Владимиро-Суздальская Русь - Юрий Александрович Лимонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Юрий Долгорукий был одним из наиболее могущественных государей Европы. Ростово-Суздальская земля в достаточной степени снабжала его материальными и людскими резервами в течение почти двух десятков лет в борьбе за Киев, за великое княжение, за гегемонию в Древней Руси. Политическая доктрина Юрия Долгорукого заключалась в наследовании великого княжения по «отчине и дедине», т. е. без ряда с киевскими феодалами и феодалами «Русской земли», по праву владения после смерти отца или старшего брата.[199] Подобная концепция была относительно реальна в эпоху княжения в Киеве Владимира Святославича, а не в период феодальной раздробленности. Уже отец Юрия, Владимир Мономах, был приглашен киевской корпорацией феодалов. Его же сыну Юрию приходилось затрачивать огромные усилия для кратковременного захвата киевского стола. При этом надо учесть, что Юрий был неплохим политиком и обладал огромными ресурсами всего северо-востока страны.
Как государственный деятель Юрий значительно выделялся среди князей своего времени. Он был хорошим администратором, понимающим, например, роль городов в общей системе колонизации. Достаточно вспомнить закладку «новых» и укрепление «старых» городов в Ростово-Суздальской земле. В области внутренней политики Юрий играл выдающуюся роль на протяжении многих лет. Он превосходно разбирался в междукняжеских отношениях, отдавал должное политической роли духовенства, с которым поддерживал тесные связи. Византийские высшие иерархи находили в его лице самого верного союзника и защитника.
Юрий был хорошим дипломатом. У него сложились превосходные отношения с рядом европейских государств, с половецкими ханами и с императорским византийским домом Комнинов. На сестре императора Мануила I Юрий был женат.
В военном деле Юрий Долгорукий разбирался не очень хорошо — для этого были воеводы и «старейшая» дружина. К сожалению, они не всегда, так же как и ближайшие советники, могли или хотели помочь князю.
Юрий Долгорукий был умным, энергичным человеком, правда, с некоторыми чертами непостоянства и капризности в характере. Как большинство разумных людей, обладающих всей полнотой власти, он не был ни злым, ни мстительным. Достаточно вспомнить эпизоды с Иваном Берладником, которого держали в плену, в Суздале, и вызвали в Киев на расправу. Юрий мог легко уничтожить своего пленника, о чем просил его зять Ярослав Галицкий, но великий князь «послушался» киевского митрополита и фактически способствовал освобождению Ивана.[200] Характерна также история с Ростиславом Мстиславичем, злейшим врагом Юрия, который не сделал ему никакого вреда после получения великого княжения, хотя имел для этого неограниченные возможности.[201]
Одной из отрицательных сторон характера Юрия было, видимо, отсутствие навыков повседневной систематической работы, столь необходимой для государственного деятеля такого масштаба, как великий князь. Эта черта разительно выступает при сравнении с Андреем, особенно тогда, когда отец и сын действуют одновременно на политической арене. Для такого рода деятельности у Юрия были бояре, советники, воеводы, «подручники» из князей и даже собственные сыновья, особенно старшие. Можно представить Юрия Владимировича во главе войска во время триумфального въезда в захваченный Киев, но вряд ли можно представить его верхом на раненом коне, из последних сил отбивающимся сразу от трех противников, как это было с Андреем. Можно представить Юрия Владимировича во главе княжеского «снема», ведущим важные дипломатические переговоры, но трудно представить его в маленьком захолустном городишке на галицкой границе с крошечным гарнизоном, ждущим с минуты на минуту стремительного удара конного корпуса противника, подобно тому как ожидал Андрей. Можно представить Юрия Владимировича в ставке, в центре войск, выслушивающим своих советников и отдающим распоряжения и приказы через гонцов воеводам, но невозможно его представить одного в пылу сражения, останавливающего бегущую с поля боя орду «диких» половцев, как это сделал Андрей. Юрий Долгорукий как настоящий аристократ и по рождению, и по воспитанию не считал для себя нужным снисходить до частностей, «до мелочей». Для этого были слуги, придворные, союзники, наконец, сыновья. Он полностью олицетворял собой понятие, которое впоследствии приобрело название «большой барин».
Смерть Юрия Долгорукого послужила сигналом для беспорядков в Киеве и во всей «Русской земле». По масштабам подобного стихийного протеста против княжеской администрации можно думать, что здесь проявилось, пожалуй, что-то большее, чем сведение счетов киевских феодалов с пришлыми суздальскими. Южный летописец отмечает, что в течение четырех дней, после смерти Юрия Долгорукого и до прибытия нового князя Изяслава Давыдовича, в Киеве и в киевской области происходили настоящие классовые волнения, цель которых заключалась не только в уничтожении княжеской администрации. Подобные выступления, вне всякого сомнения, носили антифеодальный характер. Бунт начался уже в день похорон, совершенных исключительно быстро: в ночь со среды на четверг Юрий умер, а утром его уже похоронили. Из сообщения становится ясно, что и смерти князя ожидали, т. е. она была предрешена, и торопились его поскорей прибрать из-за боязни, видимо, каких-то эксцессов. Последнее совершенно недвусмысленно подтверждается тем, что беспорядки начались в тот же четверг и сразу вылились в откровенный бунт с избиением администрации и суздальских феодалов. Имущество князя, его слуг и администрации было обречено на «поток и разграбление». «Много зла створися в тъ [той — Х.П] день, розграбиша двор его красный, и другыи двор его за Днепром разъграбиша, егоже звашеть [зваше — Х.П] сам (т. е. Юрий Долгорукий. — Ю. Л.). Раем, и Василков двор, сына его (т. е. Юрия Долгорукого. — Ю. Л.) разграбиша в городе, избивахуть Суждалци по городом и по селом, а товар их грабяче».[202]
Весть о смерти Юрия быстро дошла до «Суждальской земли». А вскоре стали прибывать на северо-восток остатки дружины Юрия Владимировича, ближние бояре, мужи. Появились и Андреевы родственники. Его мачеха и младшие братья, бросив земельные владения в «Русской земле», устремились в «Суждальскую землю». Здесь по ряду Юрия Владимировича с местными феодальными корпорациями ростовских и суздальских бояр они должны были получить волости в держание. В летописи читаем: «целовавши (крест. — Ю. Л.) кь Юрью князю на меньших князех, на детех, на Михалце (Михаиле Юрьевиче. — Ю. Л.) и на брате его (Всеволоде Юрьевиче. — Ю. Л.)»)[203] Но их приезд не повлиял на ход политической борьбы за власть в «Суждальской земле». Андрей предусмотрел подобный вариант. Годы, проведенные здесь, на северо-востоке, не прошли для него даром. Своими действиями он завоевал политический авторитет среди светских и духовных феодалов и добился того, к чему стремился, покидая отца. В нарушение собственного ряда с великим князем местная феодальная корпорация выбрала на
