Чисто еврейское убийство - Керен Певзнер

Я протянула ей письмо. Дрожащими руками взяв конверт, она раскрыла его и принялась читать перевод, написанный четким почерком Элеоноры. В это время я молчала и прихлебывала чай.

Тамара закончила читать и отложив письмо в сторону, посмотрела на меня. Глаза ее были полны слез. Вдруг, как волны, перехлестнувшие плотину, хлынули слезы. Тамара рыдала навзрыд. Мне осталось только успокаивать ее, так как я знала, что этот поток не остановишь. У Тамары слез было, как у клоуна с клизмочками на глазах. Держа в руках почему-то не оригинал, написанный Йоси, а элеонорин перевод, она причитала, обильно смачивая бумагу:

- Что ж ты мне раньше-то не сказал, милый мой, что так меня любишь? Стеснялся, что ли? А я-то, дура, думала, что ты такой, как все эти - им лишь бы русской бабе подол задрать. Ты у меня совестливый был, стеснительный. Ну не силен, ну и что из этого? А в Америку поехал - сказал мне, что полечиться, да родственников навестить. А каких - не сказал... Зачем же молчал? Да разве я бы не поняла? Боялся, небось? Чего боялся, дурачок? Что я тебя этим поганым словом назову? Мамзером? Да я и слыхом не слыхивала таких слов! Глупости какие ваши попы придумали, а тебе и твоим правнукам жизнь ломать?! Нет уж! - Тамара оторвала ладонь от лица и сжав кулак, погрозила кому-то невидимому. - Не выйдет!

Мне стало боязно, что Тамара выплачет всю влагу из организма и помрет от обезвоживания, поэтому я протянула ей носовой платок и не найдя ничего лучшего, принялась постукивать ее по спине, как будто прогоняя застрявший в горле кусочек. Как ни странно - это помогло. Она прекратила рыдать вдруг с решимостью сказала:

- Я убью его! Найду и убью!

- Кого, Тамара? - я не на шутку испугалась за ее голову.

- Убийцу. Он же мне всю жизнь поломал! Жили бы мы сейчас с Йоси...

- Не понимаю я тебя, Тамара, - опять влезла я не в свое дело, - то ты мужа бросать не собираешься, то с Йоси хотела жить. Что же получается?

- Ой, Валерия, тебе хорошо так рассуждать, у тебя вон какой - молодой, красивый, образованный. А я ведь сама все тяну, всю жизнь! Когда же отдохнуть приведется?

Странно, вот уж не думала, что моя жизнь может еще служить поводом для чьей-то зависти.

Вообще-то Тамара начала меня понемногу утомлять. Ее буйная энергия, направленная на подавление всех и вся, уже выводила меня из себя. Но я терпела, так как она из разряда подруги превратилась в разряд клиентки, а за выездные дела я беру дороже, плюс расходы на дорогу.

- Тамара, у меня дела. Если тебе еще что-то нужно, звони ко мне на работу.

И я быстрым шагом вышла из ее квартиры.

x x x

Дарья на каникулах совсем отбилась от рук. То с самого раннего утра пропала и пришла только в шесть вечера, причем от нее жутко пахло костром и уксусом. Оказалось, что весь ее класс собрался в национальном парке отпраздновать Песах. Моя дочь была ответственна за маринад - дети купили куриные крылышки и жарили их на мангале. Когда я спросила, почему именно крылышки, моя дочь ответила с легким недоумением:

- Потому, что дешевле них только суповые наборы из костей...

Через день она собралась в Нетанию, видите ли, в ближайшее к Нетании поселение, раз в десять дней прилетают тарелки и сегодня как раз десятая ночь...

Вот насчет тарелок я уже резко воспротивилась. Нечего дурака валять! Мне звонила учительница по закону божьему и сказала, что у Далии (так ее зовут в школе) проблемы с сотворением мира. То есть не с сотворением мира, а с тем, как это учат на уроках Библии. Она отказывается отвечать на вопросы и твердит о теории большого взрыва и о динозаврах, которые не вписываются ни в один день творенья. Придется посидеть с ребенком и объяснить ей, что если она не хочет верить в это, никто не заставляет, но пусть обозначит себе в голове закон божий, как урок фольклора и тогда сотворение мира пройдет значительно легче.

Пасхальные двухнедельные каникулы кончились, возле пекарен выстроились огромные очереди за хлебом (в течение двух недель в Израиле запрещено торговать хлебом, мукой и макаронами, можно продавать только мацу), дети начали учиться и я стала постепенно забывать об этой жуткой истории.

Тамара позвонила вновь:

- Валерия, как поживаешь? - я со смешанными чувствами слушала ее веселый голос.

- Спасибо, вашими молитвами, - осторожно ответила я.

- Ты мне нужна!

- Правда?

- Валерия, не обижайся, я знаю, ты потратила на меня много времени, работала. Я отблагодарю...

- Тамара, давай серьезно, никаких благодарностей за свою работу я не принимаю - у меня твердые расценки. И если ты хочешь продолжать пользоваться моими услугами, будь добра, оплати предыдущую работу.

- Ну хорошо, хорошо, приезжай, я подготовлю чек.

- А что случилось?

- Я звонила Эйбу, брату Йоси. Он согласился приехать и поговорить обо всем. У него такой приятный интеллигентный голос, но я многого не понимала, что он говорил. Так что, приезжай, помоги перевести. Ладно?

- Переводить с английского?

- Нет, он говорил со мной на иврите.

- Когда он приедет?

- Сегодня к восьми. Он работает в Тель-Авиве и после работы сможет быть у меня только вечером. Мужа с детьми отправлю к золовке, все равно с ними никакого разговора не получится. Так ты будешь?

- Буду, - вздохнув, согласилась я.

К Тамаре я подъехала без четверти восемь. Зная точность англосаксов - а имя Эйб говорило, что его владелец - выходец из Америки или Англии, я решила не рисковать. Поднявшись на третий этаж, я позвонила.

Дверь открыла взволнованная Тамара. Она была принаряжена, накрашена тщательнее, чем обычно, когда ее синие тени кажутся подбитыми синяками.

- Проходи, - сказала она.

Квартира блестела. На столе, покрытом вязаной скатертью, стоял домашний торт, а вокруг него в вазочках лежали варенье, фисташки и разное печенье.

- Вижу, ты основательно подготовилась к визиту, сказала я и взяла одну фисташку.

- Валерия, вот чек, я даю заранее, чтобы потом при нем не расплачиваться.

Глянув на чек, я поняла, что сумма вполне достаточная.

- Спасибо, - сказала я, пряча его в сумку.

- Ты знаешь, я должна бежать, - она виновато улыбнулась.

- Куда?

- Только что позвонили из турбюро. Там пришел один клиент, которому я продала путевку и устроил скандал. А без меня никто ничего не может решить. Ему завтра утром вылетать, а он что-то там хочет поменять. Я быстро... Хорошо?

- А как же я?

- Ничего страшного, - Тамара уже сбрасывала тапочки и надевала туфли, примешь его, как положено, попьете чаю, все на столе, а я мигом.

И она исчезла.

Нет, все-таки эта женщина непредсказуема! Сплошной ветер в голове! И ошибка с клиентом, я уверена, тоже по ее вине, несомненно.

Высыпав на тарелку фисташки, я принялась меланхолично их грызть, не вполне представляя, о чем же я буду разговаривать с этим заморским Эйбом.

Ровно в восемь раздался звонок. Я поспешила к двери, открыла ее и несколько смущаясь, поговорила на иврите: "Проходите, пожалуйста".

Гость кивнул и вошел из темного подъезда в ярко освещенный салон Тамариной квартиры.

Без бороды его было не узнать.

- Авраам Брескин, - пролепетала я в изумлении.

- Да, - он сделал еле заметный кивок, - Авраам, или Эйб, как привыкли меня называть в Штатах.

- Проходите, присаживайтесь. Хотите чаю?

- Нет, Тамара, спасибо. Не нужно.

Только я открыла рот, чтобы сказать ему, что я не Тамара, но что-то остановило меня.

Авраам сел за стол и положил рядом с собой элегантный кейс. Без бороды он выглядел точной копией того парня на фотографии, постаревшей копией, разумеется, но все равно - сходство было очень заметно.

- Так о чем мы будем с вами говорить, Тамара? - спросил он и я обратила внимание, что кончики его пальцев подрагивают.

- Я... я даже не знаю... - пробормотала я, кляня себя, что впуталась в эту историю. И чего я сразу не сказала, что я не Тамара? А теперь было уже поздно. Он бы подумал, что я над ним издеваюсь.

- Зато я знаю, - жестко сказал Брескин и выражение его лица изменилось. Дежурная вежливость перешла в откровенную ненависть, - вы хотите поговорить о наследстве моего отца!

- Нет, почему так сразу о наследстве? - боже, какую чушь я несу! Хотелось бы просто познакомиться...

- Зачем? - презрительно сказал он. - Зачем мне с вами знакомиться? Для чего вы мне нужны?

- Как для чего? Все-таки Йоси был ваш брат!

- Брат?! - в интонации Тамариного гостя прозвучала издевка. - Да зачем он мне нужен был, этот брат? И он без меня прекрасно обходился. А вот когда отцу совсем плохо стало, тут-то братец и объявился. А почему бы и нет? Писатель Исаак Брескин умер миллионером.

- Ну почему вы все переводите на деньги? А если это естественная радость сына, который нашел отца? Пусть ненадолго, но нашел...

- И все тут же распустили слюни! Как же, сын нашел блудного отца! Ах, какая встреча. Все рады и счастливы!

- Кроме вас, - констатировала я.

- Я рад, что вы понимаете это, - он как бы в шутку поклонился и я заметила у него на затылке белую ермолку.