Как мы делали реформы. Записки первого министра экономики новой России - Андрей Алексеевич Нечаев

разрушение мирных городов, обезумевшие от горя матери, провалы в Буденновске и Первомайском, критические оценки мониторинга ОБСЕ – все это лишило власть образа демократии западного типа. На эти решения демократы повлиять уже не могли и даже публично протестовали против них, но чеченская война вышла им боком из-за сохранявшейся у широкой публики иллюзии, что Ельцин и его окружение представляют демократический лагерь.

Серьезной ошибкой с политической точки зрения стали так называемые залоговые аукционы, проведенные ради поддержки Ельцина на выборах 1996 года крупным бизнесом.

Справедливости ради нужно отметить, что в рамках залоговых аукционов было приватизировано лишь 12 компаний, многие из которых находились в полубанкротном состоянии. Однако сомнительность процедур залоговых аукционов дала повод критикам реформ говорить о бесплатной раздаче лучших кусков российской промышленности и на многие годы сделала эти аукционы символом несправедливости приватизации. «Миллиардерами по блату» стали несколько бизнесменов-банкиров, в дальнейшем кичившихся своим богатством и возможностями, своей близостью к президенту и мэру Москвы. За что получили групповое прозвище «семибанкирщина», а позднее – «олигархи».

До этого, по крайней мере у центральной власти, сохранялась репутация людей, может быть, и недостаточно умелых и опытных, но честных. Залоговые аукционы вкупе со скандалом вокруг получения денег их организаторами от бенефициаров (так называемое «Дело писателей») эту репутацию во многом подорвали. Немало сил и с большим успехом приложили к дискредитации демократических лидеров телеканалы, находившиеся под контролем Гусинского и Березовского, недовольных итогами последнего аукциона по компании «Связьинвест».

Последний тяжелейший удар по остаткам демократической власти нанес дефолт в августе 1998 года и последовавший за ним глубокий финансовый кризис. Хотя реально он стал результатом неспособности политически слабого правительства при терявшем дееспособность президенте противостоять популизму контролируемой коммунистами и их союзниками Госдумы. Оно пошло по пути создания рухнувшей в итоге финансовой пирамиды госдолга для финансирования принимавшихся Думой нереалистичных бюджетов. Но вина за кризис легла в сознании народа полностью на демократов и либералов. Общественное мнение частично связало это и с немотивированной отставкой опытного Черномырдина, с назначением вместо него Сергея Кириенко – человека профессионального и умного, но неопытного и неавторитетного. Эти кадровые решения выглядели в глазах публики блажью все дальше уходившего от реальности президента и интригами его ближайшего окружения, получившего неформальное название «Семья».

Тяжелый удар по жизненному уровню породил в людях запрос на стабильность. До этого народ стоически терпел тяготы и лишения реформ: голосовал на референдуме в их поддержку, адаптировался к новым условиям, в целом отказывал в поддержке левым радикалам и реваншистам. После кризиса 1998-го готовность «разменять свободу на колбасу и стабильность» резко выросла.

Далее последовали нападение ваххабитов из Чечни на дагестанские аулы, взрывы осени 1999 года в Буйнакске, Волгодонске, Москве и интенсивная кампания нагнетания страха в связи с этими взрывами. Запрос на стабильность дополнился запросом на безопасность.

В такой ситуации окружение президента приняло решение о передаче власти преемнику, на роль которого после неудачного эксперимента с Сергеем Степашиным выбрали Владимира Путина. Все это было уже далеко от демократии.

К концу правления Ельцина российская элита не хотела подчиняться демократическим ограничениям, а народ не имел привычки и желания подчинить элиту своей воле и заставить ее этим ограничениям следовать.

Путин предложил обществу привычный российскому менталитету компромисс: я вас защищу и повышу жизненный уровень, а вы не лезьте в государственные дела. Это теперь только мое дело. Народ это принял и избрал его.

Быстрое улучшение дел в экономике в нулевые в результате роста цен на нефть, отложенного позитивного эффекта экономических реформ 90-х, их продолжения и ответственной экономической политики в рамках первого срока Путина привели к резкому улучшению ситуации с бюджетом и росту уровня жизни. Были погашены долги по зарплатам, пенсиям, денежному довольствию военнослужащих, расширилось финансирование социальной сферы и многих секторов экономики. Готовность народа к размену свободы на колбасу выросла еще сильнее.

Фактическая ликвидация многих демократических институтов

Свертывание демократических институтов шло постепенно, но по многим линиям. Достаточно быстро было ликвидировано независимое оппозиционное телевидение (поэтапно за ним последовали и другие оппозиционные СМИ).

Была отменена свободная выборность губернаторов, на следующем этапе – выборы мэров городов. Фактически был взят курс на ликвидацию местного самоуправления, что, с моей точки зрения, является серьезной ошибкой. Потерял все элементы выборности Совет Федерации.

На практике была поставлена под контроль исполнительной власти судебная система.

Демократические и либеральные партии с середины нулевых больше не проходили в российский парламент, находясь под тяжелым давлением в ходе выборов.

Так постепенно отстраивалась знаменитая путинская вертикаль власти.

И примерно к концу 2004 года была построена «суверенная демократия», при которой контроль общества над государством был заменен контролем государства над обществом. Противоречивая, но подлинная демократия девяностых годов превратилась в авторитарную имитацию демократических процедур.

Сильному лидеру, обещавшему «мочить врагов» и поднимавшему благосостояние на фоне активной пропаганды «вставания России с колен» и культивирования имперско-реваншистских настроений, все прощалось. И очевидные деформации выборов. И расправы над оппозиционерами и независимыми СМИ.

Апофеозом трансформации политической системы стало принятие новой редакции Конституции, фактически узаконившей пожизненное правление Путина.

Логичным финалом такой политической динамики стал военный конфликт на Украине, приведший к жесткой конфронтации с Западом и развороту страны на Восток. Пропаганда теперь внушает людям, что отказ от основных ценностей демократии – это лишь вынужденное следствие враждебности Запада, посягающего на суверенитет России.

Придворные идеологи гордятся возможностью сказать, что «300-летнее путешествие России в Европу закончено и более Россия – не Европа». Только рано или поздно придется признать, что Россия пролетела над гнездом европейской демократии и приземлилась где-то в Азиатчине.

* * *

В этой книге я решил обойтись без послесловия. Мне было важно рассказать вам, уважаемые читатели, правду о том, как делалась труднейшая социально-экономическая реформа в современной России, как принимались конкретными людьми ключевые решения, как страна была спасена от реальной угрозы голода, хаоса и гражданской войны, как зарождались основы рыночной экономики. Рассказать правду о начале 90-х. Мне кажется, что сейчас эта правда нужна как никогда.

Москва, февраль 2024 г.

Фотографии

Ну совсем молодой министр. 1991 г.

В кресле министра экономики. (Госплан я реформировал кардинально, а интерьер министерского кабинета оставил.) 1992 г.

«Три богатыря» – либеральная версия. (На «программной» пресс-конференции осенью 1992 г.)

Выступление министра экономики обычно вызывало интерес СМИ. 1993 г.

Защищая интересы России за рубежом. Канада. 1992 г.

Принимаем трудное решение…

Отто Вольф фон Амеронген слушал еще выступления Сталина.

Устанавливаем российско-турецкое сотрудничество. (Переговоры в Кремле с президентом Турции С. Демирелем. 1992 г.)

Итальянская кредитная линия открыта (с министром иностранных дел Италии Джанни де Микелисом). 1992 г.

С вице-президентом США А. Гором. 1997 г.

Так выглядят официальные приемы в Кремле. 1993 г.

В 1992 г. президенты России и Украины улыбались друг другу. (На