NWT. Три путешествия по канадской Арктике - Виктор Ильич Боярский

смогут попасть в такт с широким и уверенным мужским шагом. Мы же, со своей стороны, не случайно ратовали за смешанные пары. Был у нас, у мужиков, некий элемент опасения, что наша женская команда, имевшая уже опыт в перетаскивании тяжелых саней в экспедициях по Беринговому проливу и Земле Франца-Иосифа, по своей тягловой силе окажется гораздо мощнее, чем мы. Соревноваться и тем более проигрывать никак не хотелось, тем не менее мы согласились с этим предложением, полагая, что суровая действительность все расставит по своим местам.

Решили первые два дня идти по сокращенной программе и затем, по мере привыкания спин и ног, увеличивать время перехода. Главное было начать и тронуться с места, но именно это и не позволяло нам пока сделать затянувшееся ненастье.

Вчера вечером Такако пришла к нам в палатку и приготовила японский ужин, что у нее получилось не только быстрее, но и вкуснее, чем у меня, и это было неудивительно.

Удалось даже расколоть старика Уилла на карибу. Предводитель приволок совершенно замороженную ногу карибу, которую мы тут же не без труда распилили и запустили в производство. В ожидании ужина Уилл завалился на спину поверх спального мешка и моментально заснул, поскольку никак не мог войти в новый ритм нашей жизни. Пришлось его буквально за ноги вытаскивать и отправлять спать восвояси.

Рожденные плавать, мастера каноэнных дел, приехавшие, наверняка, с тайной мыслью оттянуться на свежем арктическом воздухе после трудов праведных, сейчас, оказавшись заложниками рядовой полярной непогоды, никак не могли привести свои ожидания в соответствие с реалиями окружавшей их действительности. Они явно искали общения и участливого тепла от «отмороженных» полярников. В поисках всего этого они слонялись по лагерю, навещая всех подряд, согревались насколько могли у вяло работавших по причине экономии горючего примусов, подкреплялись нашим уже надоевшим нам, но все еще экзотическим для них провиантом.

Вот и сейчас по звуку распахнувшейся молнии на дверях их палатки, расположенной вблизи нашей, я понял, что очередного визита не избежать, и мужественно приготовился к его отражению, поставив на огонь на всякий случай чайник. Надо сказать, что в результате очередного просчета предводителя мы заказали мало горючего и не могли потому позволить себе роскошь включать примус на время, большее, чем было необходимо для приготовления еды. Сейчас, зажигая примус в ожидании гостей, я подумал, что надо будет непременно известить Ульрика при очередном сеансе связи о том, чтобы он подкупил топлива и привез с собой.

Пока же приходилось экономить, и в палатке, прямо как в парной, при дыхании изо рта вырывались облака пара. Ну, да нам не привыкать, главное, не дует, и то хорошо!

Гордон сполна использовал наше случайное соседство по палатке и весь день гонял меня на фотосессии для спонсоров: я в очках, я без очков (позже при просмотре выяснилось, что наилучшей и наиболее привлекательной с точки зрения рекламы оказалась комбинация «очки без меня»), с кружкой, без кружки, с задумчивым выражением лица и с беспечным (это тоже удавалось мне получше). Подводя итог съемкам, довольный Гордон заявил, что мне вполне можно отправляться в Голливуд и пробовать себя в роликах, рекламирующих непонятно на чем основанный «здоровый образ жизни».

12 мая

Напрасно ждем мы самолета —

Он вряд ли нынче прилетит.

Опять над нами непогода

Метелью белою кружит,

Сугробы тянутся под крыши

(Кого прикажете казнить?),

И примус теплится чуть слышно,

И холод! Холод, черт возьми!

Семь сорок утра. Беспробудный туман, беспробудный снег, беспробудный холод, беспробудный ветер – беспробудная погода. Все по-прежнему. Самолет сидит в Инувике, мы сидим на леднике, ждем-ждем-ждем горючее, потому что наше горючее заканчивается.

Лагерь основательно подзанесло. Ветер сейчас, правда, ослаб, но падающий снег и туман все равно сильно ограничивают видимость. Было ясно, что, скорее всего, с утра полетов не будет.

Вчера вечером связь с Ульриком наконец-то состоялась, правда, в одностороннем порядке: он меня не слышал и на авось заявил, что они попытаются вылететь в половине девятого. В 8 часов утра он попросил меня выйти на связь.

Весь день накануне прошел в пассивном созерцании объективных обстоятельств нашего вынужденного бездействия, а именно усугубляющей наше положение непогоды, и в активном (во всяком случае, со стороны меня и Уилла) противодействии искусственно создаваемым трудностям нашей монотонной оседлой жизни.

Мы в едином порыве усадили в каноэ его создателей и прокатили их по снегу несколько десятков метров. К их вящему удовольствию каноэ продемонстрировало незаурядные снегоходные качества, остойчивость на снежных застругах и управляемость в секторе, ограниченном нашими тягловыми постромками.

Более всего лично нас с Уиллом порадовало то обстоятельство, что каноэ достаточно хорошо скользит по плотному снегу, во всяком случае, как нам показалось, легче, чем в прошлом году, но тогда, правда, и условия были немножко другие. Вес двух представителей был примерно равен весу всего того, что мы собирались в это каноэ погрузить. Порадовало и то, что новая форма полозьев легко позволяла преодолевать даже резкие перепады рельефа. Кроме того, каноэ накрывалось непромокаемым чехлом, который, в свою очередь, прикреплялся к бортам посредством достаточно несерьезных, на мой взгляд, кнопок. Тем не менее это было лучше, чем полное отсутствие всякого прикрытия, как это было в предыдущих вариантах. Кроме того, если учитывать, что мы все-таки должны использовать каноэ в погоду, более теплую, чем сейчас, то эти кнопки, может быть, и сработают.

Вечером Джулия, не желавшая ни в чем уступать Такако, приготовила для всех восьми человек супешник с какими-то останками белой рыбы и белым рисом. Получилась достаточно жидкая, по моим понятиям, похлебка, но в холод и непогоду любой продукт теплее окружающего воздуха воспринимается как вершина кулинарного искусства. Мы съели все с большим удовольствием и разбрелись по своим палаткам.

Во время ужина поговорил с Кей. Выяснилось, что, помимо должности менеджера по продажам, она занимает неплохой и, похоже, весьма привилегированный пост жены основателя компании «Mad River Canoe». Кей пробовала выяснить перспективы загадочного русского рынка для сбыта своей симпатичной продукции. По ее словам, каноэ пользуются большим спросом в соседней с нами Финляндии, где, как известно, озер больше, чем в самой Миннесоте. Я отвечал уклончиво, пообещав навести справки по этому поводу по приезде. Кто знает, как изменится ситуация в нашей стране. Возможно, именно каноэ смогут соперничать в популярности с фанерным самолетом – пока наиболее распространенным у нас средством отрыва от окружающей действительности.

Было заметно, что вынужденное ожидание выбивает из-под