Kudos - Рейчел Каск

нет ответа, – сказала она, – но я знаю, что ее нужно бояться каждой своей частицей, даже если она уничтожает твоих врагов и именует тебя победителем.

Затем, не говоря больше ни слова, она легкими быстрыми движениями начала собирать вещи в сумку и повернулась ко мне с протянутой рукой. Я взяла ее руку и почувствовала удивительную гладкость и теплоту ее кожи.

– Я думаю, у меня есть всё, что нужно, – сказала она. – По правде говоря, перед приходом сюда я проверила всю информацию. Журналисты теперь так делают, – сказала она. – Однажды нас, наверное, заменят компьютерной программой. Я читала, что вы снова вышли замуж, – добавила она. – Признаюсь, меня это удивило. Но не волнуйтесь, – сказала она. – Я не стану сосредотачиваться на вашей личной жизни. Важно то, что это большой, серьезный материал. Если я смогу написать его к утру, – сказала она, посмотрев на часы, – его, может быть, даже поставят в дневной выпуск.

Вечеринка проходила в центре города, и для сопровождения тех, кто хотел дойти туда от отеля пешком, был назначен гид. Это был высокий и стройный молодой человек с густыми, блестящими и волнистыми темными волосами до плеч; с его лица не сходила сияющая улыбка, а глаза быстро двигались из стороны в сторону – он будто ожидал внезапного нападения.

Он сказал мне, что часто водит участников по городу, так как его мама – директор фестиваля, и она решила таким образом использовать его способности ориентироваться на местности, которые, как ему говорят, довольно необычны. Он хорошо помнит почти все места, где когда-либо бывал, и даже те, где не бывал, так как в свободное время ему нравится изучать карту и решать топографические задачи, и этот процесс доставляет ему удовольствие. Например, он никогда не был в Берлине, но вполне уверен, что если бы его высадили где-то в середине города, он бы не потерялся и даже, возможно, превзошел бы некоторых местных в том, чтобы в кратчайшее время дойти, скажем, от бассейна в Плётцензее до публичной библиотеки. Он выяснил, что, если выйти из метро на станции «Хауптбанхоф» и пересечь Тиргартен пешком, можно обойтись без сложных пересадок и сэкономить минут десять-пятнадцать. Его беспокоило только то, что зимой этот маршрут будет менее целесообразным, так как он узнал, что погода в Берлине может быть необычайно суровой, но затем ему в голову пришла счастливая мысль, что бассейн открытый и им обычно пользуются только в летние месяцы.

К этому времени мы уже покинули территорию отеля и шли по тоннелеобразной дороге, по обеим сторонам которой были высокие бетонные стены, и монотонный гул с развязки был таким громким, что Герман, как он представился, закрыл уши пальцами, прежде чем свернуть налево в узкий переулок. Проблема с этими группами, продолжил он, пока мы ждали остальных, в том, чтобы понять, как дойти до конечной точки одновременно и в то же время учесть разные стили и темпы ходьбы. Скороходам приходится постоянно останавливаться, чтобы те, кто ходят медленнее, могли их догнать; это означает, что самые выносливые члены группы то и дело имеют возможность передохнуть, а те, кому приходится всё время их догонять, не успевают перевести дух. Но если дать возможность тихоходам отдыхать столько же, сколько скороходам, то время в пути удвоится; кроме того, скороходы в таком случае будут ждать в два раза больше, что создаст новые проблемы, такие как скука, раздражение, голод или холод. Мама убедила его, что он сможет найти логическое решение этих проблем, но он осознает, что многое из того, что кажется ему рациональной задачей, для других является метафорой, и он всегда переживает, как бы не возникло недопонимания. Всю жизнь мама мотивировала его читать книги, но не потому, что она верит, что чтение делает людей лучше, а потому, что изучение художественного вымысла поможет ему понимать определенные разговоры и не принимать их за реальность. В детстве сказки очень его расстраивали, и он всё еще не любит, когда ему врут, но со временем он понял, что другим людям так сильно нравится преувеличение и выдумка, что они регулярно путают ее с правдой. Он научился мысленно отвлекаться от таких ситуаций, добавил он, прокручивая в этот момент в голове отрывки из философских текстов, которые он запомнил наизусть, или возвращаясь к каким-нибудь математическим задачам, а иногда припоминая самые непонятные расписания автобусов, которые ему попадались.

Остальные к этому времени свернули в переулок, и Герман снова двинулся в путь, быстро шагая, пока мы не оказались в городском парке, где он остановился на дорожке, чтобы еще раз всех подождать. Этот парк – приятное место, сказал он, хотя у него плохая репутация – уровень преступности здесь выше, чем в других парках города. Через этот парк он регулярно срезает маршрут, когда едет на велосипеде от дома на другой стороне реки до школы, иначе дорога заняла бы у него на целых десять минут больше. Его поражает, что его одноклассники, многим из которых приходится ездить по похожему маршруту, не могут вычислить, что травмоопасность на дороге намного выше, чем в парке, и продолжают выбирать более опасный путь. На этом настаивают, как они признались, их родители, и его мама объяснила ему эту аномалию тем, что биологическая основа родительства фактически несовместима с ра-зумом и как таковая может рассматриваться как целая система вывернутой наизнанку логики. В общем-то, она человек с довольно развитым логическим мышлением, сказал он, и хотя она признает, что почти невозможно вырастить ребенка так, чтобы чувства не брали верх над разумом, она, стоит отдать ей должное, сделала для этого всё, что могла, и в данном случае продолжала поддерживать выбор сына даже после того, как директор школы выразил свои опасения по поводу безопасности этого маршрута.

Парк, длинный участок зелени, полого спускался к набережной; люди или прохаживались по его широким песчаным дорожкам, или сидели на скамейках в сумерках. Вдалеке на газоне, образуя круг, стояла группа людей в сигнальной спецодежде, и Герман объяснил, что они наняты для того, чтобы не давать прохожим пересекать ту часть парка. В попытке возродить этот район, сказал он, недавно здесь построили новый концертный зал, который представляет собой триумф компромисса: проект удовлетворил и прогрессивные амбиции градостроителей, и требования консерваторов оставить всё как есть. Вместо того чтобы уничтожить парк и на его месте построить здание, архитектор разработал гениальный план строительства зала под землей. Когда работы были уже закончены и парк вернулся к прежней жизни – совсем не изменившись внешне, – стало ясно, что из-за шума сверху акустика концертного зала сильно страдает.