Начало Века Разума. История европейской цивилизации во времена Шекспира, Бэкона, Монтеня, Рембрандта, Галилея и Декарта: 1558—1648 гг. - Уильям Джеймс Дюрант
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Франция была растеряна и разделена последним предприятием Генриха и его внезапной смертью. Меньшинство приняло убийство как деяние Божье в защиту Церкви. Но подавляющее большинство, как католики, так и протестанты, оплакивали кончину короля, чьи труды для своего народа намного перевешивали его ошибки, глупости и грехи. Французы не забыли нищету и запустение, религиозную смуту, коррупцию и некомпетентность чиновников, которые он унаследовал вместе с троном; теперь они видели очищенный и упорядоченный народ, процветающий, несмотря на высокие налоги, и достаточно могущественный, чтобы бросить вызов долгому господству Испании. Они с нежностью вспоминали простоту одежды, поведения и речи Генриха, его хорошее настроение и доброту, его отвагу на войне, его такт в дружбе и дипломатии; а их собственная моральная распущенность потворствовала тем амурным эскападам, в которых он проявлял себя как мужчина по их собственным желаниям. Он с ордером называл себя "верным королем, преданным и настоящим";44 Он также был самым человечным и гуманным из французских королей; и он был спасителем Франции. Его план расширения Франции до естественных границ мог показаться неосуществимым, но Ришелье, двадцать лет спустя, последовал ему, и Людовик XIV осуществил его. Вскоре после его смерти Европа согласилась называть его Генрихом Великим. Во время Французской революции все сменившие его короли были осуждены, но Генрих IV остался верховным в народных симпатиях.
I. Сюлли, Мемуары, III, 10-11. У нас нет возможности определить точность этого сообщения о частной беседе.
ГЛАВА XV. Ришелье 1585-1642
I. МЕЖДУ ДВУМЯ КОРОЛЯМИ: 1610-24 ГГ.
Внезапная смерть Генриха IV привела Францию в состояние новой смуты, корни которой лежали в борьбе дворян против монархии, средних слоев против аристократии, католиков против гугенотов, духовенства против государства, юного короля Людовика XIII против его матери, а Франции против Австрии и Испании. Завораживающий и демонический гений, который превратил весь этот хаос в порядок, победил феодальную реакцию, умиротворил гугенотов, подчинил церковь государству, спас протестантскую Германию от краха, сломил могущество всепоглощающих Габсбургов и вознес французскую монархию до внутреннего всемогущества и европейского превосходства, был католическим священником, самым великим, самым тонким и самым безжалостным государственным деятелем в истории Франции.
Трагедия Генриха заключалась в том, что после его смерти наследник, Людовик XIII, был беспомощным восьмилетним мальчиком, а вдова, которой он оставил регентство, оказалась женщиной скорее смелой, чем умной, готовой отдать власть итальянским фаворитам, лишь бы наслаждаться сладостями жизни в изобилии. Она отказалась от плана Генриха вести смертельную войну с Габсбургами; напротив, она заключила союз Франции с Испанией, выдав своих детей замуж за Филиппа III - сына Людовика за Анну Австрийскую, дочь Елизавету за будущего Филиппа IV. Воля Ришелье должна была оказаться сильнее этой смешанной крови.
Генрих и Сюлли оставили в казне 41 345 000 ливров. Кончино Кончини, его жена Леонора Галигаи, герцог Эпернонский и другие жаждущие придворные собрались вокруг этого клада и приготовились его поглотить. Сюлли протестовал, но его отстранили; он с отвращением подал в отставку, удалился в свои поместья и написал мемуары о своем любимом короле.
Дворяне увидели в коррумпированной некомпетентности центрального правительства шанс восстановить свои старые феодальные суверенитеты. Они потребовали и добились созыва Генеральных штатов, полагая, что он, как обычно в прошлом, станет их голосом и оружием против монархии. Но когда он собрался в Париже в октябре 1614 года, они были смущены силой и предложениями Третьего сословия - нетитулованной, необлагороженной массы народа, представленной тогда, как и сейчас, юристами и выражающей силу и желания среднего класса. Дворяне и духовенство, ставящие родовитость и маститость выше богатства и закона, оспаривали новую наследуемость судебных должностей, которая создавала конкурирующее дворянство мантии. Государственная верхушка в ответ потребовала расследовать обширные подарки и пенсии, недавно полученные дворянами от правительства; потребовала исправить злоупотребления в церкви; возражала против применения во Франции строгих декретов Трентского собора; Она требовала, чтобы духовенство подчинялось тем же законам и судам, что и миряне, чтобы был установлен контроль над дальнейшим приобретением недвижимости Церковью, не облагаемой налогами, и чтобы духовенство крестило, венчало и хоронило людей бесплатно; наконец, она отстаивала абсолютную власть и божественное право короля над претензиями дворян на управление им и папы на его низложение. Это была неожиданная революция. Беспокойных делегатов успокоили обещаниями, и собрание было распущено (март 1615 года). Обещания по большей части были забыты, казнокрадство и бесхозяйственность возобновились, и Генеральные штаты больше не созывались, пока в 1789 году не рухнули и монархия, и дворянство, и духовенство.
Тем не менее французское католическое духовенство теперь почитало за честь искренне и эффективно заниматься самореформацией. Оно не всегда было ответственно за злоупотребления, которые приводили Церковь в беспорядок, поскольку многие из них проистекали из назначения епископов и аббатов королями или дворянами, наполовину язычниками по жизни, а иногда и скептиками по вероисповеданию.1 Генрих IV подарил гугеноту Сюлли четыре монастыря на личное содержание, а свою любовницу Корисанду сделал аббатисой Шатильон-сюр-Сен. Знатные лорды дарили епископства, аббатства и женские монастыри своим младшим сыновьям, незаконнорожденным детям, храбрым солдатам, любимым женщинам. Поскольку постановления Тридентского собора о реформах еще не были приняты во Франции, семинарий для подготовки священников было мало; любой постриженный юноша, способный читать латинский миссал и освоить элементы литургии, имел право на священнический сан; и многие епископы, которые до получения сана были людьми легкого поведения, назначали на пастырские должности людей малообразованных и менее святых. "Имя священника, - сказал один священник, - стало синонимом невежества и разврата".2 "Злейшие враги Церкви, - говорил святой Винсент де Поль, - это ее недостойные священники".3
Пьер Бурдуаз обратился к моральной стороне проблемы, учредив (1610) Коммуну священников, которая обязывала всех священников прихода жить вместе в простоте и верности своим обетам. В 1611 году Пьер де Берюлль основал Конгрегацию оратория по образцу аналогичного фонда святого Филиппа Нери в Италии; она стала семинарией для подготовки молодых священников к лучшему образованию
