Пустующий трон - Кен Лю

огнем амбары, коптильни, склады, хижины и шатры. Все припасы, накопленные за год – точнее, за несколько лет, – за считаные часы обратились в пепел.

Они с Торьо и детьми, сидевшими во время нападения рядом на ковре, в ужасе бежали прочь. Агоны-наездники вскочили на гаринафинов, чтобы попытаться дать отпор вторжению с воздуха, а агоны-воины и солдаты-дара схватили оружие, дабы отразить не менее жестокую наземную атаку. Все вокруг погрузилось в хаос и суматоху. Ездоки не могли найти своих напарников, солдаты потеряли из виду командиров. Мужья разделились с женами, а дети – с родителями. Повсюду раздавались вой, вопли и крики о помощи, звучали приказы, которые никто не мог исполнить.

Сильнейшие воины Таквала и личная стража командора Типо То привели в убежище на краю долины группу растерянных и ошалевших беглецов.

Пока дети прятались в пещере, Тэра отважно оставалась снаружи, не обращая внимания на призывы спрятаться.

Звезды скрылись за огненными полосами, вся долина озарилась сиянием тысяч факелов, когда две армии схлестнулись во мраке. Хрустели кости, лилась кровь, сыпались на землю внутренности. Вдали эхом разносились предсмертные крики и стоны умирающих.

Беспомощно стоя у пещеры, Тэра смотрела, как все, созданное ею за последние семь лет, гибнет в огне. Снег завихрился от взмахов мощных крыльев; два раненых гаринафина снизились, ломая деревья на пригорке, и гулко приземлились на уступе рядом с пещерой. Оба животных еле дышали от усталости.

Первым из них управлял Таквал. Его волосы наполовину сгорели, на лице красовался уродливый ожог. За наброшенную на гаринафина сетку цеплялось несколько обгоревших и окровавленных мужчин и женщин. Кое-кто еще шевелился и стонал, другие уже не подавали признаков жизни.

Вторым крылатым зверем управляла Вара Роналек при помощи Тоофа и Радии – льуку, которых агоны приняли к себе. С сетки этого гаринафина, ведомого и защищаемого первым, спустились Адьулек, Сатаари, Годзофин, Типо То, Радзутана, Сами и еще несколько высокопоставленных агонов и дара.

– Почему вас так мало? – осведомилась Тэра.

– Многие отказались улетать без детей, – ответила пребывавшая в ступоре Сами. – Но всех ребятишек нам было не увезти… поэтому они остались умирать.

Тэра с болью закрыла глаза. Большое количество детей в долине Кири было одним из главнейших ее достижений, символом плодотворного союза агонов и дара. Она едва могла представить, перед каким страшным выбором оказались родители: дети не могли сражаться и стали бы лишней обузой для гаринафинов, поставив под угрозу жизни всего экипажа – но как заставить себя улететь без них?

– Я так понимаю, что надежды нет? – хриплым шепотом спросила она у мужа.

Таквал неуверенно кивнул:

– Их слишком много. – Он не мог сдержать слез, борясь с подступившим к горлу комом.

– А где твоя мать?

– Ей… надоело убегать. Она руководит сопротивлением. Организует отвлекающий маневр. Сказала… чтобы я спасался во что бы то ни стало. Что доверяет меня тебе.

Слезы хлынули по щекам Тэры. Их было не остановить. Соулийян, желавшая лишь одного – укрыться от войны, от льуку и жить мирной жизнью, решила больше не прятаться. У Тэры были сложные отношения со свекровью, но она искренне любила ее и считала родным человеком.

«Осина и хотела бы стоять смирно, да ветер не дает».

Внизу в долине можно было различить уцелевших гаринафинов, собравшихся в воздухе тесной кучкой. Льуку наседали. На земле они уже полностью заняли поселение; лишь в паре уголков долины Кири агоны и дара еще сопротивлялись. Льуку значительно превосходили обороняющихся числом и умением, да к тому же на их стороне было преимущество внезапности. Исход битвы не оставлял сомнений.

– Как это произошло? – задавалась вопросом Тэра, в глубине души надеясь, что все это лишь дурной сон.

– Все из-за нашей неосторожности. – В глазах Таквала отразились сожаление, укор и чувство вины. – Слишком много охотились… кого-то наверняка заметили. – Спустя миг он простонал: – Вольу…

Сперва Тэра истолковала это как обвинение.

– Что Вольу? Думаешь, он предал нас?

Но ужас и боль во взгляде мужа подсказали, что она ошиблась.

– …и Слиюса-Ки, – закончил Таквал, отворачиваясь.

Догадка и одновременно чувство стыда ударили в сердце Тэры, как два молота. Передавая сведения в долину Кири, Вольу рисковал собой и всеми, кто положился на него. Ожидалось, что в эти дни льуку расположатся в долине Чаши Алуро, но подтверждение от дяди Таквала не пришло. Внезапное нападение могло означать лишь одно: Вольу раскрыли. Он почти наверняка был казнен, а оазис агонов горел, как и долина Кири.

Они и в самом деле потеряли все.

Хотя Таквал не обвинял жену, груз вины придавил ее плечи, не позволяя свободно дышать. Это ведь она настаивала на нападении, хотя Соулийян была против того, чтобы атаковать льуку, пока те приносят жертвы богам. Тэра буквально заставила Вольу шпионить на них, необдуманно подставив под удар и его самого, и всех, кто жил в Слиюса-Ки. Да вдобавок еще и охотники, готовясь к нападению, постоянно покидали их лагерь.

Но, что было хуже всего, Тэра чувствовала, что к беде привела ее собственная настойчивость, с которой она стремилась отложить атаку до тех пор, пока льуку не соберутся в Татене. Ею двигало желание в первую очередь уничтожить города-корабли. Излишнее выжидание означало, что Вольу требовалось дольше скрывать свою деятельность; охотники тоже расслабились после нескольких успешных вылазок. Вместо того чтобы хранить бдительность, все жители долины Кири готовились к Празднику зимы и предавались чревоугодию. А промедление прежде всего давало льуку больше времени, чтобы раскрыть заговор и принять меры. Если бы они атаковали льуку в долине Чаши Алуро, всего этого можно было избежать.

«Вот к чему привели заносчивость, высокомерие и чрезмерная самоуверенность, – отчитывала себя Тэра. – Гибель стольких людей на моей совести. Я считала себя всезнающей, настаивала, чтобы все было по-моему, и в результате теперь мы потеряли все».

– Вотан, – задыхаясь, проговорила Типо То. – Когда мы нанесем ответный удар?

Она прислонилась к большому валуну, поддерживая руками изрядно выступающий живот.

– Контратаки не будет, – ответил Таквал, сочувственно глядя на нее.

– Как это не будет? Но ведь Нмэджи остался там! И наши сын и дочь тоже! – воскликнула Типо. – Вы сказали, что мы за ними вернемся!

– Я обманул, – невозмутимо признался Таквал. – Капитан Гон попросил меня солгать, иначе вы не согласились бы улететь с нами.

– Мы должны вернуться! Нмэджи их не удержать…

– Он уже мертв, – перебил ее Таквал. – Как и ваши дети.

По перемещению факелов в долине было ясно, что наспех выстроенная линия обороны агонов была сметена.

– Неправда! Они живы! Они ждут нас! – Типо оттолкнулась от валуна и, пошатываясь, закричала: – Вы не можете