Желтые обои, Женландия и другие истории - Шарлотта Перкинс Гилман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Город выглядел странно и по мере приближения восхищал нас все сильнее.
— Больше похоже на выставку…
— Слишком красиво, чтобы сказать наверняка…
— Много дворцов, но где же дома?
— А, вон там чуть поменьше, но…
Городок и вправду разительно отличался от всего, что нам доводилось видеть раньше.
— Никакой грязи, — неожиданно произнес Джефф. — Никакого дыма, — чуть позже добавил он.
— Никакого шума, — продолжил я, но Терри меня осадил: — Это потому, что они поджидают нас. Надо быть еще осторожнее.
Однако ничто не смогло бы заставить его остановиться, так что мы зашагали дальше.
Всюду царили красота, порядок, идеальная чистота и приятное ощущение домашнего уюта. По мере приближения к центру города дома стояли плотнее, почти переходя друг в друга, затем сменялись просторными дворцами, окруженными парками или широкими площадями, иногда напоминая утопающий в зелени университетский городок.
И тут, завернув за угол, мы оказались на большой мощеной площади и увидели перед собой группу женщин, стоящих почти плечом к плечу в строгом порядке и явно нас поджидающих.
Мы на мгновение остановились и оглянулись. Позади улицу перекрывала другая группа, сомкнув ряды и приближаясь к нам мерным шагом. Мы двинулись вперед — похоже, больше было некуда, — и вскоре нас окружила плотная толпа женщин, только вот…
Они были не молодые. Но и не старые. Они не были красивы в смысле «по-женски», они ни в коей мере не были ужасны. Однако, когда я вглядывался в их лица — спокойные, серьезные, умные, совершенно бесстрашные, уверенные в себе и решительные, — то испытывал забавнейшее ощущение, что-то из детства, которое я отыскивал в глубинах памяти, пока, наконец, не нашел. Это было чувство безнадежной вины, которое часто охватывало меня на пороге отрочества, когда никакие усилия слабых ног не могли исправить того факта, что я опоздал в школу.
Джефф переживал нечто подобное — это читалось у него на лице. Мы чувствовали себя мальчишками, пойманными за шалостями в доме богатой дамы. Но Терри занимали совсем другие мысли. Я заметил, как его глаза шныряют из стороны в сторону, оценивая количество, расстояния и прикидывая шансы на побег. Он внимательно осмотрел сомкнутые вокруг нас ряды, далеко тянувшиеся во все стороны, и тихонько пробормотал мне на ухо:
— Им всем за сорок, чтоб мне провалиться.
И все же перед нами были нестарые женщины. Каждая из них могла похвастаться отменным здоровьем, они стояли прямо, спокойно и уверенно, чуть расставив ноги, как боксеры. Оружия у них не было, а вот у нас было, но стрелять совсем не хотелось.
— Это как по теткам моим палить, — снова пробормотал Терри. — А что же им все-таки от нас нужно? Похоже, настроены они серьезно.
Однако несмотря на всю серьезность ситуации, он решил прибегнуть к своей любимой тактике. Терри был теоретически подкован.
Он шагнул вперед, улыбнулся широкой обворожительной улыбкой и отвесил низкий поклон стоящим перед нами женщинам. Затем он вытащил очередное подношение, широкий мягкий шарф-паутинку, богато раскрашенный и с узором, прелестную вещицу даже на мой вкус, и с глубоким поклоном протянул ее высокой неулыбчивой женщине, которая, похоже, была там главной. Она приняла подарок с изящным благодарным поклоном и передала его стоящим позади нее. Терри повторил попытку, на этот раз преподнеся браслет с камнями горного хрусталя, сверкающее украшение, которое понравилось бы любой женщине на земле.
Он произнес короткую речь, в которой представил нас с Джеффом как партнеров в своем предприятии, и с глубоким поклоном протянул подарок.
Его подношение снова приняли и, как и раньше, убрали с глаз долой.
— Были бы они чуть помоложе, — пробормотал сквозь зубы Терри. — Что, черт возьми, нужно говорить сборищу старых вояк вроде этого?
Во всех наших спорах и размышлениях мы всегда подсознательно полагали, что женщины при всех прочих условиях должны быть молодыми. Большинство мужчин, как мне кажется, так и думают.
Теоретически «женщина» молода и, как мы уверены, красива. С возрастом они сходят со сцены и в большинстве случаев переходят в «частное пользование» или же вовсе «исчезают из оборота». Но эти достопочтенные дамы еще очень даже держали сцену, хотя любая из них вполне могла быть бабушкой.
Мы выискивали в их глазах нервозность — ее не было.
Мы выискивали там что-то вроде страха — и не находили.
Выискивали тревогу, любопытство, взволнованность — а видели лишь то, что могло представлять собой надзорный комитет из женщин-врачей, обладающих ледяным спокойствием и явно намеревающихся устроить нам нагоняй за то, что мы туда явились.
И вот шестеро из них шагнули вперед, обступив каждого из нас с двух сторон, и знаками велели следовать за ними. Мы сочли за лучшее подчиниться, по крайней мере поначалу, и зашагали вперед, едва не стиснутые между ними, а остальные плотными рядами обступили нас спереди, сзади и по бокам.
Перед нами предстало большое здание, тяжеловесное, с толстыми стенами, серого камня, не такое, как остальные, и по виду старое.
— Так не пойдет! — быстро бросил нам Терри. — Ребята, нам нельзя позволить им затащить нас внутрь. А ну-ка, вместе…
Мы резко остановились. Начали объяснять им, показывая руками на лес, что мы туда вернемся, и сейчас же.
Теперь, зная все, я со смехом думаю о нас, трех мальчишках, дерзких и отважных, без какой-либо охраны или защиты сунувшихся в неизвестную страну. Похоже, мы считали, что если там окажутся мужчины, то мы сможем с ними сразиться, а если только женщины — то вообще никаких препятствий не возникнет.
Джефф с его старомодными романтическими представлениями о женщинах как о слабых существах, требующих внимания и покровительства. Терри с его ясно подтвержденными практикой теориями, что женщины делятся на два типа: которых он желал и которых не желал; в его
