Тремор - Каролина Эванс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
− Подожди, то есть теперь ты зарабатываешь? Отрадно слышать. Ты с самого детства мастерила всякие вещички, должно же это было где−то пригодиться.
− Да, мам. Я вообще думаю, что мы не случайно встретились с Калебом. Общение с ним помогает мне куда больше, чем когда я ходила к психологу.
− О, дорогая, ну пора уже жить дальше. Конечно, меня тоже потряс уход папы, но такова жизнь. Нельзя же всегда быть такой нежной. И что с этим Калебом? Вы встречаетесь? Какое, кстати, странное имя.
− Нет, я пока ни с кем не встречаюсь.
Она и не заметила, как к ней подошла Даша. Услышав это, она тут же подняла вверх брови. Когда Таня закончила разговор, то вздрогнула от ее касания.
− Зачем ты соврала?
− Я не врала.
− А как же Кирилл? Ты про него и слова не сказала.
Таня глубоко вздохнула.
− Извини, но это мое дело. Я пока не хочу говорить об этом.
Она прошла мимо нее. Даша с удивлением проводила ее взглядом.
* * *
«Как ты? Может, встретимся? Я скучаю».
«Давай в пятницу. У меня много дел».
«Я тебя как−то обидел? Ты почти не пишешь мне».
«Нет, просто сейчас я правда не могу».
Кирилл в отчаянии перевернулся на спину.
После их поездки они виделись всего пару раз. Прошло около двух недель с их последней встречи. Она редко отвечала ему, и это все больше беспокоило Кирилла.
Прежде они с Таней переписывались днями напролет и бросали все, чтобы встретиться друг с другом. Отдаление случилось так внезапно, что он словно выпал из реальности. Пил в барах больше обычного, не мог сосредоточиться на репетициях. В один день он просто не выдержал и поехал к ней.
Было уже довольно поздно. Кирилл припарковался недалеко от входа в общежитие. Он знал, во сколько Таня обычно возвращается в комнату и приехал чуть раньше.
Мимо него проходили компании студентов, одинокие фигурки, ритмично вышагивающие по асфальтовой тропинке ко входу. Кирилл всматривался в них, каждый раз напрягаясь всем телом, чтобы выбежать из машины. Но ее все не было. Тогда в голову начали лезть мысли, что она может быть с кем−то еще, с другим парнем. А может, она вернулась раньше. Да и вообще, что он как маньяк выжидает ее?
Руки сами легли на руль. Прошел уже час, и Кирилл стал думать, что пора выезжать к дому. Он уже повернул ключ, как знакомый силуэт показался на ступеньках здания. Кирилл тут же выбежал к ней.
− Таня.
Она обернулась. Карие глаза со страхом обратились к нему.
− Скажи правду. Что происходит?
Закусив губу, Таня смотрела куда−то вниз. Иногда она тяжело вздыхала и поднимала взгляд к небу. Кирилл обнял ее.
− Мне было так хорошо с тобой. Я думал, тебе тоже, − прошептал он.
Она кивнула.
− Так и есть. И мне страшно от этого.
− Что? Почему?
Кирилл выпустил ее из объятий. Она закрыла лицо руками. Послышались всхлипывания.
− Поедем ко мне, все расскажешь.
− Не могу.
− Пожалуйста.
Они пошли к машине. Таня все еще прикрывала рот руками, а Кирилл не знал, что сказать ей.
Через пятнадцать минут они уже были у дома. По−прежнему молчавшие, по−прежнему не сказав друг другу ни слова.
Зайдя в знакомую комнату, Таня слабо улыбнулась. Месяц назад ее как молнией поразило здесь. Эти полупустые, но такие красноречивые полки помнили ее страх, залитые румянцем щеки и поцелуй, всей энергией мира окативший ее.
Они сели на диван, и она тут же повернулась к нему.
− Понимаешь, мне никогда не было так хорошо, как с тобой. Я просто… потеряла себя и была счастлива. Но ведь теперь я привязана к тебе. С тобой что−то случится, и я умру. Я не хочу этого.
Брови в недоумении поползли вверх.
− Да что со мной может случиться? — растерянно произнес Кирилл, не отводя от нее взгляда.
− Да все, что угодно. Ты же рокер, твоя жизнь полна… опасностей.
Он облегченно улыбнулся, словно ожидая услышать что−то гораздо хуже этого.
− Малыш, все опасное я бросил сразу, как встретил тебя. Как ни странно, − задумчиво сказал он, словно только сейчас осознав это.
− Но ведь ты можешь бросить меня или… умереть.
Возникла пауза. Кирилл изучающе смотрел на нее.
− У тебя такое уже было, да?
Сжав губы, она кивнула. Ее пальцы стали жить своей жизнью. Перебирали друг друга, заламывали, подергивали кольца. Таня смотрела перед собой отстраненным, впавшим в себя взглядом.
− Три года назад я проснулась посреди ночи. Вокруг было тихо, мне не снилось ничего особенного. Но тело трясло мелкой дрожью. Я была вся в поту, мокрой насквозь, прожженная неясной тревогой.
Она закрыла глаза и, глубоко вздохнув, вновь продолжила вспоминать прошлое.
− Из другой комнаты раздался звонок. Затем голос мамы. Он колебался от истеричных нот до спокойного шепота. Я встала с кровати и замерла у двери. Меня словно парализовало. Пот высох на холодном теле, ноги почти не гнулись. Когда ее голос стих, я вышла в коридор. Зашла в ее комнату.
Таня закрыла рот рукой. По щекам текли слезы. Кирилл хотел обнять ее, но она лишь покачала головой. Губы выдавили из себя улыбку.
− Мама сидела в кресле. Когда я зашла, она даже не шелохнулась. Ее глаза, как два стеклянных шара, смотрели в одну точку. «Что случилось, мам?» Ответа не было. Я окликала ее, трясла, а на лице ничего не менялось. Я уже плакала, сидела у нее в ногах, умоляя хоть что−то сказать мне. После долгого молчания она лишь криво улыбнулась. Какой−то потухшей безжизненной усмешкой. «Папа умер».
Мы замерли. Это молчание раздавило бы весь мир, если бы я не прервала его. «Сделай хоть что−нибудь, не сиди так!» Мои крики слышали даже соседи. Когда они постучали, я валялась на полу. Мама все так же смотрела в пустоту мертвым взглядом.
Губы затряслись, и Таня отвернулась в сторону.
Сцены в больничной палате пронеслись в ее голове старой потрескавшейся пленкой. Она так давно не вспоминала их. То, как поехала одна на такси среди ночи, как врач поймал ее перед входом в палату. Рассказал, что у папы случился сердечный приступ перед вылетом в командировку. Что никто не знает, почему это вышло — у него
