Социализм. История благих намерений - Александр Монович Станкевичюс

и антифашистские активисты. В 1961 г. лагерь был воссоздан для содержания в нем боевиков антиколониального движения в португальских колониях. Условия в лагере были очень тяжелыми, а пытки и унизительное отношение охранников к заключенным – нормой. При этом многие заключенные были помещены сюда без официального приговора. Тем не менее это был единственный лагерь в стране, и за все время через него прошло всего 566 человек (340 на первом этапе и 226 на втором). Большая часть смертей пришлась на период с 1936 по 1945 г., когда погибло 32 человека; с 1945 по 1954 г. умерли всего два заключенных; с 1961 по 1974 г. еще трое заключенных умерли от болезней. Таким образом, по своему размеру и значимости это был довольно небольшой концентрационный лагерь с относительно невысокой смертностью в сравнении даже с польскими лагерями для военнопленных 1919–1921 гг., несмотря на наличие жестоких пыток и плохого медицинского обслуживания. Разумеется, это не служит оправданием для существования такого места, где государство нарушало свои обязанности защищать право на жизнь и собственность своих же граждан, независимо от их убеждений.

В Чили, начиная с 1973 г., когда генерал Пиночет совершил переворот и сверг социалиста Сальвадора Альенде, появилась целая сеть концентрационных лагерей, большая часть из которых была закрыта уже через два-три года. Широкую известность получил лагерь, устроенный прямо на Национальном стадионе города Сантьяго. Через него прошло около 40 тыс. человек, однако он просуществовал всего два месяца, поэтому в действительности полноценным концентрационным лагерем это учреждение считать нельзя. Корректнее называть его временным центром содержания или даже «фильтрационным лагерем», в котором заподозренные в политической нелояльности граждане либо проходили «тест» на лояльность и освобождались, либо направлялись в полноценные лагеря для длительного пребывания, вроде Писагуа и Чакабуко. Лагерь Писагуа был создан еще в 1940-е гг., но функционировал эпизодически, именно в нем Пиночет успел проработать администратором до того, как пришел к власти. При его режиме данное учреждение было расширено для содержания сторонников свергнутого Альенде, но уже в октябре 1974 г. лагерь был закрыт. Менее чем за два года через лагерь прошло 2500 человек, из которых около 20 человек погибло, т. е. смертность в нем была довольно низкой, что не является поводом считать условия содержания мягкими – пытки, унижения и плохие условия жизни в этом лагере были «на высоте». Концентрационный лагерь Чакабуко проработал с ноября 1973 г. по апрель 1975 г., отличался усиленным армейским контролем (вплоть до охраны периметра танками) и прослужил местом заключения для 1284 мужчин (ни женщин, ни тем более детей в нем не содержали). По оценкам Национальной комиссии по политическим тюрьмам и пыткам, за все время правления Пиночета жертвами незаконного содержания в лагерях и тюрьмах оказались 28500 человек [451].

Надеюсь, что читателю очевидно, что наличие концлагерей в несоциалистических странах никак не оправдывает наличие оных в социалистических (верно и обратное). С другой стороны, сама идея изоляции противника во время военных действий, которая выступает как альтернатива его прямого физического уничтожения, довольно логична. Но это можно понять лишь тогда, когда ведется война. Когда же в стране мирное время и людей все равно отправляют в изолированный лагерь с ужасными условиями содержания, это едва ли чем-то объяснимо, кроме идеологических установок. Именно так происходило в значительных масштабах в странах, где победил социализм, что мы и увидим на примерах далее и именно так происходило в Португалии и Чили, где масштаб системы лагерей все же был совершенно не сравним ни по длительности, ни по численности жертв с советскими, китайскими, северокорейскими и другими примерами, которые мы рассмотрим ниже. Учитывая, что социализм позиционировал и позиционирует себя в качестве более справедливой альтернативы другим системам, закономерен также вопрос: почему же вы не только делаете то же самое, что ваши противники, но используете их порочные практики еще шире?

* * *

Пришла пора рассмотреть концентрационные лагеря, которые существовали в социалистических режимах, и начнем мы с наиболее знакомых нам советских исправительно-трудовых лагерей и колоний (ИТЛ и ИТК). О системе спецпоселений, куда ссылались сначала крестьяне, сопротивлявшиеся насильственной коллективизации, а затем и жертвы репрессий по национальным линиям, коллаборанты и немецкие военнопленные, мы уже говорили во второй части книги в главе про наступление социализма на российскую деревню. Все эти учреждения (спецпоселения, ИТК и ИТЛ) с 1930-х гг. управлялись ГУЛАГом – Главным управлением лагерей. Но уже до появления этой всем хорошо известной аббревиатуры управление лагерями принудительных работ (так они обозначены в первых декретах) велось специально созданным Центральным управлением при НКВД и ВЧК. Следуя ленинскому призыву времен Гражданской войны («необходимо организовать усиленную охрану из отборно надежных людей, провести беспощадный массовый террор против кулаков, попов и белогвардейцев; сомнительных запереть в концентрационный лагерь вне города. Экспедицию пустите в ход. Телеграфируйте об исполнении» [187, с. 143–144]), большевики создавали лагеря для своих противников с самого начала своего правления. Декретом ЦИК Советов «О лагерях принудительных работ» от 15 апреля 1919 г. и постановлением ВЦИК «О лагерях принудительных работ» от 17 мая 1919 г. разрешались вопросы организации, управления, санитарного и медицинского надзора, караула, помещений и статуса заключенных. Полагалось создать лагерь при каждом губернском городе, «неменее, чем на 500 человек каждый» [71], куда помещались те лица, «относительно которых состоялись постановления Отделов Управления Чрезвычайных Комиссий, Революционных Трибуналов, Народных Судов и других Советских Органов» [392]. При этом условия содержания в таких лагерях были относительно мягкими: заключенным можно было видеться с родственниками раз в неделю, устанавливался 8-часовой рабочий день и заработные книжки, при проявлении трудолюбия разрешалось жить на частной квартире. С другой стороны, содержание лагеря, охраны, инфраструктуры также ложилось на плечи заключенного и вычиталось из его заработка, а физический труд был достаточно тяжелым.

Первые концентрационные лагеря были действительно мерой военного времени, однако после окончания гражданской войны они никуда не делись. Напротив, их число продолжало расти, и к концу 1920-х гг. они уже покрывали территорию всего СССР. Одним из первых «полноценных» исправительно-трудовых лагерей для многолетнего содержания в нем заключенных был Соловецкий лагерь особого назначения (СЛОН), организованный на изолированных и отдаленных от остального мира Соловецких островах. Кроме него, в Архангельской губернии были и другие трудовые лагеря. Именно эти северные ИТЛ стали прообразом будущей системы ГУЛАГа и именно там отбывал свой срок талантливый делец, торговец лесом, контрабандист, будущий сотрудник ОГПУ и управляющий ИТЛ Нафталий Аронович Френкель. Еще в статусе заключенного Френкель смог добиться доверия лагерного управления своими «реформами» трудовой дисциплины, которые привели к росту доходности лагерей за счет принудительного труда. Френкель предложил отказаться от стандартизированных пайков и увязать рацион питания с производительностью труда. Это