

– Нет.

– Пропили?

– Нет.

– Ну, на нет и суда нет. Потратили, так что ж? Вернёте как-нибудь с жалования.

У Павла, словно оковы упал. Действительно, при первом жаловании он все вернёт.

– Честное слово, я все отдам, – выпалил он.

– Да, верим, верим вам, – успокоил его Мельников.

В блиндаж ввалился пехотный майор с двумя солдатами.

– Майор Стоцкий из военной полиции, – представился он. – Могу ли я видеть капитана Мельникова?

– Здравие желаю! – ответил Мельников. – Чем обязан?

– Я разыскиваю поручика Кречена.

Павел хотел тут же ответить, что он здесь, но капитан Мельников, почуяв что-то неладное, опередил Павла:

– Зачем он вам?

– Поручик Кречен совершил в Симферополе преступление. Напал на управляющего финансовым ведомством и, под угрозой оружия, отобрал две с половиной тысячи рублей.

– Как две с половиной? – Мельников удивлённо взглянул на Павла. – Требование было всего на две тысячи.

– Да, – кивнул Павел уверенно. – На две.

– Врёт всё ваш интендант. Небось, себе пятьсот рублей решил прикарманить, – гневно ответил Мельников. – Вы бы с тыловыми крысами разбирались, что нас грабят, а не боевых офицеров арестовывали.

– И все же, у меня приказ найти и задержать поручика Кречена, – настойчиво твердил майор. – Прошу указать, где он находится.

– Кто-нибудь видел Кречена? – Обратился