Владимиро-Суздальская Русь - Юрий Александрович Лимонов

Выбор нового князя произошел в конце весны — начале лета 1157 г. На соборе присутствовали представители феодальных корпораций «старейших» городов («тысячи» и веча) — Ростова, Суздаля и «младших» — Владимира и Переяславля Залесского. Действия собора были заранее предрешены. Представители «старейших» городов разорвали ряд с Юрием, а духовенство освободило их от присяги, от крестного целования. Кандидатура нового князя была хорошо известна всем. Его знали и как полководца, и как администратора, и как доброго христианина. Его младшие братья были по сути чужими пришельцами. Их знали здесь только по имени. Безусловно, они не были конкурентами Андрею. Младшие Юрьевичи даже были удалены с собора. Видимо, так надо понимать летописное известие о том, что меньших братьев Андрея «выгнаша», когда старшего сажали на стол, ибо из пределов Ростово-Суздальской земли они выехали только через пять лет, в 1162 г.[205] Предложение об избрании Андрея на стол Ростово-Суздальской земли исходило от представителей феодальных корпораций «старейших» городов. Представители феодалов «младших» городов, группировавшихся вокруг Владимира и Переяславля Суздальского, имели тогда право совещательного голоса. В этом вопросе требовалось только номинальное их согласие. Думается, что «младшая» дружина, состоявшая из владимирцев и переяславцев, активно, отнюдь не формально поддерживала выдвинутую кандидатуру Андрея.

Мелкие служилые землевладельцы, небольшие феодалы рассматривали избрание Андрея как начало политики, которая принесет им материальные выгоды. Эта политика сулила новые завоевательные походы, расширение территории княжества, приобретение пригодных для колонизации земель, освоение их и в конечном итоге включение в орбиту феодального хозяйства. В своих предположениях они не ошиблись.

Активно поддерживало избрание и «второе сословие» — духовенство. Никогда еще за всю историю существования христианства на северо-востоке не было такого настоящего патронирования церкви светскими властями, не было столь широкой и реальной материальной поддержки, столь развернутого и планомерного строительства храмов. Даже во времена Юрия Долгорукого, внимательно относящегося к религии, духовенство не получало такой идеологической и финансовой помощи. Во взаимоотношениях светской власти и церкви коренилась новая политическая идея Андрея. Но о ней в этот период мало кто догадывался. А пока, к июню 1157 г. добрый христианин помогал своим духовным отцам, своим верным пастырям. Те, естественно, жаждали видеть его на княжеском столе.

Интересна позиция «третьего сословия» в отношении избрания. Выгодное географическое положение Ростово-Суздальской земли, превосходные речные пути сообщения, увеличение перевозок, расширяющийся внутренний рынок за счет пришлого населения и увеличения колонизированных территорий — все это влияло на экспортно-импортные операции местных купцов. Активная государственная политика определяла расширение сферы купли-продажи, а следовательно, интенсификацию оборотных средств, положительный торговый баланс, прибыль. Купцы поддерживали нового князя, даже его военные действия, если они были направлены против того же Новгорода, т. е. против своих конкурентов-новгородцев.

Строительная деятельность князя, расширение внутренней и внешней торговли давали возможность значительно увеличить ремесленное производство в стране. Местный ремесленник получал большое количество заказов и таким образом увеличивал свой заработок. Следовательно, ни купцы, ни ремесленники не занимали враждебной позиции в отношении Андрея. Наоборот, «третьему сословию» был нужен такой князь — решительный, энергичный, проводящий активную внешнюю политику.

Ростовские и суздальские бояре также были довольны Андреем и поддерживали его кандидатуру. Им, крупным и богатым землевладельцам, нужен был такой князь, который находился бы здесь, на северо-востоке, постоянно и систематически бы исполнял свои функции: охрану рубежей от соседей, расширение территории собственно Ростово-Суздальской земли (в том числе и военным путем), защиту политических и хозяйственных интересов бояр (в том числе поддержку экспорта хлеба и сельскохозяйственного сырья в соседние княжества). Андрей удовлетворял их по всем статьям. Князь был опытным полководцем, хорошим политиком, умелым дипломатом и рачительным хозяином. Подобный тип государственного деятеля, действительно напоминающий идеал правителя, вдобавок, видимо, со вниманием относящегося в тот период к феодальным свободам ростовских бояр, удовлетворял полностью «старейшую» дружину Ростово-Суздальского княжества.

Была еще одна сторона деятельности князя, о которой никогда не забывали ни бояре, ни мелкие феодалы, ни духовенство, ни купцы. Речь идет о функции сугубо социальной — охранительнополицейской. Закабаление обширного контингента свободного крестьянства, захват общинных земель и расширение господской запашки, приход мобильного населения с юга страны для колонизации северо-востока и, наконец, интенсивная эксплуатация феодально-зависимого населения создавали благоприятную почву не только для постоянного недовольства всех эксплуатируемых, но и для стихийных форм выражения классового антагонизма, который мог вылиться в любое время в народное восстание. Это было превосходно проиллюстрировано событиями, последующими за убийством князя летом 1174 г. Следовательно, одной из основных задач княжеской власти была защита и помощь классу землевладельцев, духовенству и купечеству, ограничение, сдерживание и подавление выступлений огромной массы свободного и зависимого крестьянства, т. е. большинства населения страны, интересы которого были диаметрально противоположны господствующей прослойке и чьи представители, естественно, не присутствовали на соборе 1157 г. Андрей с его энергией, умом и решительностью казался, по мнению феодального класса, весьма подходящей фигурой для исполнения подобной социальной функции.

Итак, можно заключить, что личность нового князя устраивала все прослойки феодального общества, кроме крестьянства. Избрание на стол Ростово-Суздальской земли Андрея Юрьевича состоялось 4 июня 1157 г. в Ростове.[206] Во Владимирской летописи есть несколько торжественная запись этого события: «Ростовця и Суждалци здумавше вси, пояша Аньдрея сына его (т. е. Юрия Долгорукого. — Ю. Л.) старейшего, и посадиша и в Ростове на отни столе, и Суждали, занеже бе любим всеми за премногую его добродетель, юже имяше преже к Богу, и ко всем сущим под ним». Обращают на себя внимание в этом рассказе два обстоятельства. Князя сажают на стол в Ростове,[207] где в этот период, видимо, находится его официальная резиденция. В летописи также подчеркнуто, что Андрей был избран на соборе единогласно, ибо «бе любим всеми», за свою «добродетель» (расположение) «ко всем сущим под ним». Итак, князь добился авторитета во всех слоях феодальной верхушки.

За три года Андрей превратился из незначительного мелкого князька, «сподручника» своего отца в могущественного князя, владеющего примерно третью всей территории Древней Руси. Его политика себя оправдала. Первый раунд своей политической игры Андрей выиграл блестяще. Наступила пора новой комбинации. Надо отметить и другое. Значение появления на «суждальском столе» Андрея перерастает рамки замены одного правителя другим в пределах одного и того же княжества. Факт нарушения юридического договора — ряда с Юрием Долгоруким говорит о громадном сдвиге в общественных отношениях вообще и в эволюции надстроечных явлений в частности на северо-востоке Руси. Выборы Андрея местными феодалами и городами на стол недвусмысленно показывают, кто стал главной ведущей силой в стране, кто являлся гегемоном в классовом обществе. Им стал класс феодалов. Это именно