Комментарий к роману "Евгений Онегин" - Владимир Набоков

9—14 В этом босхианском наборе усы из стиха 11 могут быть как усами кого-то из фелид или щупиками артропод, так и усищами великана. Среди этих средневековых символов смутно различимы атрибуты слонов и вепрей, хвост чертова пуделя или льва.

13 Всё указует… — Та же идиоматическая форма, что и во фразе, открывающей XXI строфу гл. 1 — Все хлопает.

XX

Мое! — сказал Евгений грозно,И шайка вся сокрылась вдруг;Осталася во тьме морозной4 Младая дева с ним сам-друг;Онегин тихо увлекает32Татьяну в угол и слагаетЕе на шаткую скамью8 И клонит голову своюК ней на плечо; вдруг Ольга входит,За нею Ленский; свет блеснул,Онегин руку замахнул,12 И дико он очами бродит,И незваных гостей бранит;Татьяна чуть жива лежит.

5—7 Онегин тихо увлекает… — Критик из пушкинского примечания 32 — это Борис Федоров, который, разбирая четвертую и пятую главы (1828) в своем журнале «Санктпетербургский зритель», обвинил Пушкина в безнравственности и неблагопристойности.

Глагол «увлекать», фр, entraîner, в том его употреблении, какое мы встречаем в стихе 5 <…>, несмотря на протесты Пушкина, действительно в определенной степени наводит на мысль о попытке уговорить и обольстить, что, конечно же, и подразумевается в этом пассаже.

«Слагает» (англ. deposits, фр. dépose) в следующем стихе <…> и в данном контексте указывает на безвольность и покорность объекта. Значение этого глагола в данном употреблении близко к «укладывать», что означает «положить, уложить кого-либо или что-либо», добавочный оттенок, подчеркивающий обдуманность и целенаправленность онегинских действий.

10—XXI, 3 …Ленский… — М. Гершензон в своей статье «Сны Пушкина»[618] заявляет, что во сне Татьяна интуитивно понимает, что, во-первых, Ленский со всеми его стихами не более чем подрумяненный молодостью обыватель и, во-вторых, что Онегин его за это подсознательно ненавидит.

Однако в сне Татьяны нет ни слова, подтверждающего правомерность подобного утверждения. «В нем [Онегине], — пишет Гершензон в своей исключительно глупой статье, — возбуждали тошноту и любовные излияния Ленского, и его стихи, и Ольга, и их пресно-приторный роман… и так человечески понятно, что в минуту досады на Ленского он дал волю своему злому чувству, — раздразнил Ленского, закружил Ольгу, как мальчишка бросает камешек в воркующих голубей!»

Гершензон также ссылается на книжку С. Судиенко, которого он считает чудаком, «Тайна поэмы А. С. Пушкина „Евгений Онегин“» (Тверь, 1909), где аллегорический смысл усматривается в разнообразных подробностях сна Татьяны; к примеру, две жердочки, перекинутые через ручей, — это две прошлые встречи Татьяны с Онегиным, и т. п.

1 Отвергнутые чтения (2370, л. 84):

Мое! сказал Евгений басом…Мое! сказал Евгений бледный…

9—10 В отвергнутом черновике (там же) Ольга входит

С лампадой бледною в руке,За нею Ленский…

XXI

Спор громче, громче; вдруг ЕвгенийХватает длинный нож, и вмигПовержен Ленский; страшно тени4 Сгустились; нестерпимый крикРаздался… хижина шатнулась…И Таня в ужасе проснулась…Глядит, уж в комнате светло;8 В окне сквозь мерзлое стеклоЗари багряный луч играет;Дверь отворилась. Ольга к ней,Авроры северной алей12 И легче ласточки, влетает;«Ну, – говорит, – скажи ж ты мне,Кого ты видела во сне?»

1—3 См. коммент. к XX, 10.

XXII

Но та, сестры не замечая,В постеле с книгою лежит,За листом лист перебирая,4 И ничего не говорит.Хоть не являла книга этаНи сладких вымыслов поэта,Ни мудрых истин, ни картин,8 Но ни Виргилий, ни Расин,Ни Скотт, ни Байрон, ни Сенека,Ни даже Дамских Мод ЖурналТак никого не занимал:12 То был, друзья, Мартын Задека,33Глава халдейских мудрецов,Гадатель, толкователь снов.

1 Но та, сестры не замечая… — Протяжный, томный распев этого стиха — отголосок гл. 3, XXXIII, 1 — Она зари не замечает. А этот стих, в свою очередь, аукается с распевами первого стиха гл. 8, XXXI — Она его не замечает, и гл. 8, XLII — Она его не подымает. Эта тема звучит речитативом, как магическое заклинание.

12 …Мартын Задека… — Я склонен рассматривать этот персонаж как сфабрикованный в 1770 г. безымянным литературным поденщиком, швейцарским немцем, который мог произвести имя своего мудреца от цаддика (раввинское звание, означающее «особо праведный»), или от Задока, священника во времена Соломона, или от Зидеккии, fameux cabaliste[619] времен Пипина Короткого (восьмой век), доказывавшего скептикам, что все четыре стихии населены сильфами; по его просьбе они явились людям в небесах на сверкающих воздушных кораблях (как о том свидетельствует аббат Монфокон де Вийар в романе, направленном против розенкрейцеров, «Князь Каббалы, или Беседы о тайных науках» (Mont-faucon de Villars, «Le Comte de Cabalis, ou Entretiens sur les sciences secrètes», Paris, 1670).

В университетской библиотеке города Базеля хранится сборник памфлетов XVIII в., озаглавленный «Historische Schriften»[620] на форзаце и «Varia historica»[621] — на обложке (в каталоге фигурирует как «Leseges. Brosch.», № 17). Мадмуазель Эжени Ланге, библиотекарь Швейцарской Национальной библиотеки, любезно предоставила мне фотостат четвертого памфлета из этого сборника. Это четырех страничное повествование под названием «Чудесное и необычайное пророчество знаменитого Мартина Задека, швейцарца из Золотурна, который на 106-м году жизни, перед смертью своей 20 декабря и после смерти 22 декабря 1769 года в присутствии своих друзей прорицал настоящее и будущее» («Wunderbare und merkwürdige Prophezeyung des berühmten Martin Zadecks, eines Schweitzers bey Solothurn der im 106ten Jahr seines Alters, vor seinem Tode den 20. Dezember, und nach seinem Tode den 22ten Dez. 1769. in Gegenwart seiner Freunde prophezeyet hat, auf gegenwärtige und zukünftige Zeiten»). В брошюре этой дается краткое описание его жизни (в 1739 г. он удалился в Альпы, жил там, питаясь одними травами, тридцать лет в благочестивом одиночестве и умер в убогой хижине неподалеку от Солера), а также пророчеств, данных им со смертного ложа (к примеру, о распаде Турции, грядущем расцвете Швеции и России, ослепительном величии Данцига, о завоевании Италии Францией, окончательном захвате Африки тремя северными государствами, гибели большей части Нового Света от потопа и конце света в 1969 г.) Эта брошюра явно имела широкое хождение: переложения ее входили в разные гадательные книги, немецкие и русские. Имя Мартина Задека (в русском Мартын Задек или Мартын Задека) появляется наряду с именами Тихо Браге и Иоганна Каспара Лафатера на титульном листе 454-страничного «Оракула» в трех томах, выпущенного в Москве в 1814 г.; но есть и множество других изданий, например «Древний и новый всегдашний гадательный оракул, найденный после смерти одного стошестилетнего старца Мартина Задека» (М., 1821) и «Новый полный оракул и чародей», содержащий «Толкователь снов» и «Предсказания Брюса и Мартына Задеки» (М., 1880).

XXIII

Сие глубокое твореньеЗавез кочующий купецОднажды к ним в уединенье4 И для Татьяны наконецЕго с разрозненной МальвинойОн уступил за три с полтиной,В придачу взяв еще за них8 Собранье басен площадных,Грамматику, две Петриады,Да Мармонтеля третий том.Мартын Задека стал потом12 Любимец Тани… Он отрадыВо всех печалях ей даритИ безотлучно с нею спит.

5 Его с разрозненной Мальвиной. — «Мальвина» — роман мадам Коттен (Paris, 1800 или 1801), согласно Л. Сайксу, автору превосходной монографии (L. Sykes, «Madame Cottin». Oxford, 1949; см. коммент. к гл. 3, IX, 8, о Малек-Аделе).

Мальвина де Сорси после смерти своей подруги, миледи Шеридан (возможно, племянницы лорда Бомстона, героя Руссо), отправляется пожить в Шотландию к своей родственнице, мистрисс (это конечное — исс / — iss — французская особенность того времени[622]) Биртон, где в нее влюбляются одновременно двое — мистер Прайор, католический священник, и сэр Эдмунд, распутный тип. Злобные козни мистрисс Биртон приводят к разнообразным кошмарным и запутанным событиям, вследствие которых Мальвина теряет остатки своего разума.