Бетховен. Биографический этюд - Василий Давидович Корганов

2-ое. Пасквалати сказал мне сегодня, по прошествии одного месяца и шести дней, что фирма Баллабене слишком крупная для подобных дел, а потому я принужден воспользоваться вашей малостью (я, со своей стороны, также готов быть малым и оказывать услуги другим).

Моя квартирная плата составляет 550 фл. и уплачивается из этого.

Как только выйдут в печати новые фортепианные пьесы, вы получите их, а также «Битву» и т. п. Простите, простите, мой благородный друг; нужно придумать другой способ для правильной организации этого дела

второпях ваш друг и почитатель Л. в. Бетховен.

Доверенность.

Исходя из дружественных с ним отношений, доверяю его высокородию господину фон Канка, доктору прав королевства Богемии, получить из торгового дома Баллабене в Праге документ на 600 фл. в. в., получаемых мною из кассы князя Кинского, а по исполнении формальностей и скорейшем получении сейчас же переслать их мне. Скреплено собственноручной подписью и приложением печати.

Людвиг ван Бетховен.

Вена, 2 мая 1816 г.

Баден, 6 сент. 1816 г. Достойнейший К.!

Посылаю вам, согласно вашему требованию, квитанцию и покорнейше прошу вас постараться, чтобы мне выдали деньги непременно до 1 октября, а главное, без вычетов, как это делалось до сих пор. Прошу вас также ни в каком случае не посылать денег барону П. (при встрече когда-нибудь скажу почему!! А пока это останется между нами). Вышлите мне или кому-нибудь другому, только не барону П. Так как наемная плата за большой дом Кинского уплачивается здесь, то на будущее время было бы лучше, если бы мне здесь выплачивали мою часть.

Так я полагаю. Известный терцет выйдет скоро в печати, что всегда лучше рукописных нот. Вы получите его уже напечатанным, вместе с другими непокорными детьми. Верьте только искреннему и простите невинному бедняку случайные ошибки смертного. Я полон забот, потому что искренно люблю сына моего покойного брата и мог бы написать вторую часть «Волшебной флейты», так как имею дело с королевой ночи.

Итак, целую вас и прижимаю к сердцу; надеюсь сделать вскоре нечто такое, за что вы будете благодарны моей музе. Мой дорогой достойный Канка,

Преданный вам и глубоко уважающий вас друг Бетховен.

Дело с Кинским разбиралось в Landrecht’e, т. е. в окружном, или, вернее, в земском областном суде, где совершалось также делопроизводство по опекунским и сиротским делам дворян. Жалоба композитора была следующего содержания:

В имп. – кор. окружной суд.

Высокочтимый имп. – кор. окружной суд!

Совершенно незнакомый с судебными делами и в предположении, что всякий иск к наследству имеет законную силу, отправил я моему адвокату в Праге контракт, заключенный мною с его имп. высочеством эрцгерцогом Рудольфом, с его светлостью князем Лобковичем и его светлостью князем Кинским, в силу какового контракта эти высокопоставленные участники договора обещали мне ежегодный оклад в 4000 гульденов. Постоянные мои понукания и даже, должно сознаться, упреки в нерадении, сделанные ему, так как меры, принятые им против опеки, остались бесплодными, вероятно, побудили его подать жалобу.

Насколько глубоко противоречит моим чувствам такой шаг, как выступление истцом против моего благодетеля, может судить только тот, кому известно мое уважение к блаженной памяти князя Кинского.

Ввиду этого и в убеждении, что опека сумеет благосклонно оценить искусство и строго соблюсти договор покойного князя Кинского, обращаюсь я к простейшему средству.

Согласно пункту А контракта, приложенного при сем, обязались его имп.-к. в. эрцгерцог Рудольф, равно как светл. князья Лобкович и Кинский, выдавать мне по 4000 гульденов до тех пор, пока я не буду получать жалованье, равное этой сумме. На случай, если бы какое-нибудь несчастье или старость помешали мне заниматься моим искусством, обещали высокие участники договора уплачивать мне эту сумму далее пожизненно; я же, со своей стороны, обязался оставаться в Вене.

Благородно было обещание, благородно было также исполнение его, ибо я никогда не испытывал затруднений и спокойно пользовался этим доходом, пока не появился высочайший указ касательно государственных финансов. Для е. и. в. эрцгерцога Рудольфа это изменение курса было безразлично, ибо я получал причитающуюся от него долю выкупными свидетельствами, как до того банковыми билетами, без всяких вычетов по курсу, вследствие чего и его светл. покойный князь Кинский обещал уплачивать свою часть, 1800 гульденов, также выкупными свидетельствами без всяких затруднений. Но так как он упустил сделать соответственное распоряжение по кассе, то мне встретились препятствия. Несмотря на то, что дела мои не блестящи, я все же не осмелился бы обратиться к княжеской опеке с этим требованием, если бы люди честные не слышали обещания из уст покойного князя – уплачивать мне свою часть венской валютой, как за истекший срок, так и в будущем, что также подтверждается приложениями под лит. В, С и Д. При этом предоставляю княжеской опеке судить: не было бы разве оскорбительно, если бы я не поверил княжескому обещанию. И потому пустая отговорка г. опекуна, что свидетели слышали княжеское обещание разновременно, для меня в высшей степени обидна.

Чтобы избавиться от крайне неприятного для меня положения в этом процессе, позволяю себе сделать княжеской опеке предложение и обещать, что я готов довольствоваться за прошедшее время и в будущем суммой в 1800 гульденов венской валютой, и льщу себя надеждой, что опека милостиво обратит внимание на немалую жертву мою, состоявшую в том, что из уважения к светлейшему князю я избрал Вену постоянным местопребыванием и притом в такое время, когда из-за границы мне были сделаны самые выгодные предложения.

Посему – прошу высокочтимый имп. – кор. окружной суд настоящее прошение препроводить в опеку над имуществом князя Кинского и об отзыве последней не оставить меня без уведомления.

Л. в Бетховен. Вена.

Эта жалоба оказала влияние на ход дела, но все же композитор еще не был удовлетворен и недоимка в 1088 фл. не была ему уплачена.

Приговором суда от 18 января 1815 года, опека над имуществом князя Кинского была обязана выплачивать Бетховену, начиная с 3 ноября 1812 года, вместо обещанных по контракту 1800 гульденов сумму в 1200 гульденов венской валютой, а это составляло около 500 гульденов конвенционной монетой, т. е. в два с половиной раза менее номинальной ценности и в три с половиной раза менее первоначальной суммы. Конвенционная монета чеканилась по правилам соглашения 21 сентября 1753 года между немецкими странами; серебряная монета в 20 гульденов была одним из установленных типов, наименее страдавших от падения курса, тогда как венская валюта ассигнаций значительно понизилась при наполеоновских войнах.

Приговор суда, видимо мотивированный расстройством дел кн. Кинского, удовлетворил композитора; одной бедой меньше,