Илимская Атлантида. Собрание сочинений - Михаил Константинович Зарубин

– Прости.

– Детство для меня – это ты. Вспоминаю, как мы идем с тобой из школы и по очереди повторяем стихи Некрасова. Мороз, все завалено снегом, я держусь за твою руку и от счастья ору стихи… Прохожие оглядываются, наверно, думают – вот чудак! Сколько было всего, а я это помню…

Ивану загрустил. Настоящего друга не встретил, вот только Маша и есть…

– Жду письма, Петя.

– А куда?

– Ну, пока на техникум, запомнишь?

– Постараюсь. Да, Иван, знай, у меня в жизни никого, кроме тебя…

Поезд на Междуреченск тронулся, Петька стоял на платформе, широко расставив ноги, чтобы не упасть, и махал рукой. Ивану показался он не парнем, завтрашним солдатом, а одиноким мальчишкой на середине замерзающей реки…

Глава VI

Проснулся Иван рано. День обещал тепло: беременные дождем тучи, что неделю попирали город, с ворчанием ветра зашевелились, потолкались и сдвинулись к горизонту, как по линейке отчеркивающему край степи. И сразу в окне столько света! На раннее солнце можно смотреть без темных очков, его свет не обжигает глаза, и в прохладном небе каждый лучик кажется упругим, свежим, целеустремленным.

По утрам на ветке перед окном забавная деятельная пичужка, отбивает ритм, похожий на барабанную дробь. За строем тополей зеленая трава футбольного поля, темно-красные беговые дорожки, разделенные белыми полосами, геометрически выверенные теннисные площадки. Каждое утро перед глазами стадион, это вызывает и радость, и сожаление: всегда хотелось всерьез заняться спортом, но не получается без ущерба учебе…

Пора собираться, сегодня особый день. В десять утра – защита дипломного проекта. Доклад дописан вчера, расчеты, цифры, отдельные слова и даже знаки препинания всю ночь крутились в голове неутомимой каруселью.

«Главное – спокойствие», – подбадривал сам себя дипломник. Вчера руководитель похлопал его по плечу: – «Не переживай, Иван. Подготовился неплохо…» Но куда деться от тревожных мыслей? Стучат в голове, как клавиши пишущей машинки, которую Иван взял напрокат, чтобы оформить диплом. Не верится, что институт позади. Конечно, эта учеба совершенно другая, не похожая на техникумовскую: радостную, вольную, студенческую. Теперь приходилось работать днем, заниматься вечером, используя каждый свободный час для одной цели: больше узнать, понять, запомнить, зазубрить – и успешно сдать зачет или экзамен.

Маша училась в таком же режиме. Но ей-то было тяжелее вдвойне: за шесть лет институтской учебы у них родилось двое детей. Две самых красивых на свете девочки. Это сейчас их красавицы подросли, поумнели. А сколько вначале было тревог, болезней, бессонных ночей, больших забот и малых…

Подмогой была молодость. Что испытала Маша за эти годы, знал только Иван. Работа – учеба – дети… Ни спортзала, ни туристических вылазок, ни веселых студенческих компаний. Только учеба. В выходные – немного передохнуть, побегать по магазинам, оставив детей на несколько часов Машиной маме, убрать квартиру, уложить дочерей, и опять все сначала: работа-учеба-дети… Да жизнь и не могла быть другой, это Иван почувствовал еще тогда, на их летней междуреченской практике, когда девушка не испугалась мужского труда, скандалов и драк путейского табора. Когда увидела неприглядные, трагические стороны человеческого бытия.

Маша оканчивает институт через два месяца. Впереди – новая жизнь, новый путь. Но, может быть, самое трудное потом будешь вспоминать как самое дорогое и лучшее время жизни?

Защита прошла на «отлично». Ивану сказали много хороших слов о его первой самостоятельной работе. Графическую часть проекта решено было предложить строительному тресту для практического применения – такое бывало нечасто с выпускниками. Председатель Государственной комиссии, бывший главный инженер объединения, где работал Иван, напутствовал вчерашнего студента: «Молодец, так держать. Завидую твоему уму и молодости…»

На работе его заждались, и, несмотря на то, что дипломный отпуск еще не закончился, начальник управления, поздравив по телефону с окончанием учебы, попросил выйти на работу: «Ты очень нужен. Завтра к восьми…»

Утром он посадил Ивана в машину. «В трест», – дал команду водителю.

В приемной в такой час народу хватало, но секретарь, увидев начальника управления, тут же показала на дверь шефа.

– Ждет, – коротко сказала она. – Быстрее, ему пора совещание начинать.

За шесть лет работы в строительном тресте Иван побывал в кабинете управляющего строительного треста дважды. Визиты были короткими, но он помнил их. Каждый – событие. Ему казалось, что этот кабинет – особый мир – мир больших людей с их сложными проблемами, государственными заботами, огромной ответственностью. Поражала солидность, основательность обстановки кабинета: все выглядело внушительно, даже такие «мелочи», как настольные лампы, пепельницы, ручки дверей. В кабинете не было привычных шкафов для одежды, мягкого дивана, телевизора; только большой, красного дерева стол начальника, рядом с окном и длинный его собрат для многолюдных совещаний, покрытый зеленым сукном. Вся атмосфера кабинета настраивала на серьезный трудовой лад. Здесь не могло быть легковесных разговоров, шуток и болтовни «не по теме». Во всяком случае, так казалось Ивану и в прошлое посещение кабинета, и теперь.

Зачем его пригласили сегодня?

Управляющий, встав из-за стола, поздоровался, поздравил Ивана с окончанием института.

– Давайте к делу. Мы ждали, когда вы закончите учебу, Иван Савельевич, чтобы предложить вам должность начальника строительного комплекса. Это будущая областная больница. Наш трест берется за такой объект впервые. На двадцати гектарах нужно построить самую современную больницу Восточной Сибири. Как вы понимаете, внимание к стройке огромное, значит, и контроль будет такой же. Ваша кандидатура одобрена. Поздравляю.

Управляющий поднялся, давая понять, что встреча подошла к концу. Ивану оставалось только радостно поблагодарить – от таких предложений отказываться было не принято, и реагировать на них требовалось в мажорной тональности.

– На первых порах встречаться будем часто, – добавил управляющий, уже прощаясь.

Иван вышел из кабинета возбужденный. Да и было от чего… Такие редкие объекты достаются заслуженным, опытным строителям, их в тресте один-два. Пройти такую школу от начала и до конца – хороший фундамент в будущей профессиональной биографии. Справился – значит, состоялся как инженер, способен для других больших строек.

Сослуживцы считали, что Ивану удивительно везло. Не пропустив ни одной ступени с тех самых пор, как направили после окончания техникума на стройку, он быстро шагал вверх: мастер, старший мастер, прораб, начальник участка, и вот сейчас руководитель комплекса, который и по объему работ, и по численности народа значительно больше, чем некоторые строительные управления. Но это, конечно, не столько везение, сколько знание своей специальности, профессиональная одаренность. Его ценили за то, что быстро принимал решения, почти всегда верные, умел находить подход к рабочим, к мастерам, инженерам, был справедлив и строг, не потакал лентяем, но и не торопился выгонять, как другие, а настраивал на труд, уделяя им больше внимания, чем дисциплинированным рабочим. При выполнении технически сложных узлов и конструкций Иван не покидал стройку сутками, и не потому, что не доверял исполнителям, а хотел