Воспоминания одной звезды - Пола Негри

— Ах, вот что значит — «залюбить до смерти»… — рассмеялась я.

Премьера фильма «Когда командует женщина» в старом кинотеатре Mayfair на Бродвее стала блистательным событием, где побывали самые известные личности Нью-Йорка. Когда я подъехала к кинотеатру, толпа прорвала кордон полицейских, поэтому мои спутники, Джозеф Шенк и мэр Уокер, скорее увезли меня на лифте вверх, в безопасное место — вестибюль кинотеатра.

— Ну что же, Пола, — промолвил Джо, — ты должна радоваться, что вновь стала популярной.

Я, конечно, вспомнила, с какой легкостью в прошлом руководители кинокомпании ополчились против меня, поэтому не приняла за чистую монету это возникшее вдруг сейчас проявление любви. Вслух я все же высказала такое предположение:

— А может, это просто любопытство. Весь этот цирк в день премьеры ни о чем еще не говорит. Сами же знаете: главное — какие сборы будут у фильма.

Пола Негри в фильме «Когда командует женщина», 1932

На следующее утро кинокритики весьма щедро похвалили мою игру, а вот относительно самого фильма в целом их энтузиазм был не слишком велик. Один из них написал так: «Царственная Пола Негри господствует в этой имперской драме, вопреки слабому сценарию».

Другой восторгался: «Ее первый звуковой фильм выявил наличие голоса, который делает ее личность еще богаче и еще более страстным, чем когда-либо прежде. Благодаря ему обрело плоть и кровь прекрасное создание, которое раньше представлялось тенью реального мира».

Все были единодушны во мнении, что Игнасио Хёрб Браун[311] написал для меня прекрасную песню под названием «Рай», которую я исполнила в этом фильме. Запись на грампластинке с моим пением имела гораздо больший успех во всем мире, чем сам фильм, и песню можно было услышать даже через много лет после того, как все забыли, где и когда она была впервые исполнена.

Мое финансовое положение было почти таким же плохим, как и мое здоровье. Расходы на лечение, а также длительную и очень дорогостоящую реабилитацию полностью поглотили гонорар, который я получила за фильм, так что мне пришлось потратить какие-то деньги, имевшиеся у меня за пределами США. В общем, несмотря на предупреждение врача, что я пока не обрела нужной кондиции и что у меня нет еще достаточно сил, мне ничего не оставалось, как вновь приниматься за работу. В то же время кассовые сборы за фильм «Когда командует женщина» были недостаточно велики, чтобы противостоять прошедшему по Голливуду слуху, будто состояние моего здоровья вообще не позволит мне больше выдерживать нагрузки, которые потребуются для съемок следующего фильма.

Между тем в те годы водевиль все еще оставался исключительно важным видом развлечения, и ко мне обратилось актерское агентство Уильяма Морриса с предложением совершить длительное турне по всей Америке и за него получить совершенно потрясающий гонорар.

Я, конечно, опасалась, не окажут ли пагубное воздействие на остатки моего былого физического здоровья частые переезды и необходимость давать по три выступления в день, однако выбирать не приходилось. Мне нужны были деньги для выплат кредиторам. Я ни разу в жизни не отказывалась платить по счетам, чтобы закрыть долги, вот и сейчас не собиралась так поступать, даже если по ходу дела я доведу себя до смерти. Я наняла известного журналиста Джека Лэйта написать для меня текст скетча, который позволил бы мне включить в программу невероятно популярное исполнение все той же песни из последнего кинофильма — «Рай», причем я появлялась в декорациях экстравагантного ночного клуба (декорации принадлежали мне, и я хранила их на специальном складе после британского турне). Хотя в нашем коллективе был, кроме меня, только один актер — исполнитель главной роли, приходилось возить с собой также большую постановочную группу, поскольку в каждом новом зале требовалось устанавливать тяжелые части декораций и во время выступления работать с осветительным оборудованием.

В каждый следующий город мы переезжали по ночам, чтобы днем уже быть готовыми давать представления. Великим роскошеством была возможность поселиться в удобном номере очередной гостиницы и как следует выспаться. Все это, конечно, оказалось настолько утомительным, что я начала думать, не скажется ли это самым печальным образом на моем физическом состоянии. Однако постепенно начали происходить удивительные изменения. На самом деле здоровье улучшилось. Удовлетворение, какое я получала от того, что встречалась с отзывчивыми зрителями, заметно укрепляло мои душевные силы, а это, в свою очередь, положительно влияло на физическое самочувствие.

Турне продолжалось много месяцев, и мы всюду добивались рекордных кассовых сборов, что, на самом деле, было очень серьезным достижением, если принять во внимание, что мы ездили по стране в разгар наихудшего экономического положения за всю историю США: ведь тридцатые годы — это период Великой депрессии. Когда вечером в самый первый день наших гастролей нам устроили бурную овацию, моя секретарша сказала: «Вот видите — ничто не заканчивается. Все только начинается».

Турне стало важным эпизодом в моей артистической карьере, который я всегда буду вспоминать с большой теплотой. Каждую неделю мы оказывались в новом городе, передо мною появлялись новые люди, возникало новое чувство теплых человеческих отношений, какие актеры водевилей устанавливают друг с другом. Я всякий раз с восторгом читала фамилии тех, кто был указан в афишах предстоящих выступлений. Одну неделю это могли быть Бэрнс и Аллен[312], а на следующей — скромный, но невероятно многообещающий молодой комик по имени Милтон Бёрл[313]. Милтон, кстати, всегда был где-то рядом со сценой, поскольку тщательно впитывал приемы, с помощью которых другие комики добивались смеха в зале. Впоследствии он обязательно включал лучшее, чему научился, в собственные скетчи, а это говорит о его удивительной способности к переменам, поскольку требовалось многое менять прямо на ходу, от одного выступления к другому. Поскольку наши номера были лучшими в программе, мое выступление ставили сразу после его скетча. Однажды вечером, стоя за кулисами во время его выступления, я вдруг заметила, что Бёрл использует некоторые приемы из моего скетча и даже мой материал. Я понимала, что из-за этого на мое выступление зрители будут реагировать не так хорошо, и потому решила немного отомстить ему. Когда он пришел за кулисы после окончания своего номера, я там же сказала ему: «Милтон, ты был просто великолепен! Только жаль, что на протяжении всего номера у тебя была расстегнута ширинка». Моя шуточка оказалась, правда, куда более действенной, чем я думала: бедняга был в таком ужасе, что тут же потерял сознание… В Ньюарке к нашей группе присоединился Джорджи Джессел[314]. Я получала огромное