Четыре встречи. Жизнь и наследие Николая Морозова - Сергей Иванович Валянский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Предполагалось, что восьмой том будет «Об Ассиро-Вавилонских клинописях», девятый — «Сенсационные находки европейцев в первой половине XIX века в Азии, Индии и Египте с точки зрения точных наук» и десятый — «Новые основы русской средневековой истории». Пока я добивался разрешения на продолжение издания и приводил в порядок подготовленные рукописи, я понял, что в русской истории есть много интересного, требующего специального описания. В итоге то, что планировалось сначала как часть восьмого тома, а потом — как десятый том, вылилось в два самостоятельных. Они должны были стать одиннадцатым и двенадцатым томами. Десятый же том стал называться «Азиатские христы». Так получилось из-за того, что против продолжения «Христа» возникла очень большая оппозиция. Тогда я решил предложить «Русскую историю» как самостоятельное произведение, а оставшиеся тома издать попозже, когда страсти улягутся. В результате исходно единая работа разделилась на две: три тома продолжения «Христа» и два тома «Русской истории».
Под названием «Христос» вышли следующие тома: «Небесные вехи земной истории человечества», «Силы земли и небес», «Бог и слово», «Во мгле минувшего при свете звезд», «Руины и привидения», «Из вековых глубин», «Великая Ромея. Первый светоч средневековой культуры». Причем в 1927 году вышло второе издание первого тома, а в 1924 году одновременно с первым томом издали его часть в виде отдельной брошюры «Христос или Рамзес? Попытка применения математической теории вероятностей к историческому предмету».
Первоначально планировалось, что в шестом томе будут содержаться результаты исследований по месопотамским клинописям, египетским иероглифам, арабским и другим историческим переводам. Но поскольку все семь томов не удалось достаточно быстро издать, первоначальный план сильно изменился, так как появлялся новый материал, не включать который было нельзя. В результате к моменту подготовки к печати седьмого тома стало ясно, что остается неизданным достаточно много материала, которого хватит еще на несколько томов.
И поэтому надо было добиваться продолжения издания. В приватной беседе в «инстанции» мне популярно объяснили, что они не могут приветствовать издание моей работы, так как в ГИЗ приходят с разных сторон увещевания прекратить печатание книг о Христе и религиозную пропаганду. (Вот оно — неудачное название.) Не помогали мои возражения, что книга не только не религиозная, а как раз наоборот, вполне антирелигиозна. В своих исторических трудах я старался наметить общими чертами возможность построения на развалинах старой истории новой исторической науки на революционных началах в связи с географией, геофизикой, политической экономией, историей материальной культуры и со всем вообще современным естествознанием… Но вот мне наконец-то сказали, в чем дело. Оказывается, мой труд идет вразрез с учением Маркса и Энгельса, признававшим Древнюю Грецию. Против этого возразить было нечего.
Моя работа «История человеческой культуры в естественнонаучном освещении» — серьезная научная работа, основанная на результатах различных междисциплинарных исследований. Поэтому, чтобы она была понятной большому кругу читателей и имела научную убедительность, позволяя пользоваться научными методами всем желающим, каждый том предварялся прологами и интермедиями.
В первой книге они были посвящены движению планет; во второй — геофизике; в третьей — сравнительной лингвистике, антропофонике, мифологии; в четвертой — методам историко-астрономической разведки; в пятой — классификации всех солнечных и лунных затмений от начала нашей эры до эпохи введения григорианского календаря; в шестой — кометам; в седьмой — применению статистических методов к проблемам хронологии.
Но все-таки эта работа остается сложной для восприятия большинства. Многие читатели, будучи не в состоянии понять мои рассуждения, останавливались только на выводах, которые, естественно, расходились с тем, что они знают, Это несоответствие и рождало неприятие всей работы. Ладно, если читатель обычный гражданин, а если он обладает властью? А если результаты расходятся с догматически усвоенным марксизмом? Ясно, что в этом случае будут посылаться «сигналы» в «инстанции». А те будут предпринимать адекватные действия.
Вообще-то я прекрасно предвидел, что нечто подобное, рано или поздно, должно было произойти.
Я внимательно следил за публиковавшейся критикой на свою работу. При этом наибольшее количество «ругательных» работ публиковалось в журналах «Антирелигиозник» и «Революция и культура», довольно оголтелых изданиях, где новая идеологическая поросль оттачивала свои способности. Они учились писать критические статьи, не вникая в суть того, что критикуется, а ориентируясь лишь на мнение «руководства» по поводу этих работ.
«Хватит ли у Ленгиза терпения для издания шести остальных томов?» — восклицал один рецензент после выхода первого тома. «Можно только искренне удивляться, — восклицал другой, подписавшийся «Историком» в «Книгоноше», — как Государственное издательство тратит деньги и бумагу на издание подобного рода произведений! Прекрасно изданный, с массой никому (?) не нужных рисунков том в 700 с лишком страниц годится только на размолку (т. е. снова на бумагу)».
И я не знаю, не утопился ли бы я с отчаяния в Неве, читая такие перспективы для своей книги, если б Постоянная комиссия Академии наук по истории знаний под председательством академика Вернадского неучастием первоклассных историков не примирила меня с жизнью, избрав меня,
