Четыре встречи. Жизнь и наследие Николая Морозова - Сергей Иванович Валянский

В гуманитарных науках такой же статус, как астрономия, имеет история. И то направление, которое я развиваю — история человеческой культуры в естественнонаучном освещении, — и призвано играть ту же роль при истории, что и астрофизика при астрономии.

Всякая наука пользуется отдельными фактами лишь как материалом для вывода из них общих законов, объясняющих эти факты. Значит, и история в ее обычном чисто описательном состоянии не есть еще наука, а лишь материал для науки.

Общество является более сложным объектом изучения по сравнению с объектами естественных наук. Специфическая особенность его познания обусловлена тем, что люди сами творят свою историю. Изменяющийся характер общества влияет на его познание, так как анализируемые процессы весьма скоро становятся историей, а изучение истории находится под влиянием настоящего. Теории прошлого с необходимостью переосмысливаются в свете настоящего.

Предметное и методологическое единство познания природы и общества определяется предметным единством мира. Из этого же следует принципиальное единство логической структуры естественных и общественных наук.

Но природа достаточно сложна для того, чтобы ее можно было бы изучать всю сразу. Поэтому ее познание осуществляется системой наук, каждая из которых занимается лишь одной стороной единого целого. Но изучается-то единая природа. А это значит, что наряду с тенденциями дифференциации наук (анализа знания) должен идти процесс и их интеграции (синтез).

В соответствии с этим можно выделить три этапа развития изучения природы. Первый — синкретический (нерас-члененный). Второй, начавшийся в эпоху Возрождения и длившийся до конца XVIII века, — этап дифференциации наук. И наконец, третий, идущий и сейчас, — их интеграция.

Именно владение методами астрономии и понимание роли астрофизики для развития астрономии позволили мне достичь успеха в создании науки, применяющей естественнонаучные методы к истории.

Случилось так, что весь май и часть июня 1934 года я «жил» в XII веке, участвовал в Крестовом походе и увидел, что там все было не так, как нас учили и учат. Монашеские, католические и рыцарские ордена заходили дальше, чем думают теперь.

В 1204 году они захватили Константинополь, а затем Киев и другие русские княжества.

Пришли они из Татрских гор в Венгрии, обременяли подчиненные страны поборами в пользу папы римского, и их власть стали называть татрским игом.

Но через 80 лет пришли турки и прогнали их, при радости славян и греков. Потом прошли два-три поколения, внуки уже не разделяли ненависти к ним своих дедов, и хитрым папистам в Риме захотелось создать Унию Восточной и Западной церкви против турок, и вот перед Флорентийским униатским собором были выпущены подложные путешествия на Восток от имени Марко Поло, Плано Карпини, Рубрука и др., где татарское иго крестоносцев было выдано за «татарское иго монголов», и это вошло в учебники, по которым учили меня.

Вы сами понимаете, что когда я, читая русские летописи, впервые попал на эту мысль, то я уже не мог оторваться от документального изучения этого предмета со всех сторон. Я отбросил всякую переписку, все постороннее, пока не изучил всю литературу этого предмета. Книги все брал из библиотеки Академии наук.

Особой трудностью в моей работе было отсутствие единомышленников. Мои исследования шли бы значительно быстрее, если бы часть работы можно было поручить профессионалам в различных областях, особенно в астрономии. Но это очень трудоемкие задачи, и лежат они вне магистрального направления науки. Поэтому многие мои сотрудники по астрономическому отделению сопротивлялись проведению этой работы и саботировали ее. И уже к началу 20-х годов это стало для меня абсолютно ясным.

Кстати, подобную ситуацию я описал еще в 80-х годах XIX века, когда анализировал процесс образования новых политических партий. Допустим, существует некоторая партия. Упорным трудом своих членов она добилась определенного авторитета и признания в обществе. Принадлежать к ней стало престижно. И большое количество конъюнктурщиков начинает заполнять ее ряды, но при этом образовавшееся «большинство» требует, чтобы партия следовала уже оправдавшим себя курсом. Наряду с этим ^большинством» в партии есть члены, примкнувшие к ней не из соображений престижа, а искренне разделяя ее стремления. Они начинают выступать против мнения большинства, становятся внутренней оппозицией, и в результате их изгоняют из партии. Они организовывают новую. Своими искренними действиями добиваются признания и авторитета для новой партии. В нее опять устремляются те, кто хочет быть при авторитетном деле, и, чтобы это дело продолжало быть авторитетным, требуют ее «окостенения». Опять появляется внутренняя оппозиция. Их изгоняют и т. д.

Ровно то же самое можно наблюдать в истории. Огромная армия конъюнктурщиков требует канонизации того, что в ней достигнуто, и с жестокостью изгоняет всех, кто собирается что-то изменять».