Статьи и письма 1934–1943 - Симона Вейль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
19. Церковь совершенно чиста только в одном отношении: как хранительница таинств. Не Церковь совершенна, но тело и кровь Христа на алтарях.
20. Мне не кажется, что Церковь обладает безошибочностью, ибо на самом деле она эволюционирует. В Средние века слова: «вне Церкви нет спасения»92 принимались общим авторитетом церковного учительства в буквальном смысле. Во всяком случае, по документам это выглядит именно так. Сегодня их понимают в смысле Церкви невидимой.
Один из соборов провозглашает анафему любому, кто не верит, что в изречении Христа: «если кто не родится заново от воды и Духа»93 слово «вода» означает вещество крещения. В таком случае все нынешние священники находятся под анафемой. Ибо, если человек, который не был крещен и не стремился к этому, может быть спасен (как сегодня принято считать), значит, необходимо, чтобы он возродился от воды и Духа в символическом смысле; в таком случае и слово «вода» надо понимать символически.
Один из соборов предает анафеме всякого, кто говорит с уверенностью относительно своей конечной участи без особого откровения об этом94. Святая Тереза из Лизье незадолго до смерти сказала, что уверена в своем спасении, не ссылаясь на какое-либо откровение. Это не помешало ее канонизировать.
Если мы спросим у многих священников, является ли то или другое предметом строго обязательной веры, то получим разные ответы, подчас выражающие сомнение. Это создает невозможную ситуацию, раз конструкция является настолько жесткой, что св. Фома мог высказать приведенное выше утверждение95.
Значит, внутри что-то не так.
21. В частности, верование, что человек может спастись вне видимой Церкви, требует осмыслить заново все элементы веры, чтобы избежать полной несогласованности. Ибо все здание было построено на основе противоположного утверждения, которое сегодня почти никто не станет защищать.
Пока мы еще не хотим признаться в необходимости такого пересмотра. Мы отделываемся жалкими уловками. Мы маскируем разрушение косметическим ремонтом, скрываем его за вопиющими логическими противоречиями.
Если Церковь не осознает немедленно эту необходимость, возникнет опасение, что она не в состоянии выполнить свою миссию.
Нет спасения – без «нового рождения», без внутреннего просвещения, без присутствия Христа и Святого Духа в душе. Итак, если есть возможность спасения за пределами Церкви, значит, есть возможность индивидуальных или коллективных откровений за пределами христианства. В этом случае принадлежность к истинной вере состоит совсем не в том, чтобы верить в истинность таких-то и таких-то мнений. Следует заново осмыслить понятие веры.
22. На самом деле мистики почти всех религиозных традиций сходятся между собой почти до тождества. Они и составляют истину каждой из этих традиций.
Созерцание, практиковавшееся в Индии, Греции, Китае и т. д., ничуть не менее сверхъестественно, чем созерцание христианских мистиков. В частности, имеется очень большая близость у Платона и индуистских «Упанишад» со святым Хуаном де ла Крус. Также и даосизм весьма близок христианской мистике.
Орфизм, и пифагорейство, и Элевсин были подлинными мистическими традициями.
23. Нет никаких оснований предполагать, что после столь жестокого преступления, как убийство совершенного Существа, человечество должно было стать лучше. И на самом деле, глобально оно не стало лучше.
Искупление надо понимать в другом масштабе – в масштабе вечности.
Вообще, безосновательно усматривать связь между уровнем совершенства и хронологией.
Христианство впустило в мир пресловутое понятие прогресса, до тех пор неизвестное; и это понятие, став отравой для современного мира, привело его к отречению от христианства. Это понятие нужно отбросить.
Нужно избавиться от суеверия хронологии, чтобы обрести Вечность.
24. Догматы веры не являются предметами для утверждения. Их надо рассматривать с некоторого расстояния, со вниманием, почтением и любовью. Это медный змий, который имеет то свойство, что каждый взглянувший на него останется жив. Отражаясь от него, этот внимательный и любовный взгляд рождает в душе источник света, который освещает все стороны жизни человека в этом мире. Догматы утрачивают это свойство, когда мы утверждаем их как факты.
Такие высказывания, как: «Иисус Христос есть Бог» или «Освященные хлеб и вино суть тело и кровь Христа», строго говоря, не имеют никакого смысла, если мы их излагаем как факты.
Такие высказывания имеют значение, абсолютно отличное от той истины, которая заключается в точном изложении факта (например: «Салазар – глава португальского правительства») или в геометрической теореме.
Их значение – не на уровне того, что, строго говоря, называется истиной, но на уровне более высоком; ибо это значение непостижимо для разума, разве что косвенно, через свои следствия. А истина, в точном смысле слова96, относится к области разума.
25. Чудеса не являются доказательствами веры (утверждение, заклейменное анафемой, – не помню, на каком соборе).
Если чудеса являются доказательствами, тогда они доказывают слишком многое. Потому что все религии, включая самые странные секты, имеют и всегда имели свои чудеса. У Лукиана рассказывается о воскрешении мертвых. Индийские предания полны таких историй. Говорят, даже в наше время в Индии чудеса не вызывают интереса по причине их обыденности. Утверждать, что лишь христианские чудеса подлинны, а все остальные – ложны или что только они произведены Богом, а все остальные – дьяволом, – жалкий выход из положения, потому что это утверждение произвольно. Следовательно, чудеса ничего не доказывают. Они сами нуждаются в доказательствах, потому что свидетельство о подлинности получают извне.
То же самое можно сказать относительно пророчеств и мучеников.
Когда Христос ссылается на свои καλά ἔργα97, нет оснований переводить это как «чудеса». Можно с тем же успехом перевести как «добрые дела», «прекрасные поступки».
Насколько я понимаю, мысль Христа заключается в том, что мы должны признать Его святость из того, что Он делал постоянно и исключительно добрые дела.
Он сказал: «Если бы не Мои дела, то они не имели бы греха…98», но также: «Если бы Я не говорил им, то они не имели бы греха»99. Но эти изречения не содержали в себе ничего чудотворного, они были только прекрасны.
Само понятие чуда – западное и новое; оно связано с научной концепцией мира, хотя с нею же и несовместимо. То, в чем мы видим чудеса, в том индусы видят естественное действие исключительных способностей, которые проявляются у немногих людей, чаще – у святых. Таким образом, они представляют собой не доказательство, а всего лишь презумпцию святости.
Слово «знамения» в Евангелии не означает чего-то большего. Оно не может означать большего. Ибо Христос сказал: «Многие скажут Мне: разве не сотворили мы знамения во имя Твое? И я скажу им: прочь отсюда,
