Ферония дарует - Влада Ольховская

Влада Ольховская

Ферония дарует

Пролог

В раю стало неспокойно.

Этой мыслью теперь заканчивался каждый день Сен Саворойи. То, что все они родились и жили в раю, Сен поняла лишь теперь, когда этот рай был почти потерян. Грустно и смешно, такое вот непонятное, немного жуткое сочетание.

Раньше жизнь в колонии казалась Сен скучной и слишком предсказуемой, загоняющей, лишенной ярких событий. Многим хотелось перемен, но никто не задумывался, каких именно. Сен и ее друзьям почему-то казалось, что перемены всегда к лучшему. Пожалуй, их разбаловал рай… Теперь же перемены сыпались на них дождем, и хотелось крикнуть «Хватит!», но некому было слушать.

Сперва вести о смертях и несчастных случаях шокировали. Это действительно произошло на Феронии? В нашем тихом уголке, где ничего плохого не случается? Да быть не может! Здесь все умирают от старости. Такая жестокая гибель не к месту, не ко времени, это какая-то ошибка…

Вот только ошибки не было. Раньше в колонии обсуждали погоду, урожай, сезон посадки и сезон сбора. Теперь же говорили о том, где основать новое кладбище, потому что на старом заканчивалось место.

Позавчера похоронили Кео Котильду. Ее мать так кричала на церемонии, так кричала… Над закрытым гробом кричала. Тело так и не удалось восстановить даже для похорон. То, что осталось от Кео, кое-как собрали, спрятали от мира под деревянной крышкой, и все равно кто-то знал. До Сен доходили слухи, что у одного из медиков, занимавшихся подготовкой к похоронам, случился нервный срыв – парень до сих пор не пришел в себя. Еще бы! На Февронии не собирали трупы по кусочкам. Врачи здесь имели дело с живыми, не с мертвыми, ну а если кто-то умирал, тело готовили к похоронам в мире и покое, потому что смерть была не страшной и чаще всего своевременной. Но Кео Котильде едва исполнилось двадцать три года… Поговаривали, что она носила ребенка, хоть это было еще и не видно. Сен не хотела знать наверняка.

После смерти Кео на ферме стало тревожно. Родные погибшей жаловались, что слышат голоса, видят что-то непонятное в темноте, у самого забора, там, где лес совсем близко… Но им, конечно же, просто казалось. Горе – оно по-всякому влияет.

Однако многие беды были реальны. Сен точно знала, что в больнице закончились места. Раньше, чем на кладбище, но немногим. Завтра совет обещал провести срочное собрание, чтобы выделить дополнительный дом для раненых. После этого нужно будет придумать, где взять новых врачей, лекарства и оправдания, способные погасить панику в колонии.

Люди на заводе угрюмо молчали и делали вид, что их все это не касается. Сен подозревала, что они врут. Несмотря на все усилия управляющих, оттуда тоже прокрадывались разные слухи, и сложно было отделить реальность от испуганного вымысла.

В такие моменты Сен все чаще вспоминала историю колонии. Когда Ферония начиналась, такого не было! Люди прибыли в мир, который их не ждал, и этот мир встретил их любовью, как мать встречает сына после долгой разлуки. Колонию основали быстро. Ферония с готовностью приняла свое новое имя и никого не убила. Люди, поначалу настороженные, научились ее любить. Они доверили планете своих детей, и детей этих она берегла точно так же, как их родителей.

А теперь что? За несколько недель в колонии умерло больше людей, чем после приземления «Оракула». Так не должно было случиться – и почему-то случилось.

Мы получили в подарок рай, не оценили его, и рай как будто проклял нас…

Теперь уже никто не гулял ночи напролет, как раньше. С приходом темноты в домах закрывали окна, запирали двери, доставали ружья… Интересно, это хоть кому-то помогло? Вряд ли, ведь страшные новости по-прежнему появлялись каждый день.

Сен понимала, что все плохо и движется к худшему. Она не высовывалась, у нее не было никаких предложений. Она таилась вместе со всеми, думала только о настоящем моменте, надеялась, что ее имя не станет следующим в списке покойников, что не ее похоронами откроют новое кладбище.

И конечно, Сен не хотела быть той, кто первой скажет страшные слова. Возьмет правду, которую в глубине души уже знают все, облачит в звук. Сделает вчерашний домысел сегодняшним признанием неизбежного.

Нет, не она, не Сен, скажет остальным, что их маленький рай очень скоро придется покинуть…

Глава 1

«Если вы столкнулись с кризисной ситуацией, выделите себе необходимое время на отдых. Посвятите не менее часа медитации. При необходимости уведомите старшего по званию, что вам требуется консультация психолога».

Строки из учебника «Общего курса самопомощи» Альда Мазарин запомнила почти дословно. Именно этот вопрос попался ей на экзамене, и она сдала его на отлично. Они с преподавателем еще пошутили о том, что все на самом деле просто и не нужно усложнять…

Но оказалось, что простым был лишь учебник, а жизнь не нужно усложнять, она и так сложнее некуда. Если внутри тебя пусто, как на скалистой планете, где вся жизнь сгинула много столетий назад, тебя не спасет день отдыха. И два тоже не спасут. Раны, оставленные разлукой и предательством, болят так же сильно, как раны тела, и их не получится исцелить часиком медитации. Ну а если твой мир, совсем недавно строго упорядоченный, пусть и не простой, но понятный, вдруг порвали, перемешали, переплели с хаосом, штатный психолог космического флота вряд ли поможет. Он будет сидеть, сочувствующе кивать, потом напишет в личном деле, что не рекомендует допуск к работе, и бесконечное множество твоих проблем пополнится еще одной.

Так что не было волшебной подсказки, простенького набора действий, после которого сразу стало бы легче. Альда пыталась найти выход самостоятельно, но пока не получалось. В эти дни она особенно остро чувствовала всю бесконечность космоса, оставшегося за тонкой, будто бы призрачной границей «Северной короны». В этой холодной пустоте невозможно закрепиться, вмешается чья-то воля – и Альда упадет, потому что ничто уже не реально…

Радоваться сейчас можно было лишь тому, что команда пока не получала никаких заданий, да и не могла. Они лишились легионера, присутствие которого было необходимо для миссий посложнее. Они все еще ждали возвращения из больницы киборга. Это спасало Альду: она сильно сомневалась, что смогла бы работать. Когда ей приходилось общаться с окружающими, она старательно улыбалась и делала вид, что с ней все