Земля мечты. Последний сребреник - Джеймс Блэйлок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мистер Пенниман? – спросил он, подавляя смех.
– Да, – ответил Пенниман, и в его голосе Эндрю сразу же услышал подозрительность.
– Мистер Жюль Пенниман?
– Да. Что вы хотите?
– У меня для вас послание. От вашего друга с Востока. – Эндрю фыркнул со смеху, но тут же сделал вид, что поперхнулся и принялся откашливаться, словно вовсе и не было никакого смешка. Он сильно ущипнул себя за ногу.
Наступила пауза, потом Пенниман сказал:
– Значит, послание, да?
Очень медленно и весомо, четко произнося слова, словно говоря с умственно отсталым или иностранцем, Эндрю сказал:
– Он хочет, чтобы вы знали, что решение проблемы в табачной жвачке. То-бач-но. Жвачко. Он советует бренд «Редман». Малоизвестный бренд.
Снова наступила пауза, она затянулось настолько, что Эндрю пришлось прервать ее, отключившись. Он зарылся лицом в пиджак и принялся хохотать, как идиот. Пенниман находился совсем рядом. Если он услышит, как смеется Эндрю, направляясь в мансарду, то всю кампанию можно будет прекращать. Эндрю снова ущипнул себя, стараясь, чтобы вышло побольнее, потом сунул кофейный фильтр под кровать и, проскользнув мимо двери Пеннимана, резвым шагом бесшумно направился вверх по лестнице. Дверь в комнату Пеннимана по-прежнему была закрыта.
Он прождал в мансарде более минуты. Действия с секундной точностью определяли успех или неуспех операции. Он не мог поднять трубку, пока Пенниман не соединился – щелчок и гулкое звучание гудка выдаст Эндрю с головой. А если же он уже говорит, если связь установлена… Рука Эндрю зависла над трубкой, но, досчитав до шестидесяти, он поднял ее с кнопок телефона и услышал голос Пеннимана – тот уже разговаривал.
– Да, верно.
– Когда?
– В уже согласованный вечер.
– Послушайте, я не уверен, что деньги, которые вы предлагаете, стоят таких хлопот…
Голос смолк, прерванный, если только такое возможно, тяжелейшим молчанием на другом конце провода – молчанием слушания, осмысления и принятия решения. Голос на другом конце провода каким-то образом почувствовал это молчание, ощутил его груз на своих словах, на собственном недовольстве.
Эндрю слушал во все ухо. Момент истины был близок. Что имел в виду этот человек под «хлопотами»? Молчание длилось. Потом снова зазвучал голос Пеннимана.
– В уже согласованный вечер.
– Да. Конечно. Я только…
Эндрю произвел звук, похожий на птичью трель, на щебет канарейки, проделав это с помощью языка и верхней губы, звук длился какую-то долю секунды.
– Не расслышал? – извиняющимся тоном сказал голос.
– Что? – сказал Пенниман. – Я не…
Эндрю аккуратно, беззвучно положил трубку, выскользнул из своей спальни и спустился по лестнице с максимальной скоростью, на какую был способен. Проходя мимо двери Пеннимана, он слышал его голос в комнате, а через считаные секунды уже набирал номер телефона Пеннимана с кухонного телефона. Номер был занят, и он набрал еще раз, потом в третий раз, на четвертый раз Пенниман снял трубку и, помолчав некоторое время, сказал:
– Слушаю?
Эндрю переключил смеситель раковины на режим пульверизатора и вывернул оба крана на полную, а потом, так и не произнеся ни слова, сунул трубку в раковину так, чтобы вода падала на нее. Он медленно досчитал до десяти, потом вытащил трубку из раковины, сунул в рот кончик пиджачного рукава и пробормотал ртом, набитым материей:
– Бренд «Редман». Вечер согласован со всеми.
С этими словами он повесил трубку, размышляя – не зашел ли он слишком далеко.
Он принялся громко насвистывать и топать, чтобы создать впечатление напряженной работы. Налив лимонад в бокал, он зашагал к лестнице, поднялся, продолжая свистеть, но теперь уже тише, тоньше, постучал в дверь Пеннимана. Старик открыл ее почти мгновенно, словно стоял за нею.
– Бокальчик лимонада? – сказал Эндрю. – Прехолодный лимонад, лучше он любых наград, лимонаду каждый рад, – он подмигнул. – Только-только приготовлен на кухне. Пока я красил стену.
Он заглянул в комнату – в ту малую ее часть, которую мог увидеть в щель между Пенниманом и дверным косяком. С удивлением увидел на полу один из кошачьих лотков тетушки Наоми, вернее сказать, один из кошачьих лотков одного из котов тетушки Наоми, лоток был видавший виды, в насыпанный внутрь песок был воткнут маленький металлический совочек с прорезями.
Открыв дверь, Пенниман спокойно оглядел его, потом бросил на Эндрю взгляд, полный глубокого презрения. Он начал было говорить, но лицо Эндрю выдавало его недоумение в связи с лотком, увиденным в комнате Пеннимана, чье выражение лица вдруг резко изменилось. Он приоткрыл дверь пошире, словно ему нечего было скрывать, и свободной рукой пригласил Эндрю войти.
– Вам это кажется странным, да? – спросил он. Эндрю помотал головой, пытаясь выдавить улыбку. – Я решил внести свой вклад. Эти маленькие домашние обязанности… Роза всегда занята – ей не до этого, и один господь знает с этой покраской и всеми делами…
– Конечно, – сказал Эндрю. – И Наоми определенно еще не до конца выздоровела, чтобы заниматься этими делами. Мы это ценим, примите мои заверения.
Пенниман, широко улыбаясь, взял лимонад. Эндрю утер ему нос, и Пенниман это чувствовал. Если бы он продолжал бычиться, то ничего бы не добился. Он помолчал, словно не зная, что делать дальше. Так ведет себя ребенок, которого поймали на чем-то, но он сумел оправдаться ложью, хотя этот обман все еще не дает ему покоя.
Эндрю вскинул брови, предполагая еще немного развить наступление.
– Что-то пошло не так?
– Да нет, – сказал Пенниман, обретая почву под ногами. – А почему вы спрашиваете? – Тоном своего голоса он, казалось, бросал вызов Эндрю, мол, ну-ка, попробуй завоевать очки на этом кошачьем лотке.
– Да так, ничего. Это и в самом деле весьма благородно с вашей стороны. Такая черная работа, унизительная – выносить кошачьи лотки. Это дело требует чего-нибудь посущественнее лимонада. Боюсь, что могу предложить только консервы, но они не так уж и плохи.
Разговор зашел в тупик. Пенниман явно хотел поскорее закрыть дверь.
– Ничего, мне хватит и лимонада, – сказал он. – Я очень занят.
– Да, – сказал Эндрю. – Вижу. Ну, что ж, на кухне есть еще. Я замешал целый кувшин. Он в холодильнике.
Пенниман уставился на него. Его позиция все улучшалась.
– В холодильнике, – безразлично сказал он. Потом улыбнулся заискивающей улыбкой и начал закрывать дверь, но вдруг явно передумал. – Да, кстати, я бы хотел порекомендовать вам книгу.
– Правда? – сказал Эндрю. – И какую же?
– Вообще-то антропологический текст. Я знаю, это не в вашем вкусе, но вы найдете ее… информативной. Вообще-то просто замечательная книга. Она о первых
