Я украл чужую жизнь - Алексей Андреевич Корнелюк

таком состоянии, и чтобы скрыть дрожь, я обхватил себя руками.

– Ща расскажу, но ты это, не паникуй.

Я со всей силы зажмурился.

– Дело нешуточное…

Я взвыл. Услышав сзади то ли сдавленный смешок, то ли хлопок от раскрытого тетрапака.

– Однажды самые главные тусовщики острова Юки, чтобы не гневить бога Коки, придумали негласный обряд. Нюхать нужно две дороги – одну как бы к богу, а вторую обратно к себе. А ты же одну вынюхал, так?

Я поднял голову и злобно зыркнул на Энтони. Тот с серьёзным лицом разливал что-то по бокалам.

– Так вот… Если обратно к себе не вынюхал, то тем самым сообщил богу Коки, что ты не чтишь правила и заветы, и теперь он…

– Всё, я пошла. Кто заплатит? – встряла девушка таким голосом, словно спрашивала, кто последний в очереди.

– На тумбочке у двери, дорогая. Чао.

Я обхватил голову руками и шумно выдохнул, от чего из ноздри вылетел кончик бумаги и мокрым от крови комком плюхнулся мне на грудь.

– Что он? – жалобно промямлил я.

– Он заберёт тебя к себе и не вернёт на место, пока не накажет.

В глазах потемнело, я чуть было не рванул с кровати, лишь бы не дать богу Коки поймать меня. Сзади послышался хлопок двери.

Резко встав, я подбежал к барной стойке и со всей силы хлопнул ладошками по столешнице.

– ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ?!

Энтони поднял указательный палец, как перед тостом, и поднёс прозрачный стакан к губам. Допив двумя большими глотками содержимое, он поморщился и сквозь зубы процедил:

– Расслабиться.

Я схватил со стола кусок лимона, вместе с кожурой засунул в рот и быстро, будто куда-то тороплюсь, стал жевать, брызгая слюной да соком. Переводя взгляд то от стола к другу, то от друга к столу, я ждал продолжения или заклинания какого-то, но вместо этого комнату заполнил взрывной хохот моего друга.

Глава 16

– Все дороги ведут в рай. – заметил Энтони, деловито раскладывая пельмени по тарелкам. – А я, вот, думаю, что всё от дорог зависит, и главная из них должна идти к себе.. ай.. – один пельмень выскользнул и, вылетев на печку, прокатившись по матовой поверхности, плюхнулся на пол.

Меня подотпустило, по крайней мере, неконтролируемая дрожь в руках прекратилась, хотя плечи ещё были дико напряжены. По ощущениям это что-то вроде длинного неконтролируемого кофейного марафона. Словно я залпом выпил литр чёрного и вместо привычных кофейных зёрен из Эфиопии получил нервозность и панические атаки.

– Сметану?

Киваю. Шлёпнув большой ложкой сгусток сметаны на горячие пельмени, Энтони подвинул тарелку ко мне.

– Перец?

Я принялся размешивать. От тарелки поднимались сгустки пара.

Подцепив пельмень вилкой, Энтони, вглядываясь в сметанную жижу, сказал:

– А ещё помимо самой дороги важно иногда прихрамывать, чтобы жизнь мёдом не казалась.

Я, всасывая ртом холодный воздух, вопросительно взглянул на него.

– Дорога же одна, а желающих по ней пройти много, и чтобы к тебе вопросов от других путников было меньше, надо не отсвечивать, не теряя контакт с землёй. – закинув пельмень в рот, друг продолжил. – Именно поэтому я иногда на экономе езжу и пельмени хаваю.

Я ел молча, не совсем улавливая кухонную философию. Для меня пельмени – это не про «иногда», а про «регулярно». Да и ничего плохого в них не видел – закинул в кипящую воду, ложкой помешал, соли добавил и через 10 минут готово.

– А зачем эти выкрутасы? – начал я. – В такси, может, тебя кто-то, как ты сказал… из «путников» увидит, вопросов нет, но с пельменями-то какой смысл? Ешь ты один.

– Заземляюсь я для себя, а не для кого-то. Контакт с землёй важен, как воздух. Чем дальше ты от народа, тем сложнее в контексте оставаться.

– Какой контекст? – спросил я, отодвигая пустую тарелку.

– Грусть, тоска, печаль. Я, когда об этом размышляю, то к выводу прихожу, что нам раньше, детям советского прошлого, нужно было на пионерский галстук вешать не флажок СССР, а ГПТ. Так короче и яснее. Как Chat GPT, только People GPT. – закинув последний пельмень в рот, Энтони задумался, глядя в окно. – Надо надпись такую на майке сделать. Кому надо, тот поймёт, а кто нет – тому и не надо, у него всё в культурном коде прописано.

Раздался звонок, и Энтони, выковыривая языком еду, поднялся и пошёл к входной двери.

Через минуту отряд уборщиц в фирменной одежде, орудуя тряпками, прогнали нас на балкон.

На лоджии стояло два плетёных кресла. Я сел на одно из них, Энтони присоединился, взяв с небольшого столика пепельницу и пачку сигарет.

– Я вот что, друган, не пойму… – подцепив папироску, он откинулся на спинку кресла и, внимательно поглядывая на меня, закурил. – Ты как-то изменился, удивляешься всему, словно недавно на свет родился. Куда делась былая ворчливость?

Я покатал во рту несколько заготовленных ответов на этот счёт.

– Погоди, дай сам. – сам того не ведая, спас меня Энтони. – Таблетки стал пить?

Быстро кивнув, я решил сменить тему, иначе спросит, что за таблетки, и поплыву, как кораблик по весеннему ручейку.

– У меня вот какой вопрос возник, раз ты про культурный код GPT заговорил.

Друг деловито кивнул.

– Не легче ли жить, как хочется, оставив этот самый культурный код в прошлом?

Улыбается. Прищур хитрый-хитрый. Выдув дым вверх, сбрасывает пепел.

– Ты, братан, не уловил. Я, может, в душе и есть People GPT, только свою грусть, тоску и печаль как топливо использую, а большинство нытиков оправдываются этим. Чувствуешь разницу?

Я нахмурился.

– Мы с фабрики под названием «Жизнь» сходим с заводскими настройками, кто-то их пытается изменить, кто-то забыть, я же отталкиваюсь от них и гребу вверх, чтобы, выплывая, сделать глоток свежего воздуха.

– А что потом?

– Потом всё по новой – барахтаться, плыть, дышать и помнить, что для меня топливо то же, что для других оправдание.

За нами громко постучали по стеклу, и, синхронно повернув головы, мы увидели в руках уборщицы белые кружевные трусики.

– Все дорогие ведут к себе. – повторил Энтони. – Даже если по пути трусы теряешь. – закончил он, отвернулся и снова закурил, глядя на город, заселённый ГПТ-людьми.

Глава 17

Попрощавшись с Энтони, я дошёл до лифта, нажал кнопку вызова и через мгновение виновато вернулся, не обнаружив в карманах телефон. Друган открыл дверь и молча протянул безжизненный кусок титана с севшей батареей. Ключи были на месте, гавайская рубашка мятая и обильно полита духами.

Двери раскрылись. Войдя в лифт,