Kudos - Рейчел Каск

удалось не наделать глупостей, и мне казалось, что это произошло в результате тяжелой работы и самоконтроля, а не благодаря удаче. Но для меня было важно не выглядеть так, будто я хвастаюсь. Я всегда чувствовала себя так, будто у меня есть секрет, – сказала она, – и что всё рухнет, если я его раскрою. Раньше, когда я смотрела на своего мужа, я знала, что у него есть такой же секрет, и знала, что он тоже никогда его не раскроет, потому что мы делим его между собой – так актеров объединяет тайное понимание, что они играют, а открытое признание этого факта разрушило бы игру. Актерам нужна публика, – сказала она, – и нам она была нужна, потому что часть удовольствия состояла в том, чтобы показать нашу тайну, не раскрывая ее.

В течение многих лет они наблюдали за тем, как их ровесники не могли преодолеть то или иное препятствие, и даже пытались помочь им в этих критических ситуациях, что только усиливало их чувство превосходства. Примерно в то время, когда она встретила меня, продолжила она, дома у нее осталась хорошая подруга, которая переживала тяжелый развод и проводила много времени у них: они поддерживали ее и давали советы. Их семьи были близки и провели множество вечеров, выходных и праздников вместе, но теперь открылась абсолютно иная реальность. Каждый день подруга приходила с очередной ужасной историей: то муж приехал с фургоном и, пока ее не было дома, забрал всю мебель, то бросил детей одних на все выходные, когда была его очередь оставаться с ними; потом он заставил ее продать дом, в котором они прожили всю жизнь, и ходил по их друзьям, рассказывая про нее отвратительные вещи и настраивая их против нее. Она часто сидела у нас за кухонным столом, сказала журналистка, в абсолютном шоке и смятении, выливая на нас все эти истории, а мы с мужем слушали ее и пытались успокоить. Но в то же время мы в какой-то мере получали удовольствие, хотя ни за что в этом не признались бы, потому что удовольствие было частью нашего негласного секрета.

– Дело в том, – продолжила журналистка, – что мы с мужем когда-то завидовали этой женщине и ее мужу, чья жизнь казалась нам во многих отношениях лучше нашей. Они были полны энергии и предприимчивы, – сказала она, – и всегда ездили с детьми в экзотические путешествия, а еще обладали очень хорошим вкусом, так что их дом был полон красивых, необычных вещей, равно как и подтверждений их творческих способностей и любви к высокой культуре. Они рисовали, играли на музыкальных инструментах, читали огромное количество книг и, казалось, всегда вели себя более свободно и весело в своем семейном кругу, чем мы в своем. В те моменты, когда мы были с ними, я чувствовала себя неудовлетворенной нашей жизнью, нашими характерами и характерами наших детей. Я завидовала им, потому что мне казалось, что у них есть то, чего нет у нас, и я не могла понять, чем они это заслужили.

В общем, она завидовала подруге, которая тем не менее постоянно жаловалась на свою участь, на несправедливости материнства или на унизительность работы по дому, связанной с уходом за детьми. Единственным, на что она никогда не жаловалась, был муж, и, возможно, именно по этой причине он стал для журналистки главным объектом зависти, до такой степени, что ее собственный муж стал казаться ей недостаточно хорошим. Муж подруги был выше и красивее ее собственного, отличался невероятной харизмой и общительностью, обладал огромным количеством физических и интеллектуальных талантов, выходил победителем во всех играх и мог похвастаться большими познаниями в любой теме. Кроме того, он был очень домашним и казался идеальным отцом: проводил много времени в саду или на кухне, готовил с детьми еду, ходил с ними в походы или плавал под парусом. А самое главное, он сочувствовал жене и всегда одобрял ее возмущение по поводу того, как тяжело приходится женщинам, при этом всячески стараясь облегчить ей жизнь.

– Мой же муж, – сказала она, – не отличался хорошей физической формой и проводил столько времени в своей юридической фирме, что бо́льшая часть нашей повседневной жизни проходила без него, и эти его недостатки – которые втайне вызывали у меня злость и возмущение – я усердно замалчивала, вместо этого хвастаясь тем, какой он значительный человек и как много он работает, так что мне даже почти удавалось скрывать собственные чувства от самой себя. И только когда мы встречались с подругой и ее мужем, вероятность того, что правда выплывет на поверхность, возрастала, и иногда я задумывалась, догадывается ли мой муж о моих мыслях или, может быть, тайно подозревает, что я влюблена в этого другого мужчину. Но если это была любовь, – сказала журналистка, – то такая, которая в Библии называется алчностью, и муж моей подруги больше всего наслаждался тем, что его вожделеют. Я никогда не встречала мужчину, который бы так усердно соблюдал приличия, – сказала она, – до такой степени, что я стала видеть в нем что-то женское, несмотря на его явную мужественность. Глубже всего я чувствовала родство с ним в те моменты, когда хвасталась рабской преданностью своего мужа работе, а он точно так же вставал на сторону жены и описывал некоторые унизительные аспекты ее жизни как женщины. Мы отчасти узнавали друг в друге себя: мы нравились друг другу потому, что нравились сами себе, хотя никогда это не обсуждали, потому что в таком случае картинки наших жизней, которые мы нарисовали, рассыпались бы. Моя подруга однажды призналась, – продолжила она, – что ее мать сказала ей, что она не заслуживает своего мужа. И тогда я втайне согласилась, но при разводе эти слова приобрели совершенно другое значение.

С каждой новой историей, которую она слышала за кухонным столом, сказала журналистка, она всё больше и больше удивлялась характеру этого мужчины, которого в свое время считала таким привлекательным, и даже сейчас, с доказательствами перед глазами, ей было тяжело осудить его. И она смотрела на своего собственного мужа, который терпеливо сидел за столом, с вежливым видом слушая их подругу, хотя страшно устал после работы и даже не успел переодеться, и заново удивлялась, что сделала такой разумный выбор. Чем более ужасные вещи подруга рассказывала о другом мужчине, тем больше сама она надеялась, что никто не заметил, как сильно он ей нравился, и дошло до того, что она начала жестко его критиковать, хотя втайне всё еще верила, что подруга может преувеличивать. Ее муж, как она