Дневники. 1946-1947 - Михаил Михайлович Пришвин

Сидел в кресле, погруженный в свои мысли, и вдруг вижу наискось через свое окно кухню. Стоит в белом повар над кастрюлей, чикает ножом по яйцу, подносит его, нюхает и, разломав пальцами, выливает в кастрюлю. Бросив куда-то скорлупу, он берет другое яйцо, чикает ножом, подносит, выливает в кастрюлю. И третье точно так быстро от носа в кастрюлю, и четвертое, и пятое. Вдруг, понюхав какое-то чуть ли не двадцатое яйцо, он останавливается на мгновенье и не выливает в кастрюлю. Понюхав еще, он думает, наверно, лить это яйцо или не лить, как Гамлет думал: быть или не быть? Понюхав

510

яйцо в третий раз, он решает: быть! и тухлое яйцо выливает в кастрюлю.

Если бы у Ляли было в руках искусство, хотя бы театр, она бы принесла его Богу и стала бы непременно большим художником. Но она поверила в меня как в художника и, охватив все мое творчество, отдаваясь ему вся целиком, как отдается обыкновенная женщина служению своему мужу, стала направлять найденное ею самой и завоеванное жестокой борьбой богатство Богу. И так наша необыкновенная жизнь сложилась по образу и подобию обыкновенной, в которой женщина действует в кухне и детской, а обожаемый супруг на службе, и вместе они по праздникам ходят в церковь и при удаче приглашают к себе в дом друзей. Так если бы у Ляли было искусство в руках, она бы принесла его Богу. А Раиса, как женщина, находит в своем искусстве силу борьбы за свою личность, она искусством освобождает себя от семейной зависимости, ее искусство эгоцентрично...

Среди дня приехал Ваня с Солодовниковым на моей машине, и завтра я буду опять на Лаврушинском (с 15 Апр. по 11 Мая).

Дела в Москве: 1) Купить мел и краски. 2) Проявить пленку. 3) Охрана природы. 4) Кукольный театр. 5) Материал для географического сборника.

11 Мая. Погода майская, дни райские. Выехали в 11 дня с Раисой в Москву. По пути она рассказала мне, что в первые дни беременности она начинает чувствовать тошнотворное отвращение к любимому ею запаху красок и что это отвращение служит ей первым и вернейшим признаком беременности. Значит, мое предположение о [том, что] искусство Раисы идет за счет нерождаемых ею детей, что искусство ее в существе своем губительно для деторождения, что оно исходит не из женских (родовых) элементов природы <зачеркнуто: что Раиса как художник есть андроген, находит подтверждение>..

511

В общем, я разобрал хорошо Раису и в Москве сдал ее мужу и детям: при нем я поцеловал ей руку, она поцеловала меня в лоб и сказала: – Все в порядке!

При одном взгляде на Лялю Раиса и все женщины из Поречья возвратились к своим семьям и делам, а Ляля, выслушав все о моих похождениях, заключила: – Но как же ты с ними скоро успел поглупеть!

Воскресенье мы провели с моей подругой в горячем споре о ремонте дачи, и завтра будем просить Моссовет о помощи.

12 Мая. Погода чудесная, но в Москве, и Ляля взяла меня в переплет...

Явилась старушка на костылях, и это оказалась Людмила Александровна Кулакова, акушерка, работавшая с братом Сергеем. Я ее видел году так примерно в 1902, т. е. 45 лет тому назад. Она племянница Глеба Успенского и до сих пор пронесла народнический дух (этика интеллигента-болельщика, как Глеб Успенский, породившая, в конце концов, большевиков). Она и сейчас сказала Ляле: - Народ наш чудесный, а вот... и т. д.

У нас все общество тогда было пропитано этим духом, и нам, «разночинцам», даже в голову никак не могло прийти разделять людей на имеющих право пользоваться земными благами и на обреченных просто на борьбу за существование. Мы тогда все думали, что неправда бытия происходит от дурного правительства и что если свергнуть его, то будет всем хорошо.

Так что нынешний марксистский коммунизм вырос из факта народного быта, заключенного в узкие рамки первобытного крестьянства. Русский крестьянин при наличии необъятной страны страдал от безземелья так же, как германский рабочий при необъятной индустрии страдал от безработицы.

Русский мужик был творцом нынешнего коммунизма, и «жалость» Глеба Успенского к мужику была почвой, на которой выросла жестокость большевика (это жалость, обращенная в жестокость).

512

Противоположно этому «демократизму» миросозерцание, назовем самоутверждение, которое тайно держится и у нас в потомственных остатках дворянской и промышленной аристократии, а также и у даровитых людей нынешнего времени, получающих лимит и могущих избежать картофельной повинности. Это самоутверждение есть тайная оппозиция официальному коммунизму, это особый отбор интеллигенции советского строя, имеющей внутри себя особую трещину (к примеру, взять Симонова, поэта-спекулянта, имеющего миллионные месячные доходы).

NB. Это смутные наметки мыслей, навернувшихся от встречи с Людмилой Кулаковой, племянницей народника Успенского.

<Зачеркнуто: Написать о России и ее утверждении барства в связи с появлением Кулаковой Людмилы Александровны.>

Дорогой Александр Александрович,

я получил от Вас приглашение принять по-новому участие в охотничьей секции клуба Союза писателей, где я числился председателем по недоразумению и никогда почти там не бывал. Дело в том, что моя охота, которой пользовался я в путешествиях как средством добывать себе пищу и материал для поэтического изображения природы, ничего не имеет общего с охотой спортивной, в которой убийство птиц и зверей служит забавой.

Кроме того, в последнее время я был избран председателем Общества охраны природы, и такого рода деятельность гораздо больше отвечает моему возрасту и положению, чем далекое от меня занятие охотой спортивной. Очень извиняюсь в том, что должен отказаться от участия в охотничьей секции ССП, но если она хорошо сложится, то готов потом организовать внутри ее подсекцию Общества охраны природы.

15 Мая. Последние дни в Москве стоят прохладные. Мы вчера достали в совхозе «Отрадное» (Министерство пищевое) 20 кил. семян картофеля Лорх и 15 кил. ранней

513

Эпрон. Имеется наряд на материалы строительные из Моссовета, и 17-го надеемся выехать в Дунино.

Вчера приходила Нина Емельянова со своей книгой об Уссурийской тайге, и мне стало ясно из разговора с ней, что ССП есть учреждение небывалое и нельзя к нему подходить с точки зрения этики старого русского писателя. Это министерство слова, своего рода фабрика, перерабатывающая сырой материал слова, нечто вроде хл пка, в полезную для государства материю вроде ситца, или короче