Король Неверленда - Никки Сент Кроу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну же, – настаиваю я.
Стиснув зубы, Вейн издаёт протяжный разочарованный рык, наблюдает за Дарлинг ещё секунду, но всё же отворачивается. Пока он идёт по пляжу обратно в сторону дома, его волосы постепенно чернеют.
У меня мало времени, но, думаю, что и у Вейна не больше.
Чёрт побери. Никакого терпения на это всё не хватает.
Дарлинг уже пробежала половину пляжа, лунный свет расцвечивает её фигуру синими и серебряными пятнами.
Может быть, я и не могу летать, зато до сих пор отлично играю в догонялки, и у девчонки против меня нет ни единого шанса.
Глава 7
Уинни Дарлинг
Я задыхаюсь. Совершенно не умею бегать.
Песок под ногами неровный, и каждый шаг кажется вдвое тяжелее предыдущего. Слёзы текут по лицу.
Я ненавижу плакать.
Я не плачу.
Сколько я ещё продержусь?
И почему вообще бегу?
Разве они не предупреждали меня раз за разом даже не думать об этом?
Паника возвращается, и сейчас это моё собственное чувство. Возможно, из нынешнего сложного положения я не смогу выпутаться болтовнёй.
Вдалеке в лунном сиянии виднеется скала. Над волнами стелется туман, ночной воздух кажется плотным.
Внезапно Питер Пэн оказывается передо мной, и от ужаса у меня пресекается дыхание.
Я резко торможу, чтобы не врезаться в него. Он с лёгкостью ловит меня, грубо хватает за руки и спрашивает жёстко, зло:
– Что, мать твою, тебе было сказано, Дарлинг?
– Я не знаю… я… – не могу отдышаться. И не понимаю, что происходит. – Мне стало страшно, – выпаливаю я, хотя не помню сам момент испуга.
Просто внезапно меня поразил ужас – точно так же было, когда я впервые проснулась в этом доме и Вейн вошёл в комнату.
На долю секунды Пэн смягчается.
Я чувствую, как из его тела вытекает напряжение.
– Это из-за Вейна, – поясняет он. – У него есть способность заставлять людей чувствовать ужас.
– У него… что?
– Если тебя это утешит, он не нарочно.
Я смеюсь и на мгновение слышу в своём голосе мамины интонации. Этот смех буквально сочится безумием.
– Меня это не утешит, – говорю я. Стираю слезу со щеки. – Это какая-то… магия или что-то в этом роде?
– Что-то в этом роде. Ну всё, пойдём. – Пэн указывает назад, на дерево.
– Нет. Я хочу вернуться домой.
– Почему?
– Потому что… потому что вы все мудаки.
– И что?
– И… и я не хочу, чтобы меня ломали.
Я говорю чересчур эмоционально. Я не хотела показывать, что чувствую, но интонация выдаёт меня с головой, и с этим ничего уже не сделать.
Пэн хмурится.
– Только от тебя зависит, до какой степени ты сломаешься, – говорит он. – Чем больше ты сопротивляешься, тем тяжелее будет.
Я фыркаю.
– И правда. Нет простого пути. Я помню.
Он снова тянется ко мне. Я отпрыгиваю.
– Дарлинг, – говорит он с нажимом. – Если понадобится, я перекину тебя через плечо и отнесу обратно.
– Когда я смогу вернуться домой?
– Как только я узнаю, сумеешь ли ты мне помочь.
Ветер усиливается, и волны шумно бьются о берег, поэтому мне приходится кричать, чтобы убедиться, что Пэн меня слышит.
– А когда это будет?
– Ты всегда задаёшь такую грёбаную уйму вопросов?
– Когда меня похищают – да!
– Господи. – Он проводит рукой по волосам и отворачивается. – Я уже думаю, что это какое-то проклятие.
– Просто скажи мне…
– Нет. – Подойдя вплотную, Пэн хватает меня за руку, подставляет плечо к моей груди и закидывает меня себе за спину.
– Эй!
– Будешь вырываться – оттащу тебя обратно в дом связанной.
Он придерживает меня за бёдра сзади, и хватка у него крепкая. На мне всё ещё короткое платье-футболка, оно задирается, и любую секунду я могу остаться практически в чём мать родила.
Но если я начну барахтаться, подол поползёт ещё выше.
Пэн идёт обратно вдоль пляжа, я мешком свисаю с его плеча, болтаясь вдоль широкой спины.
– Рискни сбежать ещё раз, Дарлинг, – говорит он, – и я позволю Вейну догнать тебя.
Сердце громко стучит в ушах. Мне кажется, что я вот-вот задохнусь от ужаса. И вообразить невозможно, каково это, когда тебя преследует Вейн, пока его… магия… вот так на тебя воздействует.
Я что, правда начинаю во всё это верить?
Питер Пэн появился в мой восемнадцатый день рождения, как и предсказывала мама.
Пришёл и забрал меня.
Я больше не могу отрицать, что всё это реально. Чем раньше я приму это как факт, тем быстрее пойму, как мне сбежать отсюда.
* * *
Пэн тащит меня обратно к дому, минуя толпу мальчишек, собравшихся у костра. Я чувствую, как все они смотрят на меня – я вишу на плече, словно добыча охотника.
Пэн не говорит им ни слова, и как только мы поднимаемся на балкон, внизу снова начинает играть гитара.
В доме меня бесцеремонно бросают на диван, и платье задирается до талии.
Близнецы, конечно, это замечают.
Я не слишком тороплюсь поправлять одежду.
Двинувшись к барной стойке, Пэн наливает себе ещё выпить. Возвращается со стаканом в руке, опускается в одно из шикарных кожаных кресел напротив меня. Если там такая же обивка, как и на диване, то на ощупь она гладкая и мягкая.
В этом доме нет ничего нарочито претенциозного, но некоторые признаки явственно указывают на богатство. Та же мебель, барная стойка, бутылки спиртного, выстроившиеся в ряд, как трофеи.
Местами дом рассыпается от времени, но в нём чувствуется красота, будто в потрескавшейся мраморной статуе какой-нибудь древнегреческой богини.
Пэн опускает стакан с выпивкой на подлокотник, откидывает голову на спинку кресла и закрывает глаза.
Во взглядах близнецов явственно читается вопрос: «Что ты натворила?»
Это всё Вейн. Не я. Я почти уверена, что не побежала бы, если бы он не обратил против меня свою силу.
Баш достаёт сигарету, закуривает, затягивается – затем, поднявшись, пересекает комнату и передаёт Пэну.
Тот, открыв глаза, берёт подношение, зажимает между большим и указательным пальцами и тоже делает глубокую затяжку.
Дым от его выдоха клубится над нами и дробится в лучах света.
Слева от меня дерево, растущее прямо в центре дома, роняет ещё несколько листьев, и они падают на пол, как перья.
– Вот что тебе нужно знать, Дарлинг… – начинает Пэн, так и не опустив голову и глядя в потолок. – Вы, Дарлинги, кое-что забрали у меня давным-давно и спрятали, и теперь я хочу это вернуть. Ты поможешь мне найти то, что
