Король Неверленда - Никки Сент Кроу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А твои татуировки? – Уинни дотягивается проследить пальцем изогнутую линию на моей коже. – Они что-то означают?
– Означали когда-то.
– А теперь?
– Теперь они просто напоминание.
Дарлинг ведёт пальцем вдоль чёрной линии у меня на шее вниз к воротнику рубашки, и я вздрагиваю. У фейри татуировки обозначают ранг и происхождение. Предполагалось, что мы с Башем займём место на самом верху иерархии.
А теперь мы всего лишь поучительная история.
Рука девчонки скользит по моей груди, вниз по животу, и мышцы пресса напрягаются.
Стояк у меня просто каменный.
Дарлинг опускает руку ниже.
Я ловлю её за запястье.
– Не надо.
– Что не надо?
– Я знаю, что ты делаешь.
– И что же?
– Ты пытаешься вызвать разлад среди нас. Ты не первая, кто считает себя умнее всех. Но это не так, Дарлинг. Ты думаешь, что изобрела выгодную стратегию, но мы уже видели такую же раньше. Мы наблюдали каждый ход, и все девчонки смирялись. В итоге.
Я хочу трахнуть её, только чтобы преподать ей урок.
Начинается прилив. Магия бьётся в рёбра.
Мы все так или иначе связаны с ночью.
Созданиям тьмы лучше и оставаться там.
– Мы не трогаем девчонок Дарлинг, – говорю я ей и поднимаюсь с кровати.
– Я не это… я хотела…
– Спокойной ночи, Уинни. – С этими словами я выхожу из комнаты, закрывая за собой дверь.
Когда я поправляю член в штанах, мне почти больно.
Мне нужно хоть что-нибудь.
Прохожу через чердак на балкон.
– Ты куда? – обеспокоенно спрашивает Баш.
– Наружу, – бросаю я.
Остальные Потерянные Мальчишки сидят у костра, с ними с десяток девушек из города. Они всегда жаждут внимания короля и его людей.
Я выбираю одну. Подойдёт любая.
– Ты, – обращаюсь к девушке с тёмно-каштановыми волосами. – На колени.
Округлив глаза, она нерешительно оглядывается на остальных.
– Вставай на колени или уходи. Выбирать тебе.
Она облизывает губы, затем встаёт со стула и шагает во внутренний дворик. Расстёгивает на мне штаны, вытаскивает член, гладит по всей длине.
Твою мать.
Волосы на затылке поднимаются дыбом – в воздухе разливается магия.
Я могу заставить что угодно возникнуть въяве. Сделать любую иллюзию достаточно реальной, чтобы её можно было коснуться.
Но есть единственное, чего я не могу.
Не могу притвориться менее ненормальным, чем остальные.
Девушка берёт у меня в рот. Она медленная, нежная и неуверенная, я таких терпеть не могу.
Зарывшись рукой в каштановые волосы, я толкаюсь ей в горло. Она давится, глаза у неё наполняются слезами. Остальные смотрят, как я трахаю её в рот, жестоко, безжалостно.
Она заглатывает целиком.
Каждый дюйм.
И всё это время я не могу не представлять губы Дарлинг вокруг своего члена.
Возможно, она-то как раз знала, что делает.
Глава 10
Уинни Дарлинг
Длины цепи как раз хватает, чтобы встать с кровати и добраться до окон. Ставни открыты, так что мне слышно всё, что происходит внизу.
Я слышу, как Кас приказывает девушке встать на колени и она беспрекословно подчиняется, а остальная компашка у костра смотрит, как он её трахает.
Пока я наблюдаю за ними, в груди поднимается какое-то странное, чуждое чувство.
Между ног зудит, я уже вся влажная.
Я собиралась быть с ним. Там, на её месте, должна быть я. Но наблюдать за ним…
Какого чёрта меня это так возбуждает?
Девушка начинает задыхаться, но Кас не останавливается.
Я слежу за ним как зачарованная: покачивание его бёдер, отблеск лунного света на тёмных волосах, ровные чёрные линии татуировок, и…
Дверь спальни распахивается. Внутрь шагает тёмный силуэт и, схватив мою цепь, дёргает на себя. Я спотыкаюсь и чуть не падаю, но Баш ловит меня и сжимает пальцы на моём горле.
– Что ты ему наговорила, Дарлинг?
– Что? Я не…
– Я знаю своего брата. Он, в конце концов, моя вторая половина.
Лунного света, льющегося в окна, хватает, чтобы разглядеть жёсткое хмурое лицо Баша. Близнецы, конечно, копия друг друга, но его черты всё же выглядят резче.
Должно быть, из них двоих он старший, защитник Каса, хотя я сомневаюсь, что тот нуждается в опеке.
– Я ничего не делала.
Хватка Баша становится крепче.
– Все вы, грёбаные Дарлинг, одинаковые. Строите из себя невинных жертв…
– Мы и есть жертвы!
Он фыркает.
– Повторяй себе это почаще.
– Это вы меня похитили. Я не хочу тут оставаться!
Баш разворачивает меня и впечатывает в стену с такой силой, что из груди вышибает остатки воздуха.
– Думаешь, мы этого хотим? – шипит он. – Думаешь, всё это очень весело? Видеть, как Пэн медленно умирает у нас на глазах? Чувствовать, как бунтует остров, будто хочет вышвырнуть нас отсюда? Думаешь, мы хотели, чтобы вы, девчонки Дарлинг…
Он осекается на полуслове и делает долгий глубокий вдох, раздувая ноздри.
– Пэн умирает? – переспрашиваю я.
Баш морщится. У него дёргается глаз.
– Почему он умирает?
Он перестаёт меня душить, но задерживает руку у меня на плече, нажимает большим пальцем на ложбинку между ключицами.
Меня и без того распалило зрелище, как его брат трахает в рот какую-то девушку.
Сердце колотится в груди.
Баш встречается со мной взглядом и прищуривается.
Слушая, как учащается его дыхание, я понимаю, что совершила ошибку, пытаясь первым добраться до Каса. Я думала, что у меня получится, потому что он самый добрый из всех. Но именно поэтому он не тронул меня. Во всяком случае, сейчас.
«Старла, – думаю я, – ты будешь мной гордиться».
«Трахаться надо с тем, кто к этому готов», – сказала бы она.
Мне не впервой использовать своё тело, чтобы получить то, чего я хочу.
Я испускаю тихий стон, и Баш, стиснув зубы, прижимает меня ближе к себе. Бедром я чувствую прикосновение его твёрдого члена.
Я подаюсь вперёд, притираясь вплотную к нему.
Баш рычит.
Он меня трахнет.
Теперь я в этом уверена.
После этого Кас будет в ярости, и Пэн будет в ярости, и даже представить не могу, что сделает Вейн.
Но по крайней мере начало будет положено.
Руководствуясь чутьём внутренней Старлы, я опускаю руку и нащупываю член Баша. В груди у него глухо и часто колотится сердце; он прерывисто дышит.
Я глажу его через штаны.
– Дарлинг, – цедит он, – ты играешь с огнём.
– Я?
Баш сжимает челюсти и снова возвращает руку мне на горло.
Чуть выгнув запястье, я проникаю под пояс его штанов, чувствую в руке жар его члена, провожу большим пальцем по набухшей головке.
– Да ну, на хрен, – выдыхает Баш и,
