Король Неверленда - Никки Сент Кроу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он вытаскивает член, прежде чем я успеваю перевести дух, рывком сдвигает в сторону мои трусики и толкается в меня.
– Поскачи на мне, Дарлинг, – приказывает он, и я с трудом сдерживаю торжествующий пронзительный визг.
Я упираюсь коленями в кровать, обвиваю Баша руками, чуть приподнимаюсь и усаживаюсь обратно.
Крепко сжимая мои бёдра, он опускает меня ещё ниже, до конца.
– Твою мать. Это была плохая идея.
– А я думаю, просто блестящая.
Внутри меня он дрожит от нетерпения.
Я сдираю с Баша рубашку.
Раз я использую своё тело, чтобы получить желаемое, то хочу по крайней мере полюбоваться тем, что получаю взамен.
Баш состоит из сплошных мышц, покрытых тёмными линиями татуировок. Он напрягает рельефный пресс при каждом движении бёдер.
– О чёрт, Дарлинг. Грёбаный ад. Пэн меня убьёт.
Он дёргает вниз ворот моего платья, вытаскивает наружу грудь, захватывает ртом сосок. Прикусывает. Я подскакиваю с визгом, но Баш с силой удерживает меня на месте.
С каждым движением, задевающим клитор, я чувствую всё большее удовольствие.
Я трахаюсь с Потерянным Мальчишкой.
Всё по плану.
Я выберусь отсюда, а потом…
Появление Питера Пэна я ощущаю раньше, чем вижу.
Когда он заходит в комнату, Баш подо мной сразу замирает.
Сперва в темноте мелькает вспышка зажигалки, язычок пламени поджигает сигарету у Пэна во рту.
Член Баша вздрагивает глубоко внутри меня.
Пэн с отчётливым лязгом захлопывает зажигалку, затягивается, тлеющий кончик сигареты вспыхивает ярким неоново-оранжевым огоньком.
Выдохнув дым, он язвительно произносит:
– Не обращай на меня внимания.
Проходит в комнату, садится в кресло у меня за спиной.
Баш издаёт долгий выдох, почти всхлип. Его твёрдый член всё ещё во мне, но он не двигается.
– Ну давай, – приказывает Пэн. – Трахай её.
– Пэн… я не…
– Продолжай. Живо.
Баш смотрит на меня. Не могу сказать, с сожалением или с облегчением.
Он резко толкается вверх, одновременно насаживая меня на себя, чтобы войти на всю длину.
Мне не видно Пэна, но ощущать его тяжёлый взгляд на моей заднице – едва ли не самое эротичное переживание в моём богатом опыте.
Мне это невероятно нравится. Может, я и перетрахалась с половиной баскетбольной команды, но только один на один, без свидетелей.
Баш набирает темп, я помогаю ему, подпрыгивая, мы всё ближе и ближе к краю. По комнате клубится дым, пахнет горящим табаком.
Я отчаянно хочу потереться обо что-нибудь пульсирующим клитором и качаюсь вперёд, прижимаясь к Башу, скольжу по его коже.
– Чёрт, Дарлинг. Да, вот так.
Внутри меня он напрягается ещё больше.
– Чёрт. Чёрт, да.
Он набирает полную грудь воздуха, выдыхает, затем слитным движением всех мышц тела с последним резким толчком, рыча, изливается в меня.
И я тоже уже близко.
Хотя бы ещё несколько движений.
Я крепко обхватываю Баша за шею и тяжело дышу. Я вся в поту, от летнего воздуха ещё жарче.
Так близко.
Так близко.
Сильная рука хватает меня за талию и отрывает от Баша, жар и удовольствие обрываются.
Внизу я вся мокрая, дрожу и истекаю спермой.
– Убирайся, – велит Пэн Башу.
– Чёрт возьми, – возмущается Баш, подтягивая штаны. – Если ты пытаешься преподать мне урок, то уже поздновато.
– Живо, – выплёвывает Пэн, всё ещё прижимая меня к груди.
После ухода Баша он разворачивает меня и швыряет в кресло. Цепь со звоном натягивается.
Затем указывает на меня пальцем, в лунном свете вспыхивает серебряное кольцо.
– Ты не понимаешь, во что ввязываешься.
– Меня похитили. Чего тут не понять.
Пэн явно взбешён.
Хорошо. Этого я и хотела. Подобраться к ним ближе. Найти их слабые места.
Это мой талант. С этим я справлюсь.
Задираю выше подол платья. На трусиках тёмные мокрые следы – и мои собственные выделения, и сперма Баша.
У Пэна не выходит не смотреть. Сжимая челюсти, он склоняется ниже.
Я оттягиваю трусики в сторону, обвожу влажную дырку, вставляю внутрь кончик пальца.
Я упиваюсь процессом. Может быть, даже слишком.
Я как ребёнок, которого пустили на ярмарку, – хочется испробовать все аттракционы и игры.
Ну а действительно, что мне терять?
Вчера я и не думала, что нечто подобное может произойти со мной на самом деле.
А даже если и нет, даже если всё это сон, то тем более разрешено творить всё, что, чёрт возьми, захочется.
С громким стоном я принимаюсь тереть клитор.
Пэн смотрит на меня, не отрываясь, почти белые глаза едва не мерцают в лунном свете.
Я не знаю, кто он, и мне всё равно.
Знаю одно: он мой похититель, и я не позволю ему одержать верх.
Я сдвигаюсь глубже в кресло, шире расставляю ноги и ускоряю движения.
Тогда, с Башем, я уже почти кончила, когда меня отдёрнули прочь. Нужно совсем чуть-чуть.
Я борюсь с желанием закрыть глаза и полностью погрузиться в обжигающий жар.
Нет. Я хочу увидеть лицо Пэна, когда я кончу.
Хочу знать, что он почувствует – независимо от того, кто эти мальчики на самом деле, думаю, что в таких обстоятельствах сумею прочитать их как открытую книгу. И какие бы слова я ни прочла там, позже это можно будет использовать против них.
От подступающего оргазма по спине ползёт дрожь, и я выгибаюсь в кресле, раскидывая ноги перед Пэном ещё больше.
Пока я двигаю пальцами, его взгляд по-прежнему не отрывается от моей вагины.
Жадный взгляд.
Наконец, в момент, когда обжигающий жар между ног почти заслоняет прочие ощущения, Питер Пэн шумно и зло выдыхает.
Он был всего лишь сказкой, но сейчас присутствует здесь во плоти и смотрит на меня, не отводя глаз, будто это я – мираж и вот-вот исчезну.
Я уже погружаюсь в наслаждение, когда он опускает руку мне на бедро, скользит ладонью вверх, и по коже у меня бегут мурашки.
«Дотронься до меня», – думаю я.
Дотронься до меня.
Я замедляюсь, придерживаю руку у клитора, пытаясь оттянуть оргазм, просто чтобы посмотреть, как поступит Пэн.
Он вгоняет в меня два пальца до первого сустава.
У меня перехватывает дыхание.
Пэн медленно вытягивает пальцы и тут же снова толкает их в меня, так сильно, что я откидываюсь назад в кресле.
Меня трахает ожившая легенда.
О господи.
– Не останавливайся, Дарлинг, – приказывает он.
Я снова круговыми движениями массирую клитор. Я вся – сплошной оголённый нерв.
Опять вытащив пальцы из моей вагины, Пэн засовывает их мне в рот.
Тараща глаза от неожиданности, я ощущаю сладость своих соков и запах
