Я украл чужую жизнь - Алексей Андреевич Корнелюк

стеклом по бечёвке, порезав большой палец.

С груди притихшего нарика встаёт его друг пониже и отпихивает ногой палку в коридор.

Мы встречаемся глазами. Его жёлтое впалое лицо выглядит, как выцветшая газета, передний зуб выбит. Медленно шагает ко мне, вытирая со лба пот.

Дёргаю стеклом быстрее, палец кровоточит, заливая ладони кровью.

Между нами два метра.

Ещё быстрее… Бечёвка расходится лоскутами.

Полтора метра. Харкает на пол, не сводя с меня взгляда.

Ещё чуть-чуть… ЕСТЬ!

Соскользнув с руки, верёвка упала на пол, и нарик, видя это, округлил глаза. Я вскакиваю и со всей силы бью ему в челюсть. Тот отлетает в стену, ударяется головой и мешком падает на пол.

Сердце колошматит. Второй с хрипом лежит в отключке. Быстро выбегаю в коридор, пятки горят, рывком сдёргиваю скотч со рта. Кожу обжигает, иду на выход.

Краем глаза замечаю знакомую коробку, припёртую к углу на выходе. Останавливаюсь. Смотрю на неё, не моргая. Это же моя коробка с детскими вещами! Не обращая внимание на боль, подхожу и заглядываю внутрь. Внутри всё холодеет… Это точно моя коробка. Разворачиваюсь и бегом возвращаюсь в комнату.

Нарик, держась за голову, пытается встать. Бью со всей силы ему в живот. Под мешковатой одёжкой кулак упирается в рёбра. Падает. Накидываюсь на костлявого сверху и хватаю за грудки.

– Откуда у тебя мои вещи?!

Молчит, глазки бегают, из носа течёт кровь, лыбится.

– ОТВЕЧАЙ! – заорал я, приподнял его и обрушил головой об пол.

– Хромой наводку дал! – отвечает он, обдав тошнотворным запахом изо рта.

– КТО?!

– Хромой, бля, сказал же! Жмурик обгоревший!

Отпускаю его…

Глава 23

Пальцы задрожали, в сознании забрезжила надежда.

Рухнув возле нарика на задницу, я откашлялся. Кашлял и хохотал, кашлял и хохотал, вытирая с щёк слезы.

Значит, я жив?! Я ЖИВ!!

Шмыгнув носом, я взглянул на бледный мешок с костями, наркоша вжался в пол и затряс челюстью, будто готовясь укусить.

Встаю. На джинсах следы от крови, ладонь всё ещё кровоточит.

– Что вы ещё забрали из домика?

Скалится. Пинаю его в бедро.

– ПО МЕЛОЧИ ХВАТАНУЛИ! – потирает ушибленное место.

– Конкретней. – поглядываю на дылду, его руки вытянуты вдоль корпуса, веки подрагивают.

– Ковёр унесли, стулья там… вещей заныкали. Ну компьютер, там, две кастрюли…

Я вздрогнул и, пытаясь не выдать волнение, гаркнул:

– Где компьютер?!

– Сдали барахольщику. – отползает, гад. Глазки воровато бегают.

– Какому барахольщику?! – подхожу ближе и нависаю над ним.

– Аээээ. – раздался за спиной стон, и, обернувшись, я увидел, как дылда качает головой из стороны в сторону.

– КОМУ?! – вскрикиваю я.

– Старьёвщику, блять, старьёвщику! Сука, жлоб, два косаря дал всего.

Стон усилился, и судорога от шеи пошла в плечи и бёдра. Бедолагу нешуточно так потряхивало.

– Может, скорую? – предложил я.

Желтокожий оскалился, выпятив гнилые зубы. Дылда заорал утробным криком, широко раскрыл глаза, да так, что показалось, будто глазные яблоки выпадут, и схватился за торчащий в плече шприц.

Поймав момент, второй наркоша потянулся рукой к валяющимся плоскогубцам. Я выбил их из рук ногой, те укатились в дальний угол.

От потолка послышался стук, перерастающий в топот. Дылда, пошатываясь, начал привставать. Я выбегаю в коридор и вижу, как с лестницы полуживой труп с тощими ногами и повязкой на поясе спускается, держа в руках вилы. Мыча и потряхивая перед собой вилами, он побежал на меня, я резко разворачиваюсь и со всех ног несусь на выход, отпихиваю плечом дверь и вылетаю наружу. Потеряв равновесие, слетаю с крыльца на землю, перекувыркиваюсь и, не оглядываясь, бегу прочь.

Меняя одну тропу на другую, я бежал вперёд, не обращая внимания на испуганные взгляды садоводов. Главное я жив, а всё остальное… Я перешёл на шаг. А всё остальное не так важно.

Ноги грязнущие, рубашка изодрана, джинсы заляпаны кровью. Боюсь представить, как я выгляжу со стороны…

Остановившись, я похлопал по карманам, выругался и сел на землю. Телефона нет, ключей от машины тоже. Закрыв глаза, я стал думать. Единственное, что пришло на ум – это вернуться домой и привести себя в порядок. А дальше разыскать этого старьёвщика и вернуть компьютер. Не дай бог с ним что-то случится… Или уже случилось?

Я сглотнул и, чувствуя, что времени мало, поспешил к главной дороге, чтобы поймать такси до дома.

Глава 24

Водитель в зеркале заднего вида не сводил с меня глаз. Внимательно рассматривая меня, как уголовника, он каждые пять минут останавливался на светофоре и сплёвывал в открытую дверь. Снова взгляд в зеркале, я криво улыбаюсь и возвращаюсь к изодранной пятке.

Крупные порезы затянулись бордовыми рубцами. Больше всего пострадала тонкая кожа между пальцами. Даже больно смотреть, не то, что дотрагиваться.

– Загадишь сиденье – химчистку оплатишь. – и снова смачных харчок, на этот раз через окно.

Я не понимал, что со мной творится. Умом я осознаю – тело не моё, но за это время я успел свыкнуться и, примерив эту жизнь, полностью принял её.

Чужие раны – мои раны. Порезы, синяки – всё моё. Я заигрался, поверив, что данный мне в аренду костюм станет моим.

Спрятав ноги под переднее сиденье, я взглянул направо. Мы проезжали кладбище.

Могильные кресты и памятники слились в единую печальную картинку, как бы напоминая, что всё когда-то заканчивается.

Казанок правой руки был изодран. Я не дрался с седьмого класса, а сейчас в этом теле смог дать бой. Рефлексы, умения, навыки, значит, сохранились, и пока неизвестно, на что ещё я способен.

Дорога змейкой увлекала дальше в гущу леса, и, расслабившись, я опустился на подголовник. Прикрыл глаза.

А открыл уже возле шлагбаума. Охранник вышел из будки и скрестил на груди руки.

Я выглянул в окно и помахал. Шлагбаум открылся, впуская машину на территорию.

Водила, присвистнув, сказал:

– А вот, значит, где жульё обитает.

Встретились глазами.

– А с чего вы взяли, что жульё?

– Ха! А как иначе такой домище купишь? Я работаю 7 дней в неделю без продыху, плачу ипотеку, семью кормлю, и на большее коврижек не остаётся. Так можно… – водитель, как пёс, высунулся в окно. – … жить, только вовремя присосавшись к кормушке.

Я ничего не ответил, лишь, вглядываясь в дорогу, по памяти указывал, где наш поворот.

Подъехав к своему дому, я попрощался, захлопнул дверь и глухо расслышал возглас: «Ёб вашу мать». Водила сдал назад и поехал обратно к семье, ипотеке да работе без продыху.

Ворота открылись, давая возможность пройти.

Автоматчик сверху