Пир мудрецов - Афиней

98. Оркин , или тунец (ΟΡΚΥΝΟΣ). Дорион в сочинении "О рыбах" утверждает, что эти тунцы попадают в наше море из вод, что вокруг [d] Геракловых Столпов, поэтому большинство их и ловится в Иберийском и Тирренском морях, а оттуда они расплываются по всем другим морям. Гикесий пишет, что самые жирные - тунцы-оркины из Гадир, на втором месте после них - сицилийские, а те, что пойманы далеко от Геракловых Столпов, уже без жира, потому что слишком далеко заплыли. У тунцов из Гадир "ключичные" [ср.303b] кости разъединены, так же как у осетров [e] челюсти, небо и так называемые черные кости [ср.121b]. Гикесий говорит также, что подбрюшья у этих тунцов очень жирны и вкусней других частей тела, однако самое вкусное у них - это ключицы.

99. Морской осел (ΟΝΟΣ) и ослик (ΟΝΙΣΚΟΣ) (вид трески). Об "осле" Аристотель в сочинении "О животных" пишет, что, подобно колючим акулам, он держит пасть широко раскрытой, что рыба эта не стадная, что только у нее сердце находится в брюхе, а в мозгу есть камешки, похожие на жернова. Это также единственная рыба, которая прячется [f] в норах в самую жару, когда восходит созвездие Пса, тогда как все остальные рыбы прячутся в зимнее время. Упоминает ее в "Свадьбе Гебы" и Эпихарм [cp.327f]:

"Ханн" с разинутою пастью и "ослов" с раздутым брюхом.

Осел и ослик - это разные рыбы. Дорион в сочинении "О рыбах" пишет об этом так: "...осел, которого некоторые называют "гадом", и галлерий, которого иные зовут "осликом" или "максином"". Эвтидем же пишет в книге "О соленой рыбе": "...одни называют его бакхом, другие геларией, третьи - осликом". Архестрат пишет:

(316) Анфедон славный растит "ослов" до огромных размеров

(Коих "каллариями" называют), но мясо их рыхло,

И, как кажется мне, невкусна эта рыба. Иные

Их до небес превозносят - всегда ведь такое бывает:

Нравится больше одним одно, другим же другое.

100. Осьминог, полип (ΠΟΥΛΥΠΟΥΣ), родительный падеж πουλύποδος. Так аттики (и Гомер [Од.V.432]:

Если полипа (πουλύποδος) из ложа ветвистого вырвешь)

склоняют это слово по аналогии с другими производными от слова πούς (нога). Например, винительный падеж "полипа" произносят πουλύπουν, подобно [винительному падежу] "Алкиноя" (Άλκίνουν), "Эдипа" [b] (Οίδίπουν) и "треножником" (τρίπουν), как у Эсхила в "Афаманте" [TGF2. 3; cp.37f], от πούς (нога), как от νους (ум). Винительный же падеж πώλυπον - это эолийская форма. Аристофан в "Дедале" [Kock.I.436; ср.323с]:

Добыча - осьминоги (πουλύπους), каракатицы.

И еще:

Дает мне осьминога (πουλύπουν)

И еще:

Бить-колотить, как осьминога (πουλύπου) дряблого

Алвей в "Сестрах-развратницах" [Kock.I.756]:

Ведь глупо осьминожий ум иметь (πουλύποδος)

Амипсий в "Доедающем" [Kock.I.671]:

Нужно мне осьминогов (πουλύποων)

[c] Платон в "Дитяти" [Kock.I.626]:

На первом месте ты, как осьминожики (πουλύποδας).

Алкей [Kock.I.764]:

Как осьминог (πουλύπους), я поедаю сам себя.

Однако другие склоняют слово "полип" (πολύποδα) аналогично слову "нога": πούς "нога" [им.п.], ποδός "ноги" [род. п.], ποδί "ногой" [дат.п.], πόδα "ногу" [вин.п.]. Эвполид в "Демах" [Kock.I.284]:

Политик точно как полип (πουλύπους) ухватками.

101. Диокл в первой книге "Здоровья": "...моллюски возбуждают человека к наслаждению и любовным утехам, особенно осьминоги". Аристотель же сообщает, что у осьминога восемь ног, из которых пара верхних и пара нижних короткие, те же, что посередине, длинные; пара щупальцев, которыми он тащит к себе пищу; два глаза, находящиеся над парой верхних ног; рот же и зубы находятся посередине, между ногами. [d] Разрез головы обнажает мозг из двух полушарий. Есть у него и чернильная жидкость, не черная, как у каракатицы, но красноватая; она заключена в так называемой маковке, а маковка, подобно пузырю, находится в верхней части живота, однако с кишками не соединяется. Питается осьминог иногда мясистыми частями ракушек, а пустые раковины выбрасывает из норы наружу; по ним рыбаки его и находят. Спаривается он, сплетаясь в [e] объятиях, и соитие продолжается очень долго, так как животное это бескровно. Икру он откладывает через так называемый "яйцеклад", похожий на трубку в его теле, а икра слипается в виде гроздей. 102. Говорят также, что, когда ему не хватает пищи, он поедает сам себя, как пишет комик Ферекрат в "Дикарях" [Kock.I.149]:

На оливках, на кореньях

Мы сидим, а если голод

Одолеет злою ночью -

[f] Мы не хуже осьминогов,

Станем грызть свои же пальцы!

И Дифил в "Купце" [Kock.II.551]:

- Он - осьминог со щупальцами целыми.

- Что ж, это значит, он не обкусал себя.

Но всё это неправда, ибо щупальца ему откусывают морские угри, когда преследуют его.

Говорят, что, если в его нору подсыпать соль, он немедленно выползет. Рассказывают также, что от испуга он меняется в цвете и (317) окрашивается в цвет тех мест, где прячется. Об этом говорит в "Элегиях" и мегарец Феогнид [215]:

Пусть образцом тебе будет полип многохитрый: к какому

Камню прилепится он, вид он и примет того.

Похожее говорит и Клеарх во второй книге сочинения "О пословицах", где он приводит следующие стихи без имени автора [FHG.II.318]:

[b] Сын мой, герой Амфилох, в какую страну ни придешь ты,

К ней ты, как хитрый полип, приспособься.

103. "В прежние времена в Трезене, - пишет тот же Клеарх, - законом не только воспрещалось ловить так называемого священного осьминога и осьминога-гребца, но и даже прикасаться к ним, а также к морской черепахе. Тело осьминога легко размягчается, а сам он глуп, ибо идет в руки ловцов и во время преследования иногда даже не убегает. Самки осьминогов после родов размягчаются и слабеют, поэтому они очень легко ловятся. Иногда видели вылезающих на сушу осьминогов, особенно в каменистых [c] местах, потому что гладкой земли они избегают. Они любят растения, особенно оливы, и часто их находят прямо на стволах, которые они обвивают щупальцами". (В сочинении "О водных животных" [ср.332b-с] Клеарх добавляет, что осьминогов ловили также, когда они цеплялись за прибрежные смоковницы и поедали смоквы.) "Что осьминоги любят оливки, видно вот из чего: если ветку этого растения опустить в воду, где они водятся, и [d] немного подождать, то можно легко вытащить сколько угодно прилепившихся к ней осьминогов. Все части тела осьминогов крепкие, и только шея слаба".

104. Рассказывают также, что самец таскает в одном из щупальцев нечто вроде полового органа с двумя большими присосками. Он похож на мышцу, проходящую посередине через щупальце. В пятой книге "[Истории] животных" Аристотель пишет [V.40]: "Осьминог совокупляется зимой, а откладывает икру весной, скрываясь в норах почти два месяца. [e] Животное это плодовито. Самец отличен от самки удлиненной головой и половым органом в щупальце, как говорят рыбаки. Отложив икру, они ее насиживают: в это время они совсем худые. Икру [V.87] осьминог откладывает в нору или какой-либо полый предмет, например, горшок. Через пятьдесят дней {54} из икры выводится много маленьких осьминогов, похожих на пауков. [V.90] Самка осьминога иногда высиживает икру, иногда же [f] сидит перед отверстием норы, расставив щупальца".

{54 ...пятьдесят дней... — В переводе В.П. Карпова (Аристотель. ИЖ.V.87) указано 15 дней. Ср. 323f (примеч. переводчика).}

Феофраст пишет в сочинении "О животных, меняющих окраску" [fr.173], что осьминог принимает вид камней и делает это как из страха, так и для защиты. В сочинении же "О сухопутных животных" он пишет [fr.171], что осьминоги не принимают внутрь морскую воду. А в сочинении "О местных особенностях" [fr.173] он пишет, что на Геллеспонте осьминоги не водятся, ибо море это холодное и малосоленое, а осьминоги не переносят ни того, ни другого.

105. "А так называемый "кораблик", - пишет Аристотель, - не осьминог, хоть и похож на него щупальцами: спина у него панцирная. Из (318) глубины он выныривает, держа панцирь над собой, чтобы из него вылилась вода; затем переворачивается и плывет, держа наверху одну пару щупальцев. Между ними растет тонкая кожистая перепонка, как у птиц между когтями на ногах. Два же других щупальца он опускает в воду наподобие весел. Когда он видит, что кто-то приближается, то от испуга прижимает ноги, [b] наполняет свой панцирь водой и стремительно уходит вглубь". Однако в сочинении "О животных и рыбах" он пишет: "...одна разновидность осьминогов - меняющие окраску, другая - кораблики".

106. К этому кораблику относится и эпиграмма, приписываемая Каллимаху Киренскому:

Я - обомшелый моллюск, Зефирита, в святилище новом,

Первый Селены дар в храм, о Киприда, тебе.

Плыл я в волнах, ракушка, и ветер соленый далеко

Путь мне держать помогал, в кожицу-панцирь толкал.

Если ж Галена, богиня блестящая, правила в море,

[с] Ножками греб я с трудом, я - соименник Арго.

Вот я пристал и к песку Иулиды; потом, Арсиноя,

Стал и забавой смешной я на твоем алтаре.

Даже гнезда для себя гальциона влажная в створках .

Вить не стала, ведь я был бездыханен и мертв.