Последние магнаты. Тайная история - William D. Cohan

- рассказал газете один из руководителей больницы, - но вдруг нам позвонили. Очевидно, что это контролировалось офисом губернатора". Пуарье также выиграл для Lazard желанную роль консультанта по продаже облигаций на сумму 2,9 миллиарда долларов в 1991 и 1992 годах. Нью-Джерси заплатил Lazard за эту консультацию 2,3 миллиона долларов.

Однако в статье сообщалось, что Комиссия по ценным бумагам и биржам США и прокуратура Манхэттена расследуют действия Пуарье в связи с продажей облигаций "Турпайка". Несмотря на успех Пуарье в Нью-Джерси, репортеры Journal также отметили, что его предыдущие взаимодействия с чиновниками во Флориде и Кентукки привели к тому, что и он, и Lazard оказались в горячей воде. Ведущий андеррайтинг Lazard по размещению облигаций на сумму 861 миллион долларов для Совета по образованию штата Флорида быстро испортился на фоне обвинений в том, что компания неправильно оценила сделку. Возмущение вызвал вопрос о том, как вообще была выбрана Lazard, и ответ - политические связи Пуарье - заставил губернатора Лоутона Чайлза запретить фирмам с Уолл-стрит, делающим политические взносы в пользу государственных чиновников, выступать андеррайтерами государственных облигаций. В Кентукки работа Пуарье с облигациями на 250 миллионов долларов для строительства автострады заставила чиновников штата написать "волнующую" десятистраничную записку, в которой он обвинялся во "лжи, несанкционированных сделках от имени штата и завышении расходов штата более чем на 1 миллион долларов". Отношение Пуарье "было антагонистическим", а сделка "напоминала многие из тактик "котельной" той эпохи, которая, как мы надеялись, осталась позади". Пуарье отказался дать интервью для статьи. По крайней мере один из его бывших партнеров в Lazard считает, что крайне вредная статья в Journal появилась потому, что ряд конкурентов и коллег, включая Фербера, просто "поквитались с Пуарье" из-за его агрессивности.

Когда в следующий понедельник журнал вышел в свет, в нем появилось письмо редактору от "Lazard Freres & Co." с жалобой на то, как в статье изображены Пуарье и фирма. "Мы встревожены статьей о работе партнера нашего департамента муниципальных финансов, опубликованной в пятницу на первой странице, и не согласны с ее содержанием, а также с конкретными деталями", - написали представители фирмы. "Изучение вопросов, обсуждаемых в вашей статье, не выявило никаких признаков незаконности. В нашем кодексе поведения, который соблюдают все - от старших партнеров до самых младших сотрудников, - четко прописана наша политика, согласно которой все деловые вопросы должны вестись на самом высоком этическом уровне. Ничего, что не соответствовало бы этому уровню, не допускается". В письме отмечается, что представители компании встречались с репортерами журнала во время подготовки статьи, но мнение Lazard не попало в газету. "Повседневные усилия сотрудников нашей фирмы по выработке инновационных ответов на чрезвычайно сложные финансовые проблемы, с которыми сталкиваются наши государственные и местные власти, были проигнорированы в обмен на бездоказательные инсинуации о неправомерном влиянии", - говорилось в заключение письма. Вскоре фирма пожалеет о том дне, когда были написаны эти слова.

В тот же день, когда письмо фирмы появилось в журнале, Раттнер написал Мишелю служебную записку, из которой следовало, что он уже устал от работы в качестве соруководителя банковского отдела - всего через восемь месяцев после своего назначения. Он проводил еженедельные собрания партнеров, давал оценки некоторым младшим банковским сотрудникам и пытался внести свой вклад в работу Мишеля над процентами партнерства - процесс, который он называл "ворошить десятые доли", ссылаясь на свою незначительную роль в попытках повлиять на мышление Мишеля. "Если вернуться в прошлое (а это было еще до моего времени), никто не занимался банковским делом", - объяснил Стив. "Билл был первым, кто попытался управлять банковским делом. В определенном смысле у него это неплохо получалось, но - и Билл первым признает это - ему еще предстояло пройти долгий путь, чтобы стать по-настоящему эффективным. Мы с Кимом пытались выйти на новый уровень. Мы встретили огромное сопротивление со стороны всей старой гвардии, хотя Феликс отнесся к этому спокойно", поскольку то, что пытались сделать Стив и Ким, редко затрагивало Феликса. И, конечно, Феликс тогда все еще любил Стива и его успехи. Разочарования Стива и даже некоторые его мысли очень напоминали многие чувства Лумиса, связанные с должностью главы банковского отдела. "Вы просили, чтобы я попытался сформулировать ключевые элементы моих координационных обязанностей и то, что можно сделать, чтобы организовать их таким образом, чтобы удовлетворить потребности всех", - написал Стив. "Позвольте мне с самого начала повторить, что мой первый выбор - освобождение от всех этих обязанностей по причинам, которые мы обсуждали. Хотя я понимаю, почему это может быть бессмысленно для фирмы, я не беспокоюсь о том, что это вызовет какие-либо отголоски". Он рекомендовал не что иное, как демонтировать большую часть внутренней банковской инфраструктуры, которую они с Лумисом так тщательно создавали в течение последнего десятилетия. Он был крайне расстроен и считал, что пришло время "прекратить мои попытки влиять на решения, касающиеся направления развития фирмы. Многочисленные беседы, которые я вел с вами, Феликсом, Деймоном, Мэлом и другими, а также несколько значительных анализов, подготовленных в отношении размера, прибыльности, производительности и т. д., заняли огромное количество времени. На данный момент я высказал все, что у меня на душе, поэтому мне будет довольно легко освободить себя от этой деятельности".

Несмотря на эту диатрибу, о которой мало кто знал, внешне мало что изменилось. Лето все равно было не за горами, а это означало отъезд Мишеля в Су-ле-Вент и всеобщее исчезновение большинства других партнеров в их шикарных домах в Хэмптоне, на Винограднике, в долине Гудзона, в округе Личфилд или в Вайоминге, среди прочих мест. После того как Стив написал записку, Феннебреск вспомнил один "летний вечер", когда они с Мишелем "болтали без умолку" в кабинете Мишеля и зашла речь об управлении банковской группой. Мишель рисовал на листе бумаги, а потом сказал Киму: "Проблема в том, что вы со Стивом хотите управлять банковской группой, а банковская группа - это сердце фирмы, и это действительно моя фирма". На что изумленный Феннебреск ответил: "Я получил это сообщение, приятель. Я понял. Я убираю ногу с педали газа". Так что это был весьма показательный момент". С того вечера, по словам Феннебреска, он стал гораздо более сдержанным в своих и без того скромных усилиях по управлению банком. "Я не видел причин увеличивать список врагов или пополнять его", - сказал он. Он решил позволить Стиву быть еще более открытым в управлении банковскими партнерами, чем раньше. Вместе они продолжали проводить собеседования с известными M&A-банкирами, такими