Кентерберийские рассказы - Джеффри Чосер

Однако над всем этим сложным и тесно сплетенным клубком тем и идей возвышается, отодвигая все остальное на второй план, сама Женщина из Бата, наделенная дурным нравом, упрямая, сварливая, абсурдная в своих претензиях и вместе с тем такая энергичная, смело идущая напролом, никогда не унывающая и на свой лад неотразимо обаятельная Алисон, устоять перед которой не может ни один читатель. Что уж тут говорить о ее умерших пяти мужьях и потенциальном шестом, которого она отправилась искать во время паломничества в Кентербери. Вместе с Алисон в книгу с победой возвращается и карнавальная стихия, которая сыграла столь важную роль в «Рассказе Мельника», а затем была потеснена желчным пессимизмом Мажордома и напрочь исчезла в «Рассказе Юриста».

Перейдя от абстрактных рассуждений к конкретному, к своей собственной жизни, Алисон начинает рассказ о своих пяти мужьях во второй части монолога, после того, как ее на момент прервал Продавец Индульгенций. Первых трех из них, «богатых и старых», она держала полностью под каблуком, твердо взяв инициативу в свои руки. Укрощая их, она присвоила себе тирады Ревнивого Мужа из «Романа о Розе» и тем снова вывернула ситуацию наизнанку, заставив стариков замолчать:

Я первой нападала, билась смело,С налету я выигрывала бой,Они же каялись передо мнойВ таких грехах, которыми с рожденьяНе согрешали даже в помышленье.

С четвертым мужем, гулякой и пьяницей, который завел себе любовницу на стороне, сложилась немного иная ситуация. Но и его Женщина из Бата, в конце концов, подчинила своей воле, заставив ревновать себя. Труднее всего Алисон пришлось с ее пятым мужем, оксфордским студентом Дженкиным, во многом похожим на душку Николаса из «Рассказа Мельника». Но этого упрямого юнца она и любила гораздо больше всех остальных, хоть «он того ни капельки не стоил»:

Таких давно я не видала ног,Точеных, стройных, крепких. Кто бы могПред ними устоять? Не я, сознаюсь.И в этом я ни капельки не каюсь.Ему лет двадцать только миновало,Мне ж было за сорок, но я нималоНе колебалась, сохранив весь пыл,Который и с годами не остыл.

Дженкин никак не хотел подчиниться и постоянно попрекал Алисон, читая истории из любимой им латинской книги «Теофраста Валерия»,1679 представлявшей собой нечто вроде популярной антифеминистской антологии, куда вошли рассказы о злобных и непокорных женах. Постепенно нараставший конфликт супругов закончился чисто фарсовой ситуацией. Однажды раздосадованная этим назидательным чтением Алисон, поняв, что нет конца

Проклятой книге и что до рассветаОн собирается читать мне это, —Рванула я из книги три страницы,И, прежде чем успел он защититься,Пощечину отвесила я так,Что навзничь повалился он в очаг.Когда ж пришла в себя, то увидала,Что на полу я замертво лежалаС разбитой в кровь щекой и головойИ в страхе муж склонялся надо мной.

Однако в целом «Пролог Батской Ткачихи» выходит далеко за рамки непритязательного фарса. По точному наблюдению Чарльза Маскетайна, в контексте всего происходящего читатели видят в финальной сцене не только верную своей природе и удивительно естественную женщину, которая отважно вступила в потасовку в защиту своих прав. Неукротимая Алисон также воплощает собой жизненный опыт, побеждающий запечатленные на страницах книги Дженкина схоластические авторитеты, и воинственный феминизм, нанесший заслуженный удар мужской власти и самодовольству.1680

Как бы там ни было, но после этой драки Дженкин полностью подчинился Алисон, отдав в ее руки свою «жизнь и кров», а она стала примерной женой, какую «от Дании до Индии не сыщешь». Подобный счастливый финал готовит почву для «Рассказа Женщины из Бата», следующего сразу после него.

В качестве источника сюжета этого рассказа Чосер взял широко известную народную сказку об уродливой женщине (старухе) — прекрасной принцессе, превращенной во внешне отвратительное существо, расколдовать которую можно лишь с помощью поцелуя (нечто вроде знакомой нам всем истории царевны-лягушки). Этот сюжет привлек к себе и авторов средневековых баллад и романов, приспособивших его к рыцарским нравам. До нас дошли написанные на английском языке баллада «Свадьба сэра Гавейна» и роман «Свадьба сэра Гавейна и леди Рэгнел». Роман, впрочем, появился, возможно, уже в XV в., после Чосера. Неизвестно, был ли Чосер знаком с балладой о свадьбе Гавейна, но он наверняка хорошо знал основанный на том же сюжете «Рассказ о Флоренте» из «Исповеди влюбленного» Джона Гауэра. Различия между Чосером и Гауэром сразу же бросаются в глаза и помогают понять, как автор «Кентерберийских рассказов» обработал источники.

Действие всех историй происходит при дворе короля Артура. В балладе и романе сэр Гавейн соглашается жениться на уродливой старухе добровольно, чтобы спасти короля Артура и его королевство. У Гауэра Флорент — благородный рыцарь, который в честном поединке убивает своего противника. Отец убитого, к которому Флорент попадает в плен, по законам куртуазного «вежества» не может казнить его. Но по наущению коварной тещи он задает рыцарю труднейшую загадку — узнать, что женщины любят больше всего на свете. Если же Флорент не разгадает загадку в течение года, ему грозит неминуемая смерть. Странствуя по свету, Флорент встречает уродливую старуху, которая сразу же говорит ему, что ей нужно взамен правильного ответа. После колебаний Флорент принимает условия и отправляется в путь, дав старухе обещание вернуться обратно.

Чосер (или Алисон) решительным образом меняет мотивировку поступков главных действующих лиц. «Рассказ Батской Ткачихи» представляет собой нечто вроде истории воспитания поначалу весьма малопривлекательного героя. Ему грозит смерть не в силу колдовства, чьих-то интриг или стечения обстоятельств. Юный рыцарь, забыв о законах куртуазности, совершил низкое преступление. Он изнасиловал случайно встреченную им в лесу девушку, за что король Артур и велел казнить его. Рыцаря спасло лишь заступничество королевы и придворных дам, которые уговорили короля смягчить приговор, загадав преступнику ту же загадку, что и Флоренту. Так в рассказ входит столь важная для Алисон и Чосера женская тема. Рыцарь, совершивший преступление против женщины, обязан женщинам своей жизнью.

Когда герой встречает безобразную старуху, она не сообщает ему, что потребует взамен — он просто должен будет исполнить ее желание. Затем она отправляется вместе с ним ко двору Артура, и здесь в присутствии королевы и ее дам, после того, как рыцарь успешно ответил на вопрос, предлагает ему жениться на ней. У не научившегося еще истинному благородству рыцаря просто нет выбора.

Сам же ответ, который подсказала старуха, тоже вполне в духе феминистских взглядов Алисон и женской темы Пролога к ее рассказу:

О, госпожа! Палач пусть снимет с плечМне голову, когда я ошибаюсь,Но утверждать пред всеми я решаюсь,Что женщине всего дороже властьНад мужем, что она согласна пасть,Чтоб над любимым обрести господство.

(В дословном переводе: Женщины хотят иметь господство / Над мужем и над любимым, / И обладать полной властью (maistrie) над ним). Такой ответ, разумеется, безоговорочно принят всеми дамами.

А после свадьбы, в первую брачную ночь старуха продолжает воспитание рыцаря, уча его истинному благородству, которое заключено не в знатности рода, не в богатстве и не в красоте:

Знай, благородство — это Божий дар.Его как милость может млад и старСнискать за добрые дела в награду.

Лишь после того, как рыцарь начинает понимать это, старуха предлагает ему выбрать, какой он хочет видеть ее — старой и уродливой, но преданной женой или молодой и прекрасной, но неверной супружеским обетам ветреницей. И тут смиривший свою гордыню и научившийся благородству рыцарь полностью сдается на милость жены, предоставив выбор ей самой. В награду старуха дарит мужу и «верность, и красу».

Когда увидел рыцарь, что женаПриветлива, красива и юна,Тут вне себя от этой благодати,Он заключил ее в свои объятья.Ему и сотни поцелуев мало,Она ж ему покорно уступалаВо всем, лишь бы порадовать его.

Таким образом, в финале рассказа изменились оба героя — и рыцарь, узнавший суть благородства, и старуха, получившая власть над мужем и ставшая и верной, и прекрасной. Однако смысл этой семейной гармонии для читателя остается не совсем ясным. То ли супружеское счастье рыцаря и старухи отныне будет поистине гармоничным, таким, когда и муж, и жена, забыв о разногласиях, живут единой жизнью и стараются во всем угождать друг другу, то ли слова «покорно уступала» означают лишь постоянное согласие жены на супружеские ласки мужа.1681 Если последнее верно, то тогда счастье молодоженов основано все-таки на власти (maistrie), на полном подчинении мужа жене, как, наверное, и хотелось бы Алисон. И в финале Чосер по-прежнему продолжает свою веселую игру с читателями.