Торговцы культурой. Книгоиздательский бизнес в XXI веке - Джон Б. Томпсон

издательств – McGraw-Hill, Pearson, Penguin, Simon & Schuster и John Wiley & Sons. 28 октября 2008 года, после многих месяцев переговоров, истцы и Google объявили об урегулировании вопроса и заключении соглашения[105]. По сути, в соглашении предлагалось создать механизм – Реестр прав на книги, или BRR (Book Rights Registry), – предусматривающий покупку Google у правообладателей права на показ книг. Google перевел в BRR авансовый платеж в размере не менее 45 миллионов долларов, который предназначался для распределения среди правообладателей, чьи книги были отсканированы. Google также получил право продавать возможность просмотра полного текста и распечатки книг по ценам, которые могут быть установлены правообладателем (в противном случае Google будет устанавливать цену с помощью алгоритма ценообразования); любые доходы, полученные таким образом, будут делиться между Google и BRR в пропорции 37 : 63, а BRR будет распределять свою долю среди правообладателей. В соглашении различаются три категории книг: книги, защищенные авторским правом и доступные для продажи (то есть, приблизительно, книги, числящиеся в продаже или доступные через печать по требованию), книги, защищенные авторским правом и недоступные для продажи, и книги, составляющие общественное достояние, – и устанавливаются базовые правила относительно того, что Google может делать с двумя категориями книг, защищенных авторским правом. По оценкам Google, большинство опубликованных работ попадает в категорию защищенных авторским правом и недоступных для продажи – до 70%, по сравнению с 20% книг, составляющих общественное достояние, и 10% книг, защищенных авторским правом и доступных для продажи. Поскольку правообладатели могли удалять конкретные книги из базы данных Google, менять базовые правила или вообще выходить из проекта, больше всего от соглашения пострадали «сиротские произведения», то есть произведения, защищенные авторским правом, но не имеющие правообладателя.

Предложенное соглашение стало объектом обширной критики как внутри США, так и за рубежом и встретило серьезное сопротивление со стороны американской системы правосудия. В сентябре 2009 года Министерство юстиции США выступило с возражениями против соглашения, заставив стороны отозвать первоначальный вариант и предоставить пересмотренную версию, что и было сделано 13 ноября 2009 года. Изменения касались главным образом механизмов обращения с «сиротскими произведениями» и ограничения соглашения книгами, изданными в США, Великобритании, Австралии или Канаде. Последнее ограничение было реакцией на возражения правительств Франции и Германии, которые утверждали, что соглашение не соответствует законам об авторском праве в их странах; поскольку в партнерских библиотеках Google значительная часть книг – до 50% – была не на английском языке, это существенно сокращало масштаб действия соглашения[106]. Пересмотренное соглашение должно было быть одобрено Окружным судом США для Южного округа Нью-Йорка. 22 марта 2011 года окружной судья Денни Чин объявил, что отклоняет соглашение на том основании, что оно «несправедливо, неадекватно и неразумно». Чин утверждал, что, поскольку соглашение возлагает ответственность за защиту авторских прав на их владельцев, оно несовместимо с основными принципами закона об авторском праве, – в этом отношении он высказал то, о чем всегда думали многие издатели. Чин также утверждал, что соглашение предоставляет Google «фактическую монополию на невостребованные произведения», вознаграждает компанию за участие в несанкционированном копировании книг и предоставляет ей значительные преимущества перед любыми потенциальными конкурентами. Хотя решение Чина было, несомненно, серьезным ударом по тем, кто разрабатывал соглашение, он оставил дверь приоткрытой, отметив, что некоторые возражения могут быть сняты, если из соглашения, предусматривающего выход из него, документ будет преобразован в соглашение, требующее присоединения к нему. По мнению Чина, статус «сиротских произведений» должен оговариваться отдельно, в законах, утвержденных Конгрессом, а не в соглашении между частными сторонами, преследующими личные интересы[107].

Как дальше поступят стороны, неясно. Они могут пересмотреть соглашение таким образом, чтобы попытаться снять возражения, высказанные судьей Чином, или могут отказаться от соглашения, продолжить судебный процесс и разрешить вопрос в судах, – пока об этом говорить слишком рано. Но каков бы ни был конечный результат, этот спор прекрасно демонстрирует, что издательства и другие представители издательской индустрии оказываются вовлечены в события, которыми они не управляют и в которых темп изменений обусловливается гораздо более крупными игроками, ведущими иные битвы и преследующими иные цели. Никто в отрасли не имеет четкого представления о том, куда все это движется и чем закончится, и от них не стоит ждать ответа на этот вопрос – просто есть слишком много не поддающихся учету факторов. Многие в индустрии были бы рады увидеть ту или иную одобренную версию соглашения: они сочли бы это своего рода победой и, несомненно, имели бы на это право, поскольку оно формально признает права правообладателей, обязывает Google предоставить финансовую компенсацию тем, чьи книги уже отсканированы, и накладывает четкие ограничения на то, что Google может делать с материалами, защищенными авторским правом. Оно также устанавливает некоторые стандарты в совершенно неизведанной области, так что ни Google, ни какой-либо другой игрок не могут начать оцифровывать библиотеки, полагая, что они могут делать с контентом все что захотят. С другой стороны, есть те, кто не без оснований опасается, что любое соглашение такого рода поставит Google в еще более сильную позицию в новой информационной экономике, сделав его практически неуязвимым в качестве крупнейшего хранилища оцифрованных книг, фактически монополистом. Они утверждают, что культурное наследие, которое составляет огромное количество ранее изданных книг – как образующих общественное достояние, так и «сиротских», – просто слишком важно, чтобы оставлять его в руках частной корпорации, чье будущее и приоритеты будут определяться акционерами, а не общественными интересами[108].

Третий способ, которым издательства могут реагировать на угрозу пиратства и нарушения – фактического или предполагаемого – авторских прав, – это активное насыщение рынка контентом в подходящих электронных форматах. Многие издательства считают, что ничто не стимулирует нелегальный обмен электронными файлами больше, чем неспособность или нежелание правообладателей удовлетворять подлинный спрос на контент, вызванный широким распространением какого-либо устройства для чтения. «Мы просто хотим быть уверены в том, что, когда это произойдет, индустрия будет способна поддержать правильные продажи через это устройство, чтобы мы не оказались в ситуации, когда в индустрии заправляют пираты, а не законные продавцы», – сказал один топ-менеджер крупного издательства массовой литературы. Поэтому большинство крупных издательств тратит много времени, сил и денег на то, чтобы их контент был представлен в надлежащих цифровых форматах, а их цифровые архивы были в хорошем состоянии. Как и в случае сухого закона, отсутствие желаемого контента, доступного через законные каналы, может только стимулировать незаконную торговлю контрабандными товарами.

Хотя вопросы пиратства и нарушения авторских прав действительно беспокоят тех, кто занимается распространением цифрового контента, есть еще один вопрос, который вызывает растущее