Начало Века Разума. История европейской цивилизации во времена Шекспира, Бэкона, Монтеня, Рембрандта, Галилея и Декарта: 1558—1648 гг. - Уильям Джеймс Дюрант
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Многие дворяне присоединялись к повстанцам. Они тоже были непримиримы к централизации власти в едином государстве. Они наверняка слышали о территориальных немецких князьях, которые в союзе с протестантизмом смогли бросить вызов императорам и папам и обогатиться за счет церковных трофеев. Что, если эти смелые гугеноты могли бы послужить своевременным инструментом для наказания и подчинения короля? Дворяне контролировали поля, урожай и крестьянство Франции, они организовывали и возглавляли ее полки, они держали ее крепости, они управляли ее провинциями. Если бы Реформация победила аристократию, у нее была бы общенациональная сила за спиной. Уже в 1553 году кардинал Лотарингии предупредил Генриха II, что дворяне переходят на сторону гугенотов. В Нормандии, Бретани, Пуату, Анжу, Мэне, Сентонже к 1559 году дворяне открыто возглавили гугенотское восстание.
Гордые Бурбоны не простили правящей династии Валуа измену и раннюю смерть Карла, герцога Бурбонского (1527); они также не любили, когда их отстраняли от управления Францией клановые Гизы, на которых они смотрели как на иностранцев из Лотарингии, которая была в большей степени немецкой, чем французской. Людовик I де Бурбон, принц Конде, происходивший от короля Людовика IX, был королевских кровей и намного превосходил Гизов по рангу ; он примкнул к гугенотам и погиб, пытаясь подняться к власти на волне их веры. Его брат, Антуан де Бурбон, титулярный король Наварры, но фактически управлявший только провинцией Беарн на юго-западе Франции, некоторое время играл на стороне гугенотов, в основном под влиянием своей жены, Жанны д'Альбре. Жанна была агрессивной дочерью кроткой Маргариты Наваррской, которая внешне оставалась ортодоксальной в знак уважения к своему брату Франциску I, но защищала многих еретиков и гугенотов. Как мать Маргариты олицетворяла собой эпоху Возрождения в любви к жизни и поэзии, так и Жанна стала примером роли и характера женщин во времена французской Реформации - ревностных в своей религии до нетерпимости, воспитывающих и посвящающих своих детей, чтобы они продолжали священную войну до смерти или победы. Она воспитала своего знаменитого сына, будущего Анри Четвертого, в духе всех спартанских и пуританских добродетелей и не дожила до того момента, когда он вернулся к распущенному веселью эпохи Возрождения. Она, должно быть, очень восхищалась Гаспаром де Колиньи, ведь он был всем тем, кого она идеализировала: дворянином по титулу и характеру, благоразумным, но верным лидером гугенотов, суровым солдатом-государственником, чья безупречная мораль позорила позолоченные неверности двора.
Кальвин предостерегал своих последователей-гугенотов от насильственного сопротивления правительству,11 Но их терпение иссякло в пылу преследований. Генрих II приказал всем судьям выносить смертный приговор упорствующим протестантам (июнь 1559 г.). Франциск II, подстрекаемый Гизами, повторил этот указ и добавил, что все здания, в которых собирались реформатские собрания, должны быть разрушены; все лица, даже родственники, которые укрывают осужденного еретика или не сообщают о нем магистратам, также должны быть подвергнуты смерти. За последние пять месяцев 1559 года восемнадцать человек были сожжены заживо за нераскаянную ересь или за отказ посещать мессу или принимать католическое причастие. Сотни французских гугенотов бежали в Женеву, где Кальвин оказал им помощь. Те, кто остался во Франции, начали готовиться к гражданской войне.
23 декабря 1559 года Анну дю Бур, осмелившуюся в Парижском парламенте осудить преследование за ересь, сожгли на костре. Вскоре после этого Гаспар де Хеу был задушен в замке Венсенн по приказу Гизов. Его шурин, Годфруа де Барри, сеньор де Ла Реноди, сговорился с дворянами и другими людьми, чтобы захватить и свергнуть Гизов в результате главного переворота, который должен был произойти в Амбуазе. Кардинал Лотарингский узнал о заговоре, мобилизовал войска, нагнал и арестовал заговорщиков, одних повесил, других обезглавил, третьих бросил в Луару в мешках. "В течение целого месяца, - пишет современная хроника, - не было ничего, кроме повешения или утопления людей. Луара была покрыта трупами" (март 1560 года).12 Конде вызвали в королевский суд для ответа на обвинения в соучастии; он явился, опроверг их и вызвал любого обвинителя на суд в бою. Никаких доказательств против него представлено не было, и его оставили на свободе.
Встревоженная этой "Амбуазской бурей", высоким положением заговорщиков, жестокостью подавления и жаром мести, будоражившим гугенотов и дворян, Екатерина убедила слабого короля и неохотно соглашающихся Гизов разрешить испытание веротерпимости. Она призвала Мишеля де Л'Эпиталя на пост канцлера (май 1560 года) и поручила ему умиротворить Францию. Будучи студентом в Италии, Мишель научился быть гуманистом, а не догматиком; будучи магистратом во Франции, он относился к католикам и протестантам с одинаковым милосердием и вниманием. Теперь он предложил Парламенту взгляды, которые привели Дю Бурга на костер: "Каждый человек сам выбирает себе религию. Некоторые... желают, чтобы их религия была принята, а вера остальных преследовалась. Мы должны попытаться мягко договориться друг с другом, придумать modus vivendi".13 Следуя его примеру, Екатерина созвала Ассамблею нотаблей, состоящую как из католиков, так и из протестантов, которая собралась в Фонтенбло 21 августа 1560 года. Колиньи представил королю петицию гугенотов, в которой они подтверждали свою лояльность, но просили предоставить им полную свободу вероисповедания. Некоторые епископы призывали обе стороны к умеренности и призывали духовенство к реформе нравов. Ассамблея решила, что для решения возникших проблем необходимо созвать делегатов от всех слоев и сословий Франции. Король приказал собрать Генеральные штаты 10 декабря, а пока запретил любые судебные процессы по обвинению в ереси до тех пор, пока новое собрание не вынесет решение по основным вопросам, разделявшим страну.
Гугеноты Бурбоны, опасаясь ареста, отказались участвовать в Ассамблее нотаблей. Скептически настроенные на примирение, принц Конде и Антуан де Бурбон задумали собрать армию и основать независимое государство со столицей в Лионе. Один из курьеров Конде был перехвачен правительством; найденные при нем бумаги раскрыли заговор; Конде был арестован, предан суду и приговорен к казни 10 декабря. Гизы вернули себе диктаторскую власть.
Внезапно ситуация изменилась после смерти Франциска II (5 декабря) в возрасте шестнадцати лет. Формально власть перешла к его брату, Карлу IX, но, будучи всего десяти лет от роду, он принял регентство своей
