Куропаткин. Судьба оболганного генерала - Андрей Гургенович Шаваев

под пятой оккупации, уездный центр Холм в ходе ожесточенных боев окажется разрушенным практически до основания.

Смять Куропаткина как ЛИЧНОСТЬ не удалось никому – раздавила жизнь.

Похоронили Алексея Николаевича без воинских почестей.

Гроб с телом русского кадета и генерала псковские крестьяне на своих плечах, молча, обнажив головы, бережно отнесли к храму, а затем, после отпевания, при немногочисленном стечении окрестных жителей, знавших своего знаменитого на весь мир, спешившего до конца дней своих делать добро земляка, – и на сельское кладбище.

Эпилог

Бурная революционная эпоха закрутила в стремительном огненно-кровавом водовороте и рассеяла по миру миллионы русских людей, подвела черту под сотнями тысяч биографий и развела по разную сторону политических пристрастий и идеологических баррикад абсолютно всех, так не примирив до конца монархистов и социалистов, либералов и радикалов, белых и красных, левых и правых, жертв и палачей, живых и мертвых.

Повезло тем боевым товарищам и друзьям, соратникам и сослуживцам, покровителям и командирам, оппонентам и недоброжелателям Алексея Николаевича Куропаткина, кто ушел из жизни до начала анархического сумбурного движения карательной машины, перемалывающей русские имперские государственные, правовые и моральные устои, и не увидел воочию всей масштабной трагедии, постигшей страну: Ванновскому, Обручеву и Драгомирову, Витте, Линевичу и Стесселю, Масловскому, Штакельбергу и Гриппенбергу, Виктору Викторовичу Сахарову, Плеве и Гродекову, Соболеву, Чурину и Ламсдорфу, Лобко, Самсонову и Соллогубу, Харкевичу и Гаврилице.

Верный и преданный Куропаткину, выпестованный им Николай Николаевич Сивере добровольно вступит в РККА, скончается от сыпного тифа в Туркестане в 1920 году.

Непримиримыми борцами против большевиков и символами Белого движения станут Алексеев, Корнилов, Деникин.

Попадут под «красное колесо» и будут ликвидированы: царь Николай II и вся его семья, генералы Эверт, Ренненкампф, Рузский, Сухотин, Смирнов, Жилинский, Владимир Викторович Сахаров, Радко-Дмитриев, Косоговский, вынудят покончить жизнь самоубийством бесстрашного кавалериста Мищенко и обвиненного в сотрудничестве с ЧК Болховитинова.

Посчастливится уцелеть ВОВРЕМЯ укрывшимся в эмиграции великому князю Николаю Николаевичу, Гучкову, Безобразову, Сухомлинову, Вогаку, Каульбарсу, Керенскому, Гурко, Горбатовскому и Деникину.

Еще больше «повезет» тем, кто ПЕРЕМЕТНУЛСЯ и стал верой и правдой служить советской власти: Потапову, Зайончковскому, Брусилову, Бонч-Бруевичу, Литвинову. Ненавидевший Куропаткина Бонч-Бруевич станет одним из трех, наряду с Самойло и Новицким, бывших генералов Русской императорской армии, кто ВЫСЛУЖИТ генеральские погоны и красные лампасы вдобавок еще и у большевиков, под конец жизни надиктует воспоминания, изданные под названием «Вся власть Советам».

На протяжении всей жизни характерной отличительной чертой Алексея Николаевича Куропаткина была насыщенность и содержательность каждодневного, направленного на достижение конечного конкретного результата ДЕЙСТВИЯ: не терпел праздности и увеселения, беспрестанно учился и работал над собой, добросовестно, не за страх, а за совесть служил царю и Отечеству, грамотно организовывал подчиненный личный состав, толково преподавал, дотошно и тщательно фиксировал всю проделанную работу в дневниках, причем дневники считал не заготовкой для будущих мемуаров, а неотъемлемым составным элементом системы самоконтроля; обобщал, анализировал, писал отчеты и докладные, научные статьи и книги, интенсивно общался с широким кругом самых разнообразных лиц в окружении и при всем этом абсолютно не имел и не желал иметь понятия о свободном времени, созерцательности и развлекательном отдыхе.

Он прожил в нескольких эпохах, соприкасаясь с сотнями известнейших, знаковых фигур отечественной и мировой политики, сам являлся ТВОРЦОМ ИСТОРИИ государства, участником не эпизодов, а важнейших исторических событий, причем участником далеко не самым последним и не самым малозначительным.

Так случилось, что за свою 50-летнюю службу Куропаткин неоднократно оказывался в ЭПИЦЕНТРЕ внешнеполитических и оборонных проблем Российской империи: расширение границ государства в Средней Азии, Русско-турецкая война, «большая игра» в Синьцзяне, Афганистане и Персии, Гаагская мирная конференция, дальневосточный кризис начала XX века, война с Японией, Первая мировая война, государственные перевороты 1917 года.

На его глазах и при его непосредственном участии русская империя увеличивала свои владения, закрепляла завоеванные позиции и влияние в Европе и Азии, закалялась в войнах и походах, становилась мощнее и тверже, наращивала экономический и идеологический потенциал, формировала моральный дух нации, дерзала блистательными военно-политическими стратегическими планами, отчаянно сражалась на Западе и на Востоке.

На его глазах империя РУХНУЛА.

Быть на острие проблем – это не значит везде и всюду, при любых обстоятельствах с триумфом и торжественно выходить из них победителем, ибо политическое и военное противодействие изначально предполагает наличие умного и грамотного противника и совокупности множества прямых и косвенных разнонаправленных факторов, оказывающих влияние как на саму возможность достижения поставленных военно-политических целей, так и на качество полученного в итоге результата. Результата, как правило, далеко не всегда оправдывающего томительные ожидания.

Вся жизнь и служба Алексея Николаевича (а жизнь и службу он не разделял никогда) в основном связана с тремя местами: с Санкт-Петербургом, где он провел в общей сложности кадетом, юнкером, слушателем Николаевской Академии генерального штаба, офицером Главного штаба и военным министром около тридцати пяти лет; со Средней Азией, службе в которой отдано целых тринадцать лет и с малой Родиной – селом Шешурино Натовской волости Холмского уезда Псковской губернии: в родовом имении он прожил в совокупности около двадцати двух лет.

Биография Куропаткина – сама по себе эпоха в нескольких исторических периодах: жил и служил при четырех царях-двух Николаях и двух Александрах, участвовал в трех войнах – Русско-турецкой, Русско-японской и Первой мировой, среднеазиатских походах, осуществил семь военно-дипломатических и разведывательных миссий, написал два десятка содержательных, добротных, объемных военно-научных работ, создал военную контрразведку.

Маршал Советского Союза Б.М. Шапошников заметил: «Будущим историкам еще предстоит как следует изучить личность Куропаткина, чтобы не рубить сплеча голову уже отошедшего в область предания незадачливого полководца русской армии».

С определением «полководец» применительно к Куропаткину согласиться можно и должно; с оценкой как «незадачливого» – ни в коем случае. Кому-кому, но только не изменившему присяге подполковнику Русской императорской армии Шапошникову характеризовать генерала от инфантерии Куропаткина как «незадачливого».

Автор нашумевшей в свое время книги «Мозг армии», сталинский приближенный Шапошников должность начальника Генерального штаба Красной армии занимал дважды: с 10 мая 1937 года по август 1940-го и с 29 июля 1941 по 11 мая 1942-го.

Успехи и военные достижения любимца Сталина на стратегическом полководческом поприще весьма сомнительны: когда он был начальником Генерального штаба РККА, страна и ее вооруженные силы получили катастрофический ход развития и позорные итоги войны с Финляндией; как следствие, последовало снятие маршала Шапошникова с должности начальника Генштаба «по состоянию здоровья».

В начальный период Великой Отечественной войны – дезорганизованное отступление на всех участках советско-германского фронта, миллионные потери войск, оккупация