Русская классика, или Бытие России - Владимир Карлович Кантор

философ Рихард Кронер, соученик Степуна по Гейдельбергскому университету, и специалист по романской литературе, злоязычный Виктор Клемперер, автор знаменитой книги «LTI. Язык Третьего рейха». Как пишет немецкий исследователь: «Гениальный дуэт, который играли в Дрездене Тиллих и Степун, существовал не только на светских научных вечеринках. Он входил в некое общее артистическое представление неподражаемой духовной атмосферы Дрездена двадцатых годов, где образованное общество кристаллизовалось вокруг философа Рихарда Кронера и группы значительных художников – таких, как Отто Дикс, Георг Гросс и Пауль Клее. И к этому надо добавить юных танцовщиц из школы Мэри Вигман и Гертруды Хаймвегс. Танцы и вечера в расположенной на Эльбе вилле Кронера были восхитительными. Неутомимая меценатка искусств Ида Бинерт тогда тоже предоставляла свой дом в Дрездене к услугам образованного общества»[669]. И тем не менее именно в эти годы Тиллих пишет свою работу о демоническом, в которой указывает двух демонов современности – замкнутый в себе капитал и национализм как нечто ужасное, надвигающееся на Европу. В 1933 г. ему пришлось эмигрировать из нацистской Германии, где его работы были запрещены. Он уехал в США. В 1934 г. у Степуна выходит в Швейцарии написанная в Дрездене книга на немецком языке («Das Antlitz Russlands und das Gesicht der Revolution»), где он словно продолжает беседу с Тиллихом (в примечаниях – на S. 99 – есть прямое указание на статью Тиллиха о демоническом). Это книга о России, но тема та же – почему там победило демонически-сатанинское начало. Он пишет: «Привычная религиозная позиция была еще во всем ощутима, но все же сильнее было отрицание традиционного содержания. Время было религиозное и антихристианское одновременно, оно было в полном смысле слова демоническим. Из самого себя русское крестьянство эту демонию родить не могло. Но начиная с Достоевского ясно, что замешанные в русскую революцию демоны не чужие и не анонимные силы»[670]. Одного из них он определенно видел в славянофильствовавшем Бакунине: «Бакунин не только сознательный атеист, но в глубине своего бессознательного он страстный антитеист.<…> Из его сатанических мыслей об уничтожении вероятно и не существующего Бога, понятна, как мне кажется, сущность бакунинской свободы»[671]. Тиллих назвал одним из самых опасных демонов ХХ века демона национализма. Демоны и впрямь были свои!

В сущности, книга Степуна была посвящена анализу того, как Ленин («современник Распутина, и отнюдь не святой, но злой демон»[672]) и большевики прочитали Маркса в духе языческого национализма, превратив европейскую теорию в сугубо русское учение, показывая историко-философские предпосылки такого прочтения западных теорий. Здесь хотя бы вскользь стоит коснуться бытующего ныне мнения, что, попав на Запад, Степун отказался от прежних идей о необходимости пропустить славянофильство через кантовскую логику, более того, сам стал славянофилом. Разумеется, Степун жил русской культурой, но это не достаточное основание относить его к славянофилам, с которыми полемизировал еще Владимир Соловьёв, его духовный предшественник. В этой своей рубежной книге он показывает, как из славянофильства вырастают идеи деспотизма. Он пишет о «развитии славянофильского христианства к языческому национализму»[673]. И поясняет: «Последователи первых славянофилов оказываются неверны их духу христианского гуманизма и универсализма, подштукатуривают христианством националистическую реакцию и заканчивают прославлением Ивана Грозного (который злодейски приказал задушить Московского митрополита) как идеала христианского государя»[674].

Поразительное дело, что бесы потому и побеждают, что приходят изнутри, как свои. Не случайно Тиллих опасался демона национализма. А в своей русской статье 1933 г. «Германия “проснулась”» Степун писал примерно то же, но уже о Германии: «Как всегда бывает в катастрофические эпохи, в катастрофические для Германии послевоенные годы стали отовсюду собираться, подыматься и требовать выхода в реальную жизнь иррациональные глубины народной души (курсив мой. – В.К.). Углубилась, осложнилась, но и затуманилась религиозная жизнь. Богословская мысль выдвинулась на первое место, философия забогословствовала, отказавшись от своих критических позиций»[675]. Перекличка с предреволюционной российской ситуацией очевидная. И далее уточняет: «Националсоциализм страшнее большевизма», потому что Германия встала против всего мира: «В большевизме есть всемирность и потому острый соблазн для народов всех материков. Ничего подобного в национал-социализме нет. Кого кроме немцев может увлечь идея превосходства германской расы над остальными»[676].

В Дрездене существовало в 30-е годы общество Владимира Соловьёва, которое возглавлял князь Алексей Дмитриевич Оболенский (автор первой российской конституции – Манифеста 1905 г., оберпрокурор Синода, инициатор прихода во власть П.А. Столыпина, друг Степуна и его земляк по Калужской губернии). Стоит привести отрывок из его уже мюнхенского письма к дочери князя А.А. Оболенской, в котором он рассказывает о своем общении с А.Д.: «Мы с Наташей часто вспоминаем Вашего незабвенного отца. Он частенько заезжал к нам на велосипеде, уютно, со вкусом ужинал и постоянно горел духовными вопросами. От него осталось впечатление чего-то очень своего. В его образе и во всем его душевно-духовном складе к нам в Дрезден заходила та Россия, с которой с годами все крепче чувствуешь себя связанным»[677]. Детали быта, которые не придумаешь. При этом добавим, что общество проводило свои заседания в подвале дрезденского православного храма Святого Симеона Дивногорца, где А.Д. Оболенский был старостой церковной общины. До сих пор существуют споры, когда это общество Владимира Соловьёва было основано, не являлось ли оно продолжением подобных российских структур. Мне посчастливилось в Дрезденской церкви с помощью настоятеля, отца Георгия Давыдова, прочитать «Постановления приходского собрания Дрезденской церкви за 1930 г.», где в записи от 2 февраля было принято решение (в присутствии членов общины С.В. Рахманинова, Ф.А. Степуна и др.) о слиянии «студенческого» кружка и «кружка изучения Слова Божия» в «кружок Русской культуры». В постановлении написано: «Судьба этого кружка обеспечена участием в нем таких деятелей, как князь А.Д. Оболенский (создатель его), профессор Ф.А. Степун, супругов Г.Г. и М.М. Кульман, Н.Д. Скалон»[678]. Позднее этот кружок (не без влияния Степуна) стал именоваться обществом Владимира Соловьёва. После смерти князя Оболенского в 1933 г. председателем Общества стал Степун. Тема русского европейца Владимира Соловьёва, его образ, с первой книги о его историософии сопровождал Степуна всю жизнь. Донос на мыслителя 1937 г. указывал на его постоянную критику национал-социализма, и особо что «его близость к русскости (Russentum) выясняется из того, что он русифицировал свое исходно немецкое имя Фридрих Степпун, получил русское гражданство и в исполнение соответствующих гражданских обязанностей сражался в русском войске против Германии, а также женился на русской. Будучи немецким чиновником (профессором. – В.К.) он и далее подчеркивал свою связь с русскостью и в дрезденской русской эмигрантской колонии играл выдающуюся роль главным образом как председатель общества Владимира Соловьёва»[679].

Степун дружил с