Воспоминания (1865–1904) - Владимир Джунковский

За заутреней я был в Успенском соборе вместе с братом моим, а к концу обедни поспел в генерал-губернаторский дом. Разгавливались как всегда. Великая княгиня подарила мне куп-папье в стиле Louis XVI с яичком, а великий князь золотое яичко с лилиями.

От сестры получил письмо от 19-го апреля, что она переехала сидеть – от Павла Александровича в Царское Село, погода была чудная, и я рад был на нее, а то в городе она последнее время очень замоталась.

20-го была свадьба дочери городского головы Рукавишниковой, которая вышла замуж за морского офицера Гаврилюка, очень милого молодого человека. Я был шафером. Молодые сияли от счастья, было много народа, было красиво и симпатично.

На другой день великий князь меня позвал к себе и предложил мне, совершенно для меня неожиданно, ехать на театр греко-турецкой войны[419] во главе санитарного отряда Иверской общины сестер милосердия, снаряженного великой княгиней.

В это время только что началась война между греками и турками, и Российское общество Красного Креста решило отправить на театр войны два отряда: один из Петербурга к грекам, другой из Москвы к туркам. Московский отряд Иверской общины[420] уже был отряжен. День его отъезда был назначен на 24 апреля, как вдруг возник вопрос о необходимости поставить во главе отряда особенного уполномоченного не из состава врачей, чтобы врачи могли заниматься исключительно своим делом по уходу за больными и ранеными. Меня страшно тронуло, что великому князю пришла мысль назначить меня на эту должность. По своей чуткости он понимал, что я, несмотря на всю свою преданность ему, очень тяготился придворной жизнью и все время искал такой работы, а такая живая работа, как уполномоченного, конечно, была мне по душе. Я немного смутился от неожиданности, а также и от мысли – сумею ли я оправдать возлагаемое на меня доверие, дело было для меня совершенно новое, буду ли я достаточно распорядителен.

Не скрывая радости, я позволил себе высказать великому князю все свои сомнения, но его высочество мне сказал, что все это пустяки, что всегда так хорошо ориентируюсь при всяких обстоятельствах, что он совершенно уверен, что я отлично справлюсь с этим делом.

22-го апреля я получил официальную бумагу от московского местного управления Российского общества Красного Креста за подписью товарища председателя означенного управления, что я, распоряжением великого князя Сергея Александровича – председателя управления, с высочайшего государя императора соизволения, назначаюсь уполномоченным при санитарном отряде Иверской общины, снаряженным великой княгиней Елизаветой Федоровной для отправления 24 апреля на театр греко-турецкой войны. Таким образом мне оставалось два дня до отъезда, надо было ознакомиться с отрядом, с инструкциями для уполномоченных, снарядиться и т. д.

Работа у меня закипела, ни минуты свободной не было. Я попросил разрешения выехать не с отрядом, а на другой день и присоединиться к отряду в Одессе, чтобы иметь в Москве для сборов лишний день. Мне это было разрешено. Все два дня до отъезда отряда я почти все время провел в Иверской общине, знакомясь с врачами, сестрами, укладкой багажа, снабдил всех деньгами, которые получил в управлении Красного Креста, хлопот было немало.

Состав отряда был следующий:

Старший врач приват-доцент императорского университета, доктор медицины И. П. Ланг

Помощник его лекарь С. П. Пышнов

Ассистент, приват-доцент, доктор медицины С. Е. Березовский.

Врач добровольцев лекарь С. И. Спасокукоцкий.

Тоже лекарь И. П. Алексинский.

Студент-медик Карл Сабо.

Старшая сестра Иверской общины и отряда Л. К. Пиварович.

Сестры общины: О. Виноградова

Надежда Калакуцкая

Ольга Завьялова

Авдотья Тараканова

Вера Лобко

Софья Лобко

Надежда Сперанская

Мария Угрюмовская и

Зинаида Лихошерстова.

Артельщик Миронов.

Служители: Расташинский и Никитюк.

Содержание из сумм Красного Креста было назначено следующим лицам:

Остальные врачи, как добровольцы, так и ассистенты, отказавшиеся от вознаграждения, получали только бесплатный проезд, квартиру и стол. Студент получал 25 рублей в месяц, сестры свое обычное общинское содержание, но золотом. Служитель Растошинский, как состоявший при мне, получал жалованье от меня.

23-го в помещении Иверской общины в присутствии великой княгини был отслужен напутственный молебен, после которого ее высочество благословила каждого из отъезжающих образком Иверской Божией Матери, простилась со всеми, пожелав счастливого пути и благополучного возвращения.

К моему назначению чины отряда, за исключением доктора Березовского, с которым я был хорошо знаком, отнеслись недоброжелательно. Доктор Ланг – общинский врач – пользовался большими симпатиями всех сестер, особенно старшей, и потому мое назначение их всех как бы обидело – Ланг отходил на второй план, а они надеялись, что другого начальства, кроме Ланга, у них не будет. Кроме того я, как адъютант великого князя и как военный, представлялся их воображению как отвратительный тип, едущий для удовольствия и карьеры, но не ради дела. А потому они все как-то сторонились меня, не скрывая своего неудовольствия на мое назначение.

Это, конечно, было мне очень неприятно, но я решил делать свое дело, не обращая внимания на их более чем сдержанное отношение ко мне.

24-го утром я был опять в общине, чтобы справить несколько бумаг для моих людей – Расташинского и Никитюка, которых я брал с собой.

В 12 часов я был на вокзале, чтобы проводить отряд, отвез сестрам по 1/2 фунта конфет и еще полсотни апельсин на дорогу.

Простившись с ними, поехал к портному примерить статское платье; дома застал у себя своего брата, Гадона и Корнилова, которые помогли мне в моих сборах. В 5 часов поехал к профессору Левшину и к управлявшему в то время казенной палатой Урсати. Первый из них заведовал подвижным лазаретом, а второй три раза был уполномоченным. Мне хотелось с ними поговорить о своих новых предстоявших мне обязанностях в роли уполномоченного, попросить у них совета. Разговором с ними я был очень удовлетворен. Они мне дали много практических советов.

От них я заехал к старику Михалкову на семейный совет по поводу его бедного больного сына. На семейном совете были братья больного и Галл. Я посоветовал им пока ничего не предпринимать и никуда не уводить больного, оставив его в Назарьеве. На счет же опеки посоветовал старику Михалкову поехать к великому князю просить его ходатайства о назначении высочайшей опеки, тем более что великий князь был в курсе дела, я его уже во все посвятил. Детей на лето решили устроить у их тети Галл. Мои советы были приняты, результатом наших разговоров я остался доволен.