Восторг гаргульи (ЛП) - Лукас Наоми

Я смотрю вниз. Червь ползет по тротуару, и я обхватываю руками грудь.

‒ Ты хочешь, чтобы я повел машину? ‒ спрашивает папа, понимая, что я отвлекаюсь.

Я качаю головой.

‒ Нет, я в порядке. Просто напугана.

Папа сжимает мое плечо.

‒ Как и все мы. Бек стабилен. Мы навестим его завтра, когда вернемся за нашими машинами. Извини, что заставили тебя приехать. Шин не хватает, хотя сегодня вечером они отправляют людей в Хани-Фоллс, чтобы они забрали еще. Я слышал, что полиция штата уже в пути. Они обо всем позаботятся.

‒ Конечно.

Папа щурится на меня, пока я еще раз осматриваю облака, прежде чем сесть за руль.

Он занимает пассажирское сиденье, а мама сидит с Адрианом сзади. Всю дорогу я молчу, но это не мешает маме заполнять машину разговорами, забрасывая его вопросом за вопросом и болтая о сегодняшнем дне.

Адриан ‒ геологоразведчик молочной компании, которая планирует расширяться, и Элмстич ‒ первый из нескольких сельских городов, которые они рассматривают. Они строят новый завод, и я понимаю, почему он нравится отцу ‒ он бизнесмен, который видит, что в городе появится больше рабочих мест.

‒ У тебя есть кто-то особенный? ‒ многозначительно спрашивает мама у Адриана, заставляя меня вздрагивать.

‒ К сожалению, нет. Моя работа заставляет меня постоянно путешествовать, хотя я надеюсь, что это скоро изменится.

Мама пинает спинку моего сиденья. Как будто она еще не выразилась ясно.

‒ Саммер тоже прекрасно справляется с работой, ‒ говорит она, когда я молчу. ‒ Музей Хопкинса ‒ самый популярный музей в округе Блумсдарк.

Это единственный музей в округе Блумсдарк.

‒ Мне бы хотелось проводить там больше времени. К сожалению, мой первый визит был поспешным. Я сожалею о том, как ушел.

‒ Все в порядке, ‒ бормочу я, вынужденный участвовать.

‒ Уверена, Саммер могла бы устроить тебе индивидуальную экскурсию! Правда, дорогая?

‒ Э-э… Я думаю, это ваша остановка, верно?

Я останавливаюсь перед переоборудованным пансионом с табличкой «Вакансии».

‒ Саммер, ‒ медленно произносит Адриан мое имя, словно смакует его. ‒ Спасибо за поездку. Надеюсь, еще увидимся. Мне бы понравилась эта экскурсия. Возможно, нам удастся вернуться на правильный путь. Мне очень жаль за то, как я вел себя на днях. Это было неприемлемо. Работа была… сложной.

Наконец я смотрю на него и киваю.

‒ Не беспокойтесь об этом.

Он дарит мне еще одну улыбку, выходя из машины. Это все слишком затянулось.

Листья падают с ближайшего дерева, привлекая мое внимание. Адриан тоже привлечен этим, и, думаю, уже второй раз за ночь он тоже ищет гигантскую горгулью.

‒ Должно быть, летучая мышь, ‒ решает он.

Я хмурюсь, когда он уходит.

Глава 9

Эдрайол

Зуриэль

Когда мы были моложе, эта игра между мной и Эдрайолом была новой и интересной, и я бы напал на него в открытую. Уничтожил бы его тело своим светом. Правда, это мало что дало бы, ведь он лишь задержался бы в поисках нового носителя. Но на какое-то время я получил бы свободу. Конечно, это было проще сделать до моего застывания, ‒ когда я был молод и наивен, не испытывая никакой привязанности ни к людям, ни к телам, которые принимали его в качестве хозяина.

В своем высокомерии я никогда не предполагал, что он сможет меня обмануть. На моей стороне была божественность.

Но Эдрайол обманул меня, использовав образ ангела, чтобы почти присвоить себе мое имя. Так я был наказан первым заточением в камень.

Кажется, это было невероятно давно, воспоминания туманны.

Мы стали старше, мудрее и хитрее. Он почувствовал мое пробуждение, предполагая, что кто-то знает мое имя, ‒ единственное, чего он хочет, кроме тотальных должностных преступлений и боли.

Люди раньше проливали на меня кровь, умоляя меня сблизиться с ними. Однако это не то, что сделала Саммер. Она не похожа ни на одного человека, которого я знал. Она дарила мне подарки. Ее смех, ее общение. Ее желания. И поэтому я не думаю, что Эдрайол поведет себя так, как было в прошлом.

Ожидание и наблюдение дадут мне преимущество… со временем.

Должно.

Я не могу рисковать, что он причинит ей вред. Не раньше, чем я пойму, что происходит.

Впервые я познал горе, когда Эдрайол разрушил монастырь. И только сейчас я чувствую себя лучше. Саммер завоевала мою симпатию.

Ни одна эмоция не должна быть возможной.

И все же она ‒ первый луч света после того, как я потерял разум в бесконечной пустоте, внутреннем месте, которое я создал, чтобы защитить свое здравомыслие, где я жил в святилище фантастического собора, залитого лунным светом. Место одновременно знакомое и чужое. Место моего рождения скрывалось и расширялось, чтобы соответствовать моим потребностям. Смутные воспоминания достигли меня в глубине этой пустоты, и со временем я, возможно, отдался воображаемым глубинам своей головы.

Потом появилась Саммер. Со смехом она повела меня обратно к живым.

В отличие от бессвязных воспоминаний прошлых столетий, я помню каждое взаимодействие Саммер со мной, детали яснее с каждым часом, проведенным без сна. Я помню ее компанию, ее рассказы. Ее голос вытащил меня из моей скорлупы, ее ритм веселый и воздушный. Она вытащила меня из моей каменной пустоты, поделившись своими шутками, смехом, тоской и разочарованиями… глубиной своего одиночества.

Это было интригующе.

Меня мало что интересует.

Я знаю ее лучше, чем любой человек. Я знал, когда она была рядом, даже если она молчала. Ее присутствие было безошибочно теплым и сладким. Я всегда был рядом, настороже и слушая.

В прошлом я прилагал небольшие усилия, чтобы защитить ее. Работа у Хопкинса давалась ей нелегко, и иногда ей приходилось оставаться наедине с разгневанными клиентами. Пробыв в ее обществе так долго, день за днем, я научился чувствовать ее эмоции и переживать их как свои собственные. Меня беспокоила ее тревога, когда она оставалась наедине с кретинами. Я пытался утешить ее и подавить ее беспокойство.

Я мало что мог сделать, кроме как попытаться.

Я помню, как кончики ее пальцев ласкали мои крылья, теплые и любопытные прикосновения, излучавшие тепло по моему каменному телу. Ее разговоры с другими, ее раздраженное ворчание и вздохи удовольствия, когда она потягивала кофе из соседнего магазина. Ей нравится что-то под названием «мокко». Эти остатки складываются воедино, пока я изучаю ее издалека и, наконец, могу увидеть ее больше. Моя кровь нагревается, а грудь сжимается.

Мои зубы скрипят, когда глаза демона ласкают ее, и меня раздражает моя сдержанность. Я верю, что Саммер искренна в своей невиновности. Однако эти эмоции, моя новая уязвимость ‒ это его дело? Она его невольная пешка? Если так, то это уловка, на которую я попался.

Эдрайол выходит из машины и смотрит прямо на меня. Он ухмыляется.

Мои руки сжимаются. Он уже проник в семью Саммер своим красноречием и хитростью.

Защитить ее будет сложно, если она будет настаивать на том, чтобы подвергнуть себя опасности. Несмотря на всю мою привязанность к ней, она проявляет ко мне только страх, и когда она попросила меня защитить ее издалека, я почувствовал себя... отвергнутым. Это не то ощущение, которое мне нравится. Особенно от руки того, кому я передал власть.

Когда машина трогается с места, Эдрайол отходит от дома и смотрит на меня, его ухмылка теперь превращается в зубастый оскал. Под своим человеческим обликом он всегда ухмыляется. Он ухмылялся с самого начала. Даже потерпев поражение, он ухмыляется.

Вокруг меня визжат летучие мыши.

‒ Теперь я уверен, в том, кому принадлежит твое имя. Ох, восхитительная С-а-м-м-е-р, ‒ промурлыкал он, пробуя ее имя на губах и трижды облизывая их. ‒ Какая хорошенькая, не правда ли? Не в моем вкусе, но ее невинность будет восхитительно развратить. Ты слишком прост, горгулья. Если бы я знал, что тебе нравятся женщины, я бы выставил перед тобой тысячи.