Флот обреченных - Аллан Коул

«Кретинским миром» был Хиз, столица Таанских миров. Алекс и Стэн прибыли туда под вымышленными именами, с вымышленными биографиями. Впрочем, Килгур не переставал насмешливо фыркать по поводу их «легенды» — Стэн решил, что им подойдет образ двух сутенеров большой руки. Таким скользким типам обычно задают мало вопросов относительно того, откуда они, куда и с какой целью.

На протяжении своей службы Алекс частенько попадал в самую гущу диковинных миров с совершенно необычной культурой, это было частью его профессии. Он отвык удивляться. Но Хиз сумел поразить его.

Таанское общество состояло из замкнутых сословий, отделенных раз и навсегда непреодолимыми барьерами. К высшему сословию относились прежде всего военачальники — наследственная земельная аристократия, занимающая главенствующее место как в политической, так и в военной структуре. Рангом ниже шли потомственные офицеры и младшие офицеры и, наконец, потомственные воины. Второй класс составляли купцы, третий — любой рабочий люд. На низшем сословии лежало ярмо постоянного и неизбывного тяжелого трудового бремени — от работы в полях и ручного неквалифицированного труда в городах до службы оруженосцами у молодых аристократов.

«Вот именно это меня и злит пуще всего, — думал Алекс, — просто из себя выводит. Чертовы рабы из третьего сословия, похоже, совсем не против того, что на них ездят все, кому не лень. Да как же можно такое терпеть!»

Похоже, столетий десять назад из Килгура получился бы пламеннейший революционер.

«Добро бы этих покорных полурабов кормили по-человечески. Нет, ихнюю жратву цивилизованное существо хавать не станет. Едят какие-то океанские водоросли, жарят каких-то тощих зверьков, от мяса которых с души воротит, а здешние овощи по вкусу напоминают древесный уголь. Человеку и думать про ихнюю пищу тошно!»

Алекс икнул от отвращения.

Не мастак подолгу философствовать, он замкнул цикл своих размышлений приятным воспоминанием о здешнем пиве — отменный напиток, крепкий, и достать его без проблем. Единственное, что примиряет с таанским миром… На этой-то мысли и застал его Стэн.

Алекс окинул взглядом товарища и сказал вместо приветствия:

— Если шмотье тебе выбирала мамочка, она у тебя большущая оригиналка.

Стэн был одет еще экстравагантнее, чем Алекс. Но по обычаю таанского уголовного мира, чем обычнее и скучнее ты одет, тем больше бросаешься в глаза. На Стэне был смокинг с фалдами до колен — в оранжево-черную полоску — и угольно-черные облегающие спортивные штаны. По сведениям Стэна, это был последний писк моды у тех, кто шакалил в мире проституток.

Стэн только хмыкнул в ответ на язвительное приветствие друга. Он тоже стрельнул взглядом в сторону школьного двора. Таанский старый вояка поймал пацана на какой-то ошибке и монотонно пробирал его перед строем. Стэн кивнул, и друзья двинулись в сторону района «красных фонарей» — именно там они поселились.

— Ну, нашел своего идиота-бомбоклада? — спросил Килгур.

— Да.

— Ух ты! Тебе бы не мешало рассказать мне поподробней. Судя по твоей физиономии, ты не очень-то рад.

— Тут порадуешься, — сердито отозвался Стэн. — Сукин сын и здесь проделал то же самое.

Да, похоже, Ли Динсмен действительно был с тараканами в голове. После того как он благополучно добрался до Хиза, сошел с корабля, поселился в укромном местечке, вволю попил, завел любовницу и как-то очень скоро промотал большую часть своих денег, он пустил гулять по уголовному миру слух о том, что он специалист по подкладыванию бомб и вообще человек крайне полезный и дорого не берет. Маленькая шайка с большими планами с ходу наняла его сделать пролом в подземное хранилище Центрального таанского банка.

Впервые в жизни у Динсмена все прошло без сучка без задоринки — бомба превратила железобетонную стену в кучу обломков. Банда набила мешки деньгами и драгоценностями, прихватила Динсмена на свою хазу и напоила до бесчувствия. Не будучи дураками, они смекнули, что таанская «полиция» (на самом деле просто вооруженные отряды, выделенные из военных частей для несения полицейской службы) не уймется, пока не найдет виновника такого крупного ограбления, и подсунули ей Динсмена в качестве козла отпущения.

— Стало быть, наш приятель в тюряге! — присвистнул Алекс.

— Хуже.

— Брось! Что может быть хуже? Ты знаешь, Стэн, когда я работал в музее, я всерьез подумывал об отставке. Музей был в графстве Росс Гален — одном из самых красивых на планете под названием Эдинбург, а замок стоял на озере Лох-Оуэн. И зажил бы я где-нибудь на бережке этого Лох-Оуэна — так нет, черт меня занес к этим варварам!..

— Да заткнись ты, балаболка! — рявкнул Стэн. Не будучи в настроении выслушивать досужую болтовню Алекса, он сразу же добавил тоном ниже: — Динсмен не в тюрьме. Этого гада отконвоировали дальше.

— У-у-у! — понимающе протянул Алекс.

— Вот тебе и «у-у-у»! Его посадили на корабль и отвезли на планету-тюрьму.

— Какая незадача. Я бы с горя выпил.

— И я не прочь надраться, — сказал Стэн. — Может, после пятого стакана и придет в голову мысль, какими словами объяснить императору, что не в силах человеческих вызволить Динсмена из самой страшной таанской колонии строгого режима.

К счастью, Алекс почти сразу же углядел бар, который только-только открылся. Оба имперских шпиона круто развернулись и ринулись внутрь.

Глава 20

Тарпи также напал на след Динсмена. Для приезда в Хиз он использовал куда менее остроумное прикрытие, чем Стэн. Пять преторианцев-дезертиров прикинулись командой борцов, совершающих турне с показательными выступлениями, а он — их менеджером. О рекламе они не заботились, поэтому их выступления то и дело отменялись из-за малочисленности публики. У Тарпи и преторианцев было достаточно времени для поиска исчезнувшего специалиста по подкладыванию бомб.

Тарпи возбужденно крутил в руке чашку чая, хотя сейчас он на радостях выпил бы и чего-нибудь покрепче. Но у него был собственный набор законов — нерушимых и ни разу не нарушенных законов, которые помогали ему выходить сухим из воды и не погибнуть на протяжении семидесяти пяти лет. Среди его строжайших законов был такой: когда ты на задании, ничем не задурманивай мозги.

В конце концов он поставил чашку на стол и жестом приказал своему денщику Мирку рассказывать дальше.

Блаженное тепло разливалось по телу Тарпа. Не столько от выпитого чая, сколько от приятной информации. Ему очень редко приходилось получать задания, которые не требовали бы прибегать к насилию, проливать кровь. Но нынешнее обернулось легкой прогулкой, простеньким дельцем, за которое он отхватил изрядный куш.

Тарпи быстро просмотрел компьютерные данные о планете-тюрьме, куда угодил Динсмен. Девственная природа. Все заключенные приговорены к пожизненному заключению. Средний срок жизни заключенных в колонии — пять лет. Количество побегов за все годы существования колонии — ноль. В отличие от большинства наемных убийц, Тарпи верил в старую пословицу — «кровь радости не приносит». Он даже несколько усовершенствовал эту пословицу. У него она звучала так: не проливай кровь без нужды.

Шансы Динсмена вернуться в империю были равны большому жирному нулю. «Ох уж эти людишки, — расслабленно философствовал Тарпи, — вечно они строят какие-нибудь козни, и вечно им невдогад, что боги долго терпят, но в итоге всегда проливают чашу гнева на того, кто играет с огнем».

Тарпи пружинисто встал, вынул дискетку из считывателя и пошел к гостиничному умывальнику. Выплеснув заварку и ополоснув чашку, он открыл шкафчик и вынул оттуда бутылку чистого квилла. Налил себе, затем, после секундного размышления, достал вторую чашку и налил квилла Мирку. Мирк выпил алкоголь молча, не выразив своего удивления по поводу того, что хозяин без объяснений нарушил святой закон, о котором было известно и денщику.

Тарпи осушил свою чашку и сказал:

— Собирай ребят, капрал. Ближайшим рейсом мы улетаем обратно на Прайм-Уорлд.

Динсмен навсегда выведен из игры. И о том капитане, посланном императором, больше нет нужды беспокоиться. Осталась одна забота: какой процент своих комиссионных отстегнуть преторианцам-дезертирам, чтобы они не чувствовали себя обиженными — шли на дело, а все кончилось раньше, чем началось.

Глава 21

На Хизе ходила горькая шутка, что широкая река, протекавшая через центр столицы, была единственной рекой во Вселенной, которая когда-нибудь горела.

А она действительно горела — на протяжении нескольких дней. Докам, жилищам докеров и прочим строениям на ее берегах был нанесен огромный ущерб, равно как и прибрежной природе (в самой реке вся живность давно вымерла). Но даже после того, как огонь перестал бушевать на поверхности предельно загрязненной реки, таанские лэндлорды не ударили палец о палец, чтобы очистить ее, даром что они бесконечно рассуждали о своей любви к буколически простой жизни и нетронутой природе. Оно и понятно — аристократы-военачальники имели собственные усадьбы с чистенькими садами и чистейшими озерами и могли прогуливаться по тропкам своих парков, складывая оды, стилизованные под буколики, воспевавшие деревенский образ жизни. А что до крестьян, так пусть хоть дерьмо жрут.