Gelato… Со вкусом шоколада - Леля Иголкина

в этом отношении знакомы. Похоже, у Тонечки нет комплексов по поводу обнаженного мужского тела. Да и вообще, она ни в чем не видит никаких проблем, кроме, конечно, автоматизированной системы управления собственным персоналом и любимым делом. Здесь Тосик — чугунный болван и неисправимая тупица. Так сказывается недостаток высшего образования и обыкновенного понятия, как что устроено и кем, и чем управляется раскрученный на полную процесс.

— Жена? — выказываю удивление в своем вопросе.

— Да, — в подтверждение головой кивает. — Прошу меня простить. Я сейчас уйду.

Ну, сделай одолжение, милая!

— Же-на! — дергаю башкой и поворачиваюсь к девушке спиной. — Не буду Вас тогда смущать. Оденусь, пожалуй, там. Через полчаса здесь точно будет пусто. Э-э-э, — вполоборота, скосив глаза, спрашиваю у нее, — а где… — хмыкаю и закашливаюсь, — прошу прощения! В горле сильно запершило.

От осознания того, что я, как оказалось, на Антонии уже женат!

— Ничего-ничего.

— А где моя, — заикаюсь, делая многозначительную паузу, — жена? Вы не знаете, — с нескрываемым ехидством добавляю, — случайно?

— В ресторане. Она завтракает.

«Ранняя, сука, пташка!» — направляюсь в ванную, прихватив свои вещи, приготовленные с вечера на сегодняшний очень плодотворный день.

Надо выгулять шавку так, чтобы впредь ей неповадно было так зло и необдуманно шутить надо мной.

Неспешно пропускаю каждую рубашечную пуговицу в петлицу, расправляю воротник, подкатываю рукава до середины локтя и подтягиваю джинсы, запустив большие пальцы в брючные петлицы. Сально скалю морду в зеркало и пятерней прочесываю влажные волосы.

Когда выползаю из служебного помещения, в комнате уже никого. Спугнул я девочку, представ перед ней в костюме глупого Адама с подачи хитромудрой Евы, которой странно след простыл.

Спустившись в то место, в котором уже, похоже, около тридцати минут, как минимум, завтракает моя случайно приобретенная супруга, я застаю Туза, рассиживающейся в компании двух молодых людей. Он и она! Супруги или просто друзья, знакомые или родственники? Возможно, брат и сестра. По первому впечатлению — приблизительно нашего со Смирновой возраста. Улыбаются и развлекают Тоньку, слушающую с открытым ртом то, что чешет мужик, выдавая за несальный, но интеллектуальный юмор.

Забавляется! Сейчас я разобью идиллию и огорошу всех своим присутствием.

— Доброе утро, — останавливаюсь рядом со столом, за которым сидит миленькая троица.

— Доброе утро, дорогой! — запрокинув голову, щебечет Тоня. — Присаживайся, — двигается, освобождая место на диване рядом с собой. — Познакомься, пожалуйста. Это Владимир, а это Маргарита. А это, — Смирнова ерзает на сидении и не спускает с меня глаз, — мой муж, Петр Велихов! Как дела, котик?

Пиздец! Отлично, как и всегда!

Теперь я муж? Законный, разумеется? Фиктивность я уже не потяну. Ребята, а я сейчас поржать хочу. Или удавить заразу, накинув ей на шею острую петлю. Например, рояльную струну или золотую проволоку. Благородный способ, между прочим. Если честно, не решил пока и не определился с выбором оружия, но наказание стопроцентно будет. Я себе не изменю и подберу красотке устрашение. Пусть не расслабляется и будет наготове. Смерть уже в пути, за ней с косой высокая костлявая давным-давно в карете выехала…

— Здравствуйте! Я Володя, — мужчина тянет руку мне, пересекая своей клешней всю поверхность обеденного стола.

— Петр, — еще раз представляюсь и жму ладонь нового знакомого, сажусь за стол, искоса поглядывая на очевидно нервничающую Смирнову.

Новая игра? Теперь мы с ней супружеская пара? Хоть убейте, не помню под каким гипнозом я поставил свою подпись в нужном месте в огромной книге регистрации актов гражданского состояния населения моей страны. Когда я сделал предложение — отшибло полностью и начисто, словно события никогда и не было, а это все кому-то в вещем сне приснилось. Когда я трахал женщину на законных основаниях, в статусе официального супруга и избранника, обладающего неограниченными правами? Когда стервоза клялась мне в верности, любви и уважении? Когда все это было? Когда?

— У нас медовый месяц, — продолжает Ния. — Всего десять дней женаты. Петенька, любимый?

Я смаргиваю и быстро отмираю.

— Да, — все тут же подтверждаю.

— Поздравляем! — улыбается Маргарита и, уложив голову на плечо своему мужчине, гладит его руку. — У нас тоже небольшая годовщина. Год вместе! Как законные супруги, конечно. Да? — обращается к Владимиру.

— Да, — он, точно так же, как и я, кивает в знак согласия, а я на этом жесте обращаюсь лицом к Антонии, на физиономии которой отобразились нежность, любовь, заискивание и слабенькая просьба:

«Подыграй мне, дорогой! Лю-би-мый!»,

если я правильно прочел по еле двигающимся губам ее слезливое послание.

— Ты бросила меня в номере одного, — шепчу ей в ухо. — Вызвала обслуживание. Это для чего?

— Не сейчас, котик, — Тосик кладет руку на мое бедро — благо стол широкий и этот жест скрыт от любопытных глаз и доступен только избранным. Я сильно вздрагиваю и кидаю быстрый взгляд вниз. Антония сжимает мышцу и продвигается к только-только успокоившемуся члену, проглаживая внутреннюю часть моей ноги.

Разве это не насилие? Оно самое! Конкретное, наглое, вызывающее и неприкрытое.

Сжимаю бедра и закидываю одну ногу на другую. Глупый вид и поза унизительна, зато Тоник квакает, попав пальцами в капкан, из которого ей не вылезти, пока я не ослаблю хватку и ее не отпущу.

Соседи по столу о чем-то между собой переговариваются, а Туз выкручивает руку и надувает губки, шипя и скрежеща зубами:

— Пусти! Пусти, козел.

— Ты моя жена. Забыла? — устраиваюсь удобнее и накладываю в тарелку сегодняшний завтрак. Расправив салфетку, прикрываю свой пах и застрявшую между бедер женскую шаловливую ладошку.

— Я располосую тебя, Петруччио, — через зубы произносит Ния. — Вырву с мясом и отдам на съедение местным собакам. Пусть полакомятся твоим хозяйством.

— Кровожадина! Но я хорошо там защищен. Надежно, поэтому спокоен! — подмигиваю, ехидно хмыкнув.

— Броней, трусами верности? — ерничает. — А ключик от замка глотнул?

— Приятного аппетита, — тихо ей говорю, а затем обратившись ко всем присутствующим громче выдаю. — Приятного аппетита, ребята.

— Спасибо, — стрекочут с поразительной синхронностью в ответ.

Я непредумышленно прищуриваюсь, морщусь от невысоких, на самом деле, децибелов, которые издает семейная чета, перед которыми мы тоже со Смирновой соединены, как оказалось, узами