Руина, Мазепа, Мазепинцы - Николай Костомаров

третьим мужем произошел разлад, и она приехала в Киев к своей

матери, игуменье Магдалине. Игуменья тотчас представила ее

царскому киевскому воеводе князю Ромодановскому и тогда писала

к своему сыну-гетману: <Теперь-то пристойно врагов наших

обличить, зачем лают они, будто мать твоя высылает сестре твоей

в Польшу казну, а сестра твоя покупает там для тебя маетности.

Спросить бы сестру твою, да и челядь, хотя бы под страхом

огненной пытки, какие там такие новокупленные маетности?>

Гетман, не считая возможным ехать в Киев для

продолжительного свидания с сестрой, просил московское правительство

дозволить последней приехать к нему в Батурин. На это

последовало разрешение указом 18,декабря 1691 года. Сестра

оставалась у гетмана в Батурине до октября 1692 года, и Мазепа

испросил у московского правительства разрешение сестре своей на

беспрепятственный приезд в царские владения для свидания с

матерью-игуменьею, с братом-гетманом и сыном Обидовским. <У

меня, - замечал Мазепа, - в целом свете нет другого родства, кроме сестры,- и мы друг к другу сердечною разжигаемся

любовью; притом она исповедания восточного и желает почаще

поклоняться киевской святыне>. Впоследствии, зимою 1694 года, эта

сестра Мазепы жаловалась брату, что муж ее Войнаровский, будучи сам римско-католического исповедания, стал побуждать ее

450

изменить православию и не допускал к ней православных

духовных с требами, поэтому она не хочет жить с мужем и просит

дозволения навсегда переселиться в Киев к матери своей, игуменье

Магдалине, и принять иноческий ангельский образ. Мазепа не

решался сам разрешить ей этого, а испросил разрешения у царя

через племянника своего Обидовского; сестра его приехала в Киев

с двумя падчерицами, дочерьми Войнаровского от первого брака.

Спустя недолго ‘после того Мазепа сообщал, что Войнаровский из

польских краев требовал возвращения к себе жены своей, но она

скончалась в киевском монастыре. -

По ходатайству гетмана избранный новый митрополит

киевский, Варлаам Ясинский, получил право именоваться экзархом

московского патриархата и подтверждение прежних грамот

Софийскому митрополитскому собору на маетности. Место

архимандрита печерского после Ясинского заступил бывший

генеральный судья Вуехович. Бессемейный и безродный, он, чувствуя уже

подходящую старость, счел за лучшее искать пристанища в

стенах святой обители и, пользуясь своим званием генерального

старшины, без всякого полагаемого монастырскими уставами искуса, оставив свой судейский стол, прямо стал высокопреподобным

отцом, а гетман, по его пострижении, исходатайствовал оставление

за нихм его прежних маетностей. При этом гетман не обошелся

без того, чтоб и себя выставить. <Не хочу, - писал он, -

поступать так, как, бывало, поступал прежний гетман в таких

случаях, что себе все забирал>.

По ходатайству гетмана получили жалованные грамоты на

монастырские владения: игумен Киево-Николаевского монастыря

Иоасаф Кроковский, Межигорского монастыря игумен Иродион

Журавский, которому подтверждены были ставропигиальные

грамоты1 греческих патриархов, Братского монастыря ректор

Гавриил и больничного монастыря при Печерской лавре игумен Иезе-

кииль; им посланы были богослужебные одежды, утварь и

обычная царская милостыня, а киевского девичьего Михайловского

монастыря игуменья Агафия получила жалованную грамоту на

деревню с землями, садами и прудами. Выпрашивая от

московского правительства милости монастырям, гетман перед тем

воздвигал на собственный счет храмы в этих же монастырях. В 1690

году построена была его иждивением соборная церковь в

Николаевском монастыре, а в 1693 году воздвигнута Богоявленская

каменная церковь в Братском монастыре и сооружен старый

каменный академический корпус.

1 Документы, подтверждающие непосредственную подчиненность

монастырей патриарху.

15* 451

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Охлаждение между польским и московским дворами, -

Опасение мира Польши с Крымом. - Народные

бедствия в Украине. - Бегство народа в Сечу. - Смуты в

Сече. - Петрик. - Его явление в Сече. - Его письма

к жене и Кочубею. - Мятежные затеи. - Бегство

Петрика в Кизикермень и в Крым. - Возмутительные

воззвания к запорожцам. - Договор татар с запорожцами

у Каменного Затона. - Возмутительный универсал

Петрика к малороссийскому народу. - Неудачи. - Бегство

татар и Петрика. - Стан Петрика у Перекопа. - Новые

неудачные попытки. - Приступ к Полтаве. - Бегство

из-под Полтавы. - Колебание в Запорожской Сече. -

Меры относительно владельцев и арендарей. - Военные

походы козацких отрядов в дикие поля.

Дружба и союз России с Польшею, состряпанные

искусственно, сшитые на живую нитку, видимо, распадались. Это показывали

и загадочные подсылки к малороссийскому гетману, и принятие в

Варшаве по секрету запорожских посланцев, и более всего

сношения короля польского с ханом, открытые русским резидентом и

подтверждаемые Мазепою, узнавшим о них через своих соглядатаев. В

Запорожской Сече постоянно боролись две партии: одна, всегда

недовольная московским правительством, - хотела примирения и

союза с Крымом, находя в таком союзе возможность получать выгоды

от добывания соли и рыбы в крымских владениях; другая -

склонялась к повиновению царям московским главным образом ради

того, чтобы получать каждогодно царское жалованье. Осенью 1690

года последняя партия взяла верх. 17 сентября царский стольник

Чубаров с двумя посланцами от гетмана привез в Сечу царское

жалованье и царскую милостивую грамоту, в которой убеждали

запорожцев не мириться с татарами, царскими врагами и, напротив, быть готовыми к войне против них. С особым торжеством принимал

желанных гостей кошевой атаман Гусак, одетый по-праздничному, в кармазинный кафтан, подбитый соболями, со знаком своего

атаманства - оправленной золотом и камнями <камышиною> в руке, 452

в сопровождении всей сечевой атамании и товариства, также <цвет-

но и стройно> разодетого. Гремели пушечные и ружейные

выстрелы, били в литавры. Во всеуслышание прочитана была царская

грамота, розданы были всем товарищам по росписи присланные

царские подарки -. меха, сукна и ткани. Тогда запорожские

товарищи произносили такие слова: <Пора нам, наконец, Бога бояться, пора перестать гневить христианских государей и тешить бусур-

ман>. Мазепа, извещая об этом приказ, придавал этим словам

значение обращения запорожцев на правый путь, советовал посылать

скорее к запорожцам великороссийские ратные силы и заняться

укреплением южных городов Русской державы.

Но скоро гетману пришлось не хвалить запорожцев, а делать им

выговоры. Запорожцам хотелось скорее воевать против татар, чтобы

с войны получать добычу и таким образом - в мире ли чрез

посредство безопасных промыслов, или в войне через добычу, - а

всетаки не оставаться без выгод на счет своих бусурманских

соседей. Они послали спросить гетмана: когда же прикажут

выступать им в поход. Гетман отвечал, что делать такие вопросы

непристойно, а надобно с терпением ждать царского указа; иначе, если

такие намерения несвоевременно разглашать, неприятель узнает и

станет принимать свои меры. Во все лето 1691 года хотя и

происходило несколько отдельных стычек с татарскими загонами*, но

они были неважны и неудачны, а зимой приходили угрожающие

вести, что крымский хан выслал на Подол с ордою какого-то козака

Стецика, именовавшего себя гетманом козацким с бусурманской

стороны, и, сверх того, другая орда еще в большем “размере

готовится идти в малороссийские города. Тогда в Сече опять пробудились

и зашевелились буйные инстинкты, враждебные московскому

правительству и склонные к тому, чтобы пристать к татарам. Кошевой

Гусак с трудом усмирил в Сече междоусобие и казнил зачинщиков, но зато навлек на себя ропот. Тут в это время в Сечь накоплялся

удалый сброд из Украины, распространявший неудовольствие и

против великоросских властей, и против гетманского управления.

Было в Украине разом несколько причин, возбуждавших волнение

в поспольстве. Выше было указано, какое множество жалованных